Но не было у поваров погоста, или буйвища, и жаловались они царю, и говорили их старики: «Государь! ты наш царь отец милосердный, смилуйся! А чем де лучше нас кречетники да конюшие, но ведь богаты они раздольем в буйвище? У нас только грешных теснота родителям». И пожаловал царь поварам грамоту на Николину часовню при курином дворе, «где от того двора ножки». С той поры и прослыло то урочище Никола на Курьих Ножках. В старину у нас всякий земляной размер, особенно в лесных порослях, назывался «ножкой», то есть полоской или долей.
И Снегирев весьма верно замечает, что с изменением вида и назначения урочищ заменяются время от времени прежние их названия другими и даже иногда прежние названия совершенно выходят из употребления. Другие, напротив, удерживаются в памяти народной и тогда, когда уже не существуют на них те памятники, которые дали повод к названиям, так что нередко одним только названием ограничивается вся память и вся история этих памятников.
Давно уже нет в Москве ни Арбатских, ни Покровских, ни Тверских, ни Семеновских, ни Яузских, ни Пречистенских, ни Серпуховских, ни Калужских, ни Петровских, ни Таганских ворот; давно уже нет и Кречетного двора и т. п., но названия их доныне еще живут в памяти народной.
Так, например, последний остаток Белого города, башня у Арбатских ворот, была сломана в 1792 году.
Арбатские ворота богаты многими историческими преданиями. Когда в 1440 году царь казанский Мегмет явился в Москву и стал жечь и грабить первопрестольную, а князь Василий Темный со страху заперся в Кремле, тогда проживавший в Крестовоздвиженском монастыре (теперь приходская церковь) схимник Владимир, в миру воин и царедворец великого князя Василия Темного, по фамилии Ховрин, вооружив свою монастырскую братию, присоединился с нею к начальнику московских войск, князю Юрию Патрикиевичу Литовскому, кинулся на врагов, которые заняты были грабежом в городе. Не ожидавшие такого отпора казанцы дрогнули и побежали. Ховрин с монахами и воинами полетел вдогонку за неприятелем, отбил у него заполоненных жен, дочерей и детей, а также бояр и граждан московских и, не вводя их в город, всех окропил святою водою на самом месте ворот Арбатских. Кости Ховрина покоятся в Крестовоздвиженском монастыре.
Другой подобный случай у Арбатских ворот был во время междуцарствия, когда польские войска брали приступом Москву. У Арбатских ворот командовал отрядом мальтийский кавалер Новодворский. Отважный воин с молодцами с топорами в руках вырубал тын палисада; работа шла быстро. С нашей стороны, от Кремля, защищал Арбатские ворота храбрый окольничий Никита Васильевич Годунов. Раздосадованный враг начал действовать отчаянно; наконец, сделав пролом в предвратном городке, достиг было до самых ворот, – но здесь Новодворский, прикрепляя петарду, был тяжело ранен из мушкета. Наши видели, как его положили в носилки, как его богатая золотая одежда обагрилась вся кровью, как его шишак, со снопом перьев, спал с головы и открыл его мертвое лицо. Вслед за ним Годунов кинулся с молодцами на врагов, и поляки, хотя держались в этом пункте до света, но, не получая подмоги, поскакали наутек. На колокольне церкви Бориса и Глеба ударил колокол, и Годунов пел с духовенством благодарственный молебен.
В 1619 году к Арбатским воротам подступал и гетман Сагайдачный, но был отбит с уроном.
В память этой победы сооружен был придел в церкви Николы Явленного, во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Начало этой церкви, как полагает Ив. Снегирев, относится к XVI столетию, когда еще эта часть Москвы была мало населена и называлась Полем.
Профессор Петр Ив. Страхов (1757–1813) рассказывал, что помнил эту церковь, когда она имела каменную ограду с башенками. Видом тогда она походила на монастырь. Близость этой церкви к Иоанновой слободе дала повод к догадкам, что она была свидетельницей иноческой набожности грозного царя.
При работах у этой церкви в 1846 году было открыто множество костей человеческих; в числе здесь погребенных было немало могил и именитых людей.
В этот храм часто ездила молиться императрица Елисавета Петровна; она приезжала сюда служить панихиды над гробницею Василия Болящего, скончавшегося 7 ноября 1727 года и погребенного в трапезе. Из вкладов этой государыни известен в приделе образ во имя Ахтырския Богоматери.
У Арбатских ворот некогда стоял театр, очень величественной постройки, напоминающий видом здание Петербургской биржи. Театр этот сгорел во время пожара 1812 года. Здесь же вблизи был и дом известного театрала и директора московских театров Ф. Ф. Кокошкина; в его доме помещалась и театральная типография.
По рассказам старожилов, Арбатская площадь еще лет пятьдесят тому назад была почти непроходима от грязи и топей, и нередко можно было видеть, как бились лошади, вывозя из невылазной грязи тяжелую карету или колымагу.
Троицкие ворота Кремля. Литография А. Дюрана. 1847
Глава XIX
Спасские ворота. – Откуда идет обычай снимать шапки перед ними? – Зодчий Петр Медиоланский. – Большие часы с курантами. – Попытка французов взорвать Спасскую башню в 1812 году. – Лобное место. – Его историческое прошлое. – Легенда. – Рассказы иностранцев о Лобном месте. – Празднество входа в Иерусалим. – Раздача вербы и вай. – Всенародные молебствия в эпоху тяжких годин. – Иверская часовня. – История образа. – Драгоценная риза. – Храм Св. Василия Блаженного. – Легенда о постройке. – Сборные места нищих. – Первые благотворительные дома. – Китай-город. – Исполинские боевые часы. – Большой рынок на Красной площади. – «Великий Голицын». – Богатство и роскошь дома Голицына. – Государственная деятельность этого вельможи. – Опала и ссылка Голицына. – Конфискованные богатства. – Внук его Квасник-Голицын. – Мытный двор. – Мытники и целовальники.
Мы ранее говорили о некоторых московских воротах, уже не существующих в настоящее время. Теперь мы скажем о Спасских воротах в Кремле, особенно чтимых в древней столице. Народ глубоко благоговеет пред этим памятником Кремля и не проходит в ворота, не снявши шапок.
Обычай этот – снимать шапки, проходя Спасскими воротами – теряется в глубокой древности; официальную же силу закона этот благочестивый обычай получил только, по словам И. Н. Николаева[163], в царствование Алексея Михайловича, который переименовал, в 1658 году, Флоровские ворота в Спасские (именование Флоровских они получили от бывшей когда-то подле них церкви во имя свв. Флора и Лавра) в память торжественной встречи в них перенесенной из Вятки иконы Спаса Нерукотворенного и тогда же указом постановил навсегда, чтобы в эти ворота никто не проходил, не сняв шапки. Спустя двенадцать лет тишайший царь подтвердил еще раз этот указ, запретив даже стольникам, стряпчим, дворянам и всех чинов людям приезжать на лошадях в Кремль.
В начале нынешнего столетия лицо, дерзнувшее проезжать или пройти с покрытою головою в Спасские ворота, останавливал часовой-солдат и, невзирая на чин и звание, заставлял положить перед воротами до пятидесяти земных поклонов.
Над воротами с наружной стороны находится большой образ Спасителя, под ним видна надпись на латинском языке, сделанная при царе Иоанне III; вот ее содержание в переводе: «Иоанн Васильевич Божиею милостию великий князь владимирский, московский, новгородский, тверской, псковский, вятский, угорский, пермский, болгарский и иных и всея России государь, в лето тридцатое государствования, велел построить сию башню, а строил ее Петр Антоний, Селарий Медиоланский в лето воплощения Господня 1491 г.».
Этот зодчий был прислан в Москву из Рима с прочими художниками. В Степенной книге находим о нем: «И град Москва камень поставлен бысть нов округ древняго града. Старейшина же мастером бяше фрязянин Петр Архитектон…»
В нынешнем своем виде Спасские ворота остаются со времени Петра Великого; этот государь для них выписал из Голландии боевые часы и велел поставить их в башне над воротами.
Всех колоколов в башне тридцать шесть, из них девять бьют четверти, а десятый – часы; по надписи на последнем, в нем весу 135 пудов 32 фунта; остальные двадцать шесть колоколов без действия; они били некогда куранты. На больших колоколах имеются надписи и на некоторых изображения Св. Богоматери и Св. Троицы[164].
Икона над воротами изображает Спасителя в стоящем виде; правая его рука благословляет, а в левой – раскрытое Евангелие; св. Сергий под правою рукою Спасителя, а св. Варлаам – под левою изображены в коленопреклоненном виде; с правой и левой стороны главы Спасителя изображено по одному Серафиму, и они занимают собою углы иконы.
Точная копия этого образа в часовне у Спасских ворот. В Спасские ворота с древнейших времен следовали все торжественные и церковные ходы; в XVII столетии из этих ворот, в день Вербного воскресенья, пред обеднею, из Успенского собора бывал крестный ход, изображающий вход Христов в Иерусалим; в этом крестном ходу патриарх ехал на осляти к Покрову на ров и на Лобное место.
Ров с восточной стороны Кремлевской стены существовал до 1813 года; он повелением великого князя Василия Иоанновича IV был обделан кирпичом, и самые стены Кремля построены в 1508 году. Бока этого рва были укреплены бастионами с двумя кирпичными на арках мостами для проезда в Кремль как в Спасские ворота, так и в Никольские, впоследствии же на одном из мостов, на Спасском, по обеим сторонам сделаны были небольшие лавочки, в которых производилась книжная торговля, а у самого въезда в ворота по сторонам стояли две часовни.
Это все существовало до 1812 года; после изгнания французов ров был засыпан и бастионные башни сломаны, а арки моста засыпаны; их не ломали, а просто завалили, как и боковую отделку; ров тоже не разбирали, а просто засыпали.
В прошедшем столетии из одиннадцати крестных ходов в году девять проходили Спасскими воротами, а в нынешнем столетии из тринадцати крестных ходов восемь проходят этими воротами.