[396]. Окончив эти все кадрили, сделали кругом амфитеатра марш и пошли перспективою до Летнего дворца к большому крыльцу, где государыня, стоя на верхнем балюстраде крыльца, на шествие смотрела. И когда все кадрили были введены в большую залу обер-церемониймейстером, каждая из них знак своего народа подавала музыкою. Главный судья, фельдмаршал Миних, со всеми судьями выступил из конференц-залы, вслед за ними были вынесены пажами на золотых подносах богатые «прейсы» (призы), которые после речи фельдмаршала были розданы. Первый приз, состоящий из богатой бриллиантовой тресиле, получила графиня Н. П. Чернышева; второй приз, табакерку с бриллиантами, А. В. Панина; третий приз, перстень бриллиантовый, графиня Е. А. Бутурлина. Из кавалеров первый приз получил князь И. А. Шаховской – бриллиантовая пуговица и петлица на шляпу; второй – полковник Ребиндер – трость с бриллиантовою головкою; третий – граф Штейнбок – перстень бриллиантовый. Кавалеры возницы дам получили: первый приз – Ферзен, поручик конной гвардии, записную золотую книжку с финифтью; второй – А. Н. Шепотьев, табакерку золотую с финифтью; третий – граф Д. М. Матюшкин, готовальню золотую с финифтью и т. д. Судьями были граф Бутурлин, Нарышкин, князь Голицын, граф Панин и многие другие.
Как мы уже сказали, вскоре была дана и вторая карусель с тем же церемониалом, которая закончилась представлением в Зимнем дворце оперы «Дидона». Победителем на второй карусели единогласно был признан граф Орлов, которому фельдмаршал Миних вручил первый приз и от себя тайно заготовленную лавровую ветвь. Дамы тоже каждая сняли со своей головы живые цветы и поднесли увенчанному победителю.
В ряду забав двора нередко бывали и святочные игры. Вот как описывает такие игры в день Рождества 1765 года Порошин: «Сперва, взявшись за ленту, все в круг стали, некоторые ходили в кругу и других по рукам били. Как эта игра кончилась, стали опять все в круг, без ленты, уже по двое, один за другого гоняли третьего. После сего золото хоронили; „Заплетися, плетень“ пели; по-русски плясали; польский, менуэты и контрдансы танцевали. Императрица во всех этих играх сама быть изволила и по-русски плясала вместе с Н. И. Паниным. Великий князь тоже очень много танцевал; во время этих увеселений вышли из внутренних государыниных покоев семь дам: это были в женском платье граф Гр. Гр. Орлов, граф А. С. Строганов, граф Н. А. Головин, Петр Богд. Пассек, шталмейстер Л. А. Нарышкин, камер-юнкеры М. Е. Баскаков, князь Анд. Мих. Белосельский[397]. На всех были кофты, юбки, чепчики; князь Белосельский был проще всех одет: он представлял гувернантку или маму и смотрел за прочими дамами. Ряженых посадили за круглый стол, поставили закуски, подносили пунш, и потом все плясали и шалили».
На больших собраниях Эрмитажа, которые начинались в седьмом часу и кончались в девять, императрица первая танцевала менуэт, но обыкновенно открывал их великий князь польским с одной из старейших придворных дам.
По словам иностранцев, в такие дни вся Дворцовая площадь была запружена каретами и другими экипажами; толпы народа тоже многочисленными группами собирались поглядеть на прибывающих шестерней вельмож. Полиция исполняла свою обязанность при помощи палочных ударов, раздаваемых налево и направо. На лестницах от толпы слуг доступ в покои делался почти невозможным. Глухой шум и говор в покоях стоял неумолкаемый, и только стихал он тогда, когда появлялась императрица, с удалением же монархини опять все снова приходило в беспорядок и комнаты снова оглашались гулом громкого разговора на разных языках. В екатерининское время пышность двора и разнообразие характерных костюмов разных инородцев заставляли каждого превратиться в зрение. Блеск драгоценных камней и воинственный вид покрытых орденами мундиров смущал многих и приводил в робость.
Во время балов играл придворный оркестр под управлением капельмейстера Галуппи[398]. На малых собраниях играл на скрипке Диц, на виолончели Дельфини, на арфе В. Кардон, на фортепиано Ванжура. На эрмитажных собраниях государыня всегда являлась в русском платье; ее примеру следовали и все приглашенные дамы. Здесь уже господствовал русский язык. Каждый гость занимался чем ему угодно было. Кто играл в жмурки, кто в билетцы, кто ворожил, гадал, играл в веревочку, кто читал стихи и т. д. Любимой игрой, как мы уже выше говорили, была литературная в мысли; но как только государыня замечала, что гости начинали писать колкости и личности, то тотчас брала перо и зачеркивала написанное. Всякое стеснение, всякая церемония были изгнаны из общества; особенно запрещено было государынею вставать со стула перед нею, и тот, кто не исполнял этого, нес штраф по червонцу в пользу бедных или выучивал шесть стихов из «Телемахиды». Рассказывают, что Л. А. Нарышкин чаще других подвергался этому наказанию. Читал же он стихи Тредьяковского с таким пафосом, что вызывал всеобщий неудержимый смех. Вельможи со способностями выделывать различные гримасы и изменять свою физиономию особенно ценились на этих вечерах и получали в шутку разные военные чины. Так, барон Ванжура вместе с кожей спускал до бровей свои волосы и, как парик, передвигал их направо и налево; за это качество он получил там звание капитана. Сама государыня тоже умела спускать правое ухо к шее и опять поднимать его вверх; за эту способность она числилась только поручиком. Безбородко превосходно представлял картавого.
Собрания эти происходили в той комнате, где теперь хранятся эскизы и рисунки Рафаэля и других великих художников. Эта уединенная комната дала Эрмитажу свое имя. Из этой комнаты был выход в так называемую Алмазную комнату, в которой по повелению императрицы были собраны из всех дворцов и кладовых и из Московской Оружейной палаты разные редкости из финифти и филиграна, агата, яшмы и других драгоценных камней. Тут поместили все домашние уборы русских царей и бывшие у них в употреблении вещи: часы, табакерки, кувшины, зеркала, бокалы, ножи, вилки, цепочки, солонки, чайные приборы, перья, букеты. Из таких редких вещей здесь хранились: филиграновые туалеты царевны Софии Алексеевны и царицы Евдокии Лукьяновны; хрустальный кубок императрицы Анны Иоанновны; серебряная пудреница Елисаветы Петровны; золотая финифтяная чарочка царя Михаила Феодоровича; часы, служившие шагомером царю Алексею Михайловичу; модель скромного домика, в котором обитал Петр Великий в Саардаме; кукла, одетая по-голландски, – это была копия с хозяйки дома; изображение Полтавской битвы и морского сражения при Гангоуде, выточенное резцом Петра; табакерки, шашки и наперсток работы Екатерины. Позднее все эти достопамятности были расставлены по галереям Эрмитажа. Первой из этих галерей считалась та, которая примыкала к южной части висячего сада. Все три галереи были со сводами и имели около трех сажен ширины и четыре вышины; окна выходили только в сад. Из первой галереи выстроен на своде переход через переулок в придворную церковь Зимнего дворца. Вторая галерея, западная, примыкала к застройке флигеля, через который государыня из внутренних покоев ходила в Эрмитаж. По обеим сторонам дверей находились вазы из белого прозрачного мрамора с барельефами, на подножке цветного мрамора, в 4 фута вышины. Подле них стояли два женских портрета в восточных нарядах, в подвижных рамах. Они были сделаны на императорской шпалерной фабрике мастерами Андреевым и Ивановым. В третьей, восточной галерее были еще такие же две вазы; в этой галерее копировались обыкновенно картины профессорами и воспитанниками Академии художеств. В последней комнате все стены и промежутки между окон были покрыты картинами.
Окруженный с трех сторон галереями, а с северной залом Эрмитажа, висячий сад имел вид продолговатого четвероугольника, около 25 сажен длины и 12 сажен ширины. Своды были покрыты землею на 3 фута, так что сад имел такую же вышину, как пол в галереях. В этом открытом саду росли со всех сторон ряды прекраснейших больших берез, а на дерновой поверхности были сделаны дорожки для прогулок, украшенные цветами, в конце каждой дорожки стояли статуи из белого мрамора работы Фальконета, на подножьях из дикого камня в 3 фута вышины. В северной части сада была устроена высокая оранжерея с галереею наверху; в этом зимнем саду содержалось множество попугаев и других тропических и наших птиц, а также множество обезьян, морских свинок, кроликов и других зверьков. От галереи по западной стороне шли три комнаты, в одной из которых стоял бюст Вольтера в натуральную величину из красноватого состава, на столбе из дикого камня; в примыкающих к этой других комнатах стояло еще несколько бюстов Вольтера: один из фарфора, другой из бронзы, сделанный с оригинала, работы Гудона; все эти комнаты были украшены бронзовыми историческими группами из жизни Древней Греции и Рима. Подле угольной комнаты к оранжерее находился зал, вместо стены с одной стороны были громадные окна в сад; рядом с залом была столовая комната: пол здесь состоял из двух квадратов, которые вынимались, и из них подымались и опускались посредством простого механизма два накрытых стола на шесть приборов. Государыня здесь обедала без присутствия слуг. В этой комнате по углам стояли два бюста работы Шубина: графа Румянцева и графа Шереметева. Из этой комнаты шла арка через переулок ко второму дворцу Эрмитажа; здесь находилось аллегорическое изображение мира со Швецией. Екатерина, изображающая Россию, подавала Швеции, представленной тоже в виде женщины, лавровую ветвь, показывая на сноп. Пограничная река Кюмень была представлена лежащим старцем; из находившегося в руках у старика сосуда вытекала вода.
Во втором дворце, в первом овальном зале со сводами и высокою галереею, поддерживаемою 13 столбами, никаких украшений не было, только висели два рисунка с изображением цветов, писанные великою княгинею Мариею Феодоровною, и несколько географических карт. В небольшой угловой комнате за тем залом сохранялся токарный станок Петра Великого и разные выточенные им работы из слоновой кости. Подле, в овальной комнате, стоял большой биллиард и маленькая «фортуна»