Оркестр: Василий Розанов
Василий Васильевич Розанов для целых поколений русской интеллектуальной культуры 1900-1920-х и 1970-2010-х годов стал создателем и самым ярким образцом стиля. Если кратко определить этот стиль, то лучшим названием для него будет имя «полифонии», некогда изобретённое специально для описания Достоевского М. М. Бахтиным. Но, в отличие от великого классика русской литературы, В. В. Розанов реализовал эту «полифонию» не в хоре романных событий, героев, диалогов, повествователей и эпизодов, а в оркестре, где композитором, дирижёром и исполнителем на всех инструментах был один человек – сам Розанов. И звучали в его творческой жизни параллельно, если не одновременно, несколько – часто взаимоисключающих – больших симфоний. Квинтэссенция такой «полифонии» – давний жанр публичного дневника, доведённый именно Розановым до предельной славы и совершенства, раздробленный им до слов и фраз, доведённый до виртуозности в текстуальном минимализме. Где боль, смерть, культура, мелочность быта, юродство и смелость были созданы гениальными его едва-прикосновениями слов к белой толстой бумаге.
По сравнению с Розановым, недавно литературно «канонизированный» в качестве «гептастилиста», но давно уже открытый и прославленный именно Розановым и Н. А. Бердяевым, Константин Леонтьев – просто архаичный и монотонный чтец-декламатор. Розанов же – непобедимый учитель для бесконечного легиона подражателей и эпигонов, где стилистически самыми яркими за последние 25 лет стали Галковский, Безродный и Гаспаров – именно стилистически. Ибо свобода от гигантского массива освоенных знаний, тем, зависимостей, свобода быть слабым и великим одновременно, как это было явлено Розановым, им почему-то не передалась: остались одни цитаты и автоцитаты, а человек так и не вышел из-за кулис.
От какофонии, фрагментации, многословия библиотеки Розанова спас сам Розанов – его открытая, сложная, разнообразная и мощная личность, которую друзья и недруги не знали как именно определить, связать, сковать и куда уместить. Только один-единственный человек во всей истории русской политики и литературы мог с успехом, не скрываясь, сотрудничать в партийно и стилистически взаимоисключающих периодических изданиях – от классических и позитивистских, правых и монархических, церковных и антиеврейских – до модернистских, либеральных, левых, религиозных, но антицерковных, и юдофильских. Соединить это всё в себе – и почти не испачкаться, получить клеймо «циника» и «аморалиста» – и легко смахнуть с себя этот отсохший комок грязи – смог только Розанов. Он умер в 1919 году в голоде и нищете. Он просто не пережил своего мира, гениальный диагноз которому первым же и поставил в 1917 году, сказав, что вся эта большая и исторически бесконечная Россия, её власть «слиняла в три дня». С таким диагнозом Россия и выжила вновь и вновь умерла так же, в три дня, в 1991 году. Совершенно невозможно понять: что особенного в самообнажённых своих судьбе и личности, кроме масштаба, продемонстрировал Розанов, что позволило ему из простых газетных писателей, каждой мышце своих страданий посвятившему по статье и даже книге, одним шагом перейти из сонма много пишущих графоманов – в первый ряд русских классиков, через который до сих пор прорастают всё новые русские мальчики. Чьи многотомные собрания сочинений и переписки начинают издавать и переиздавать, не окончив уже начатые, – и ни разу не ошиблись, ибо все они растворяются без следа в читательском поролоне в самые бедные и глухие годы для книжной торговли.
Провинциальный книгочей, безотцовщина, но успешный выпускник Московского университета, он совсем ещё молодым человеком издал философский труд высшего качества «О понимании», который тогда никто не заметил, не купил и не прочитал и, не читая, все признали неудобоваримым и непонятным, – пока лишь в начале XXI-го века его не переиздали энтузиасты. И обнаружилось, что это труд вообще не для двух извилин. Провинциальный поклонник Достоевского, он и принёс себя в жертву его личной памяти, женившись, несмотря на 17-летнюю разницу, на его престарелой любовнице, которой, однако, хватило жизненных сил 20 лет отказывать Розанову в разводе, обрекая его детей на отвратительную по тем временам незаконнорождённость. Именно поэтому Розанов стал центральным в России специалистом по «семейному вопросу» и предъявил стране сотни страниц бюрократически-семейного ужаса и несправедливости.
Провинциальный учитель в Елецкой гимназии, именно Розанов своей властью репрессировал сразу трёх своих учеников разных лет, каждый из которых составил славу русской культуры
– Ивана Бунина, Сергея Булгакова и Михаила Пришвина. И все они – в ряду его почитателей. Обременённый муж и отец, непрерывно всю жизнь тяжело нуждавшийся и потому ежедневно исполнявший газетную каторгу, перерабатывавший гору повременной литературы, он не дал себе творчески вымереть и оставил после себя многотомие энциклопедических по кругозору трудов о русской культуре, из которых – несколько томов не войдут никогда в школьную программу только потому, что русская гуманитарная школа, наверное, будет окончательно превращена в процесс заполнения квадратиков галочками. Поэт сексуальной любви, скандальный интимник литературного круга, Розанов – и это в нём проговаривается непрерывно – верный рыцарь матери своих детей и своих детей. Нелицеприятнейший ругатель знакомых и близких, Розанов
– и это видно на каждой его странице – человек самого искреннего покаяния и любви.
Страшный участием в разжигании «дела Бейлиса», Розанов – и это знает каждый грамотный его читатель – перед смертью завещал всё своё наследие еврейскому народу.
Детально описавший «тёмный лик христианства» и «русскую церковь в параличе», Розанов – великий именно христианский мыслитель.
Уверенно юродствовавший в печати, Розанов очень хорошо знал себе цену и очень хорошо понимал своё значение для русской культуры, которое нам открывается только теперь.
Россия
Рр
ОСТРОВ
Всю жизнь мечтал жить на острове. И скоро понял, как его зовут: это Васильевский остров в Петербурге. Вы потом кланяйтесь ему от меня в будущем счастливом нашем Отечестве.
Кончиться можем только мы, Россия продолжается. Кричать же и торопить нельзя.
ПАТРИОТКИ
Навстречу мне по Фонтанке идут две молодые худые петербурженки. Одна, что с пивом в руке, громко и удовлетворённо говорит другой:
– Ведь будет же так, что России не будет. Будет.
И тут же тревожно:
– Но что будет на её месте?
Ээээ, думаю я, девочки. Сколько миллионов говорили в 1918-м и в 1941-м, что Россия умерла, сколько ещё после вас сменится поколений, пока история прекратится и Россия вместе с ней.
СПОСОБЕН ЛИ ПРОВИНЦИАЛИЗМ БЫТЬ ТВЁРДЫМ?
Требование к власти БЫТЬ ТВЁРДЫМ к шантажистам всегда ломается на том, что власть прежде должна начать с себя и быть твёрдой по отношению к собственной измене. Но она этого делать не может, пока её суть – провинциальная, колониальная и компрадорская
Когда Русская Польша опять восстала, имперский Петербург сочувствовал ей. Именно поэтому М.Н. Катков писал 12 июня 1863 года об этом отношении к восстанию так:
Угодливость притязаниям есть слабость, никогда ничего не излечивающая, а, напротив, поощряющая нахальство, которое, видя в ней только робость, возвышает свои требования и насмехается над законом… Чьи-нибудь интересы всегда приносятся в жертву, а никто не имеет права жертвовать ничьими, кроме своих, интересов. Популярничать на чужой счёт нечестно. Вот почему уступчивость и угодливость в общественных делах несовместима не только с либерализмом, но даже и с честностью.
ПОЛЬША
В отрочестве мне было неприятно, что Суворов подавил поляков. В моём сознании это не умещалось не из-за советской пропаганды, утверждавшей светлый облик Костюшки. Не знал я тогда этого. А потому, что, в глубокое советское время отыскивая в школьном атласе имя «Россия» на зелёной карте Российской империи, я мечтал и не мог мечтать о России реальной.
Борьба за национальную свободу – одна из самых подлинных и стоящих в этой жизни.
Но в этой борьбе, как и во всём подлинном, дьявол живёт в подкладке – в империализме национального освобождения поляков, венгров, румын, шведов-финнов в отношении украинцев, сербов, белорусов, русских, карел, опять венгров. В этом различении – суть русско-польского вопроса.
ИСПАНСКИЙ ЯЗЫК И РУССКИЙ ПЕЙЗАЖ
Когда я был маленьким и изучал испанский язык, мой учитель так описывал испанское мироощущение, вытекающее из языка: ровная, как стол, степь, в степи – дерево, над ними – огромное солнце, как яблоко. Трудно сказать, испанское ли мироощущение излагал учитель, но я, среднерусский, лесостепной человек, впервые почувствовал ландшафтное бессилие отечественной литературы и великое мистификаторское мастерство отечественного фотоискусства.
Неожиданно оказывалось, что вся ямщицкая русская даль, все записки о ней праздно гуляющего посреди крепостного права охотника – есть грустный вымысел страдающего от клаустрофобии сознания. Никто, никто сам по себе не вскрикивал до сердечных спазм от оптических эффектов над земной поверхностью России: ни упиравшийся бессмысленными глазами в колдобины мужичок, ни благонамеренный турист. И даже Лев Толстой при виде закатного солнечного кровяка думал не о ландшафте, а о смерти, тщетно украдающей человеческий смысл. «Нет, нет – всё не зря», – бормотал Лев Толстой, и обратная перспектива божественных пространств вытесняла из русской культуры посюстороннюю географию.
Но человек, намаявшись взаперти, молитвами и клятвами вырывается на свежий воздух, в загибающуюся ширь горизонтов – и не может дышать.
13 января 1994
ВИЗАНТИЯ-МАТЬ
Есть ли в русской культуре нечто, что может заменить ей византийскую культуру, западное просвещение и марксистское социальное знание (которое, в общем, часть этого просвещения)? Нет, ничего нет, кроме крох языческой этнографии.
Я НАЗОВУ ТЕБЯ ЕДОЙ
Белые и красные агитаторы пишут, что и СССР – не Россия, и РФ – не СССР, и РФ – не Россия. Это для того, чтобы назвать нашу страну – не страной, наш народ – не народом, а наших людей – не людьми. И тем развязать свои руки, уставшие от онанизма, для как минимум символического убийства страны и народа во имя своих схемок и схемочек в книжечках.
СУВЕРЕНИТЕТ РСФСР ВНУТРИ СССР
Декларация Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1990 г. о суверенитете РСФСР была единственным способом уравнять Россию с другими союзными республиками. На тот момент, по заявлению председателя СМ РСФСР А. В. Власова, на территории РСФСР только 4 % экономики находилось в ведении самой РСФСР – остальное было в ведении СССР.
МЕМУАР О ГИМНЕ РОССИИ
Несколько копеек, что я могу сообщить неизвестного науке. В ноябре 2000 года Путин через Госсовет поручил комиссии во главе с губернатором Санкт-Петербурга Яковлевым (с которым я тогда работал) провести конкурс на сочинение текста для советского гимна, которым решили заменить бессловесную «Патриотическую песнь» Глинки. 10 лет она была гимном России и я её очень любил, но вся творческая мощь демократической России оказалась бессильна сочинить минимально приемлемые слова.
Уже при начале конкурса появился Н. Михалков, через которого предложение написать слова было передано его отцу, все иные участники, включая Г.М. Поженяна, рассматривались как массовка (впрочем, текст Поженяну и не удался). Вскоре один из помощников Яковлева отправился к С. Михалкову и привёз от него машинописный (!) текст с живой подписью – известный как первый вариант. Итог был предопределён.
Я решил было, архивная душа, оставить себе оригинал, а копию отдать в Кремль – на это никто не обращал внимания, но не стал. Уж очень была дорога мне «Патриотическая песнь».
МОБИЛИЗАЦИЯ
Нет больше той, уничтоженной Сталиным, абсолютно крестьянской страны, нет больше индустриализации почти «с нуля», в мясорубке которой заключённые, пленные, ссыльные, беглые крестьяне и «свободные» рабочие были социально равны в труде, жилье и еде. Нет больше сталинской проблемы создания «второго индустриального центра», неуязвимого для агрессора. Есть брежневская нефтегазоносная Западная Сибирь, продуваемая всеми ракетно-ядерными и военнокосмическими ветрами врага.
Нет больше проблемы ядерного паритета с Хиросимой.
Нет больше проблемы массовой грамотности и минимального массового здравоохранения. Есть тотальная зависимость от лекарств. Есть минимальная техническая грамотность, гарантирующая тотальный медийно-потребительский контроль «айфонов» над большинством населения, в котором центральная власть может конкурировать с западным «Левиафаном» только в самой первобытной глубине национального самосохранения, поднявшей свой голос за Крым.
Нет больше условий для массовой мобилизации экономики, ибо любая её попытка вне правил современной спекулятивной и неоколониальной в отношении России мировой экономики – сделает её финансово нищей. А всероссийские энергетические, трубопроводные, дорожные сети и ульи ЖКХ – мгновенно превратят города в пристанища варварства.
Но и это – не главное. Главное в том, что сейчас против России – один из инструментальных наследников СССР, новый, западный Берия, подчинивший государственной безопасности и пропаганде как минимум половину сфер государственной деятельности: от шпионажа – до уголовной полиции, от новейших изобретений – до противовоздушной обороны, от управления сателлитами и иностранными вождями – до золотодобычи. Вся эта тоталитарная сеть теперь в руках евроатлантического врага, шаг за шагом, чтобы не лопнуть, ведущего дело к полному историческому уничтожению России. Хотя бы просто потому, что она – «велика», что она – «авторитарна», что она – имеет свои национальные интересы.
Бессмысленно говорить о мобилизации там, где нечего мобилизовывать, кроме национального духа. И некому. Глупо мобилизовываться, если не понимаешь масштаб угрозы. Если твой собственный правящий экономист едет в Давос клясться в компрадорской верности неоколониальному оккупанту. Поэтому в современной русской политической мысли актуальное обращение к Сталину, будь оно за или против, – удел невеж или демагогов. И нет у них ни страны, ни Сталина.
СОЗДАТЕЛИ УКРАИНЫ
Создание и отделение от России большой украинской Украины навеки останется крупным историческим преступлением перед Россией царизма, РАН (решение РАН от 1905 года о признании украинского языка отдельным языком, что – в правилах того времени – прямо означало признание права на отдельную государственность), Ленина и Сталина.
Историческая Россия – без Украины – умерла. К счастью, рождается на её развалинах новая Россия, но и для неё отделённая и всё более исторически враждебная Украина навеки будет крупной исторической травмой.
К счастью же, самой большой Украине жить осталось недолго.
«РОССИЯ ИЛИ СВОБОДА?»
Очередной глубокомысленный дурак, считая себя изобретателем смысла, сказал: «Россия или свобода?». Но это ещё сто лет назад сказал ещё фразёр Мережковский и выбрал «свободу», чтобы облобызть длани свободолюбивого Муссолини. Но как без государства нет безопасности и свободы, так и для русского человека свободы нет без России. А для восточного тиморца – без Восточного Тимора.
Русская интеллигенция
НЕЛОЯЛЬНЫЙ РЕЖИМ
«Это режим самодовлеющего бюрократизма, грубого и нелояльного. Вы помните, от кого исходит это определение? Не от какого-либо бессильного моралиста, нет – от величайшего революционера нашего столетия [– Ленина]. Нелояльный режим – вот опаснейшая из всех опасностей» (Л. Д. Троцкий, 12 сентября 1928).
Затяжная борьба против правительства фатально приводит к границе, за которой начинается борьба против собственной страны. И точно определить эту границу невозможно.
ПОЛЬЗА ИХ МЕМУАРОВ
Что коммунистов, что либертарианцев – о том, как они были у власти и т. п.
Из них с равной определённостью вытекает, что действовали они вовсе НЕ исходя из изучения матчасти, НЕ из детального анализа первых последствий своих экспериментов, а исходя из прямой реализации своей азбуки. При этом – часто даже из первых страниц азбуки.
Именно в этом, например, гениальный вклад Гайдара в либеральный транзит в сторону от социализма: либерализация цен БЕЗ демонополизации и приватизации экономики. То есть произвол, олигархия и вивисекция.
ДЕКОММУНИЗАЦИЯ
«Люстрация!», – кричит оскорблённая юность. Не помнит, что лицо и вождь либеральных реформ и предполагаемый вождь люстрации Гайдар в 1991 году – завотделом экономики центрального теоретического органа ЦК КПСС журнала «Коммунист». Главинквизитор в роли главпалача.
ЛИБЕРАЛЫ
Либералы отрицают в не-либералах наличие у них собственных сознания, воли и совести, то есть попросту не считают их людьми или как минимум честными людьми.
Себя же они освобождают от «химеры совести» по отношению к не-либералам, то есть являются социально-политическими расистами.
Их цель – не только не свобода для всех, и даже не просто общественная свобода, а своя личная свобода на власть, то есть личная власть без ответственности.
НЕВОЛЬНАЯ ЦЕНА
Конечно, послереволюционное вступление Брюсова в партию большевиков было отчаянной пошлостью (при том, что начальственная служба в советских учреждениях пошлостью не была). Но более всего именно это спасло для официальной советской культуры вплоть до конца 1980-х годов целый пласт высокой русской культуры начала ХХ века, частью которой был Брюсов. Один лишь Блок со своими «Двенадцатью» обеспечить этого не смог бы.
Легко теперь квакать оппозиционным верещанием, сидя возле кормушки кровавого режима.
ЕСТЕСТВЕННЫЕ И НЕЕСТЕСТВЕННЫЕ
Гуманитарий, я всегда с восторженным почтением (пока они не лезли поучать общества своей механике и наукометрии) относился к естественным наукам. И удивлялся смирению самых варварских государств, признававших их право на свой птичий язык и свои роскошные профессуры. Думалось, что бомба и газы служили мотивами государствам терпеть их птичий язык.
Но бомба и газы на деле убили гораздо меньше людей, чем убили и продолжают убивать практические плоды идеологических ядов гуманитариев – национализм, расизм и прочие вивисекции. Их гордыня гораздо страшнее наивной невменяемости инженеров.
ПОЛОВЫЕ ПРИЗНАКИ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
На языке старого марксизма интеллигенцию можно было определить как самосознающего субъекта общественного духовного производства. Но, поскольку ещё при жизни старого марксизма было обнаружено и доказано, что духовным общественным производством легко счесть и ритуал, и массовый миф, и индивидуально порождаемый язык, который человек передаёт своим детям, простор для поиска признаков интеллигенции снова широк. Особенно теперь, когда оная политическая маргинальность в мучительном самоудовлетворении, самовознесении и самомнении ищет себе новых формул.
Вот им на помощь.
Интеллигентную женщину от неинтеллигентной легко отличить в первые года два после родов. Интеллигентная в это время приобретает лицо мучительной радости, а неинтеллигентная – лицо взбесившейся языческой мании величия и спеси. Нерожавших же женщин и мужчин на интеллигентных и неинтеллигентных рассекает вышеупомянутое самоопределение. Если человек считает себя (в широком спектре от элитарной белой кости до психопатического юродства) по своим моральным и интеллектуальным качествам выше народного большинства, – то он-она – явный и неизлечимый интеллигент.
МЫСЛЯЩИЙ ТРОСТНИК
В мыслящем тростнике доминирует шум.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Сколько копий и пальцев было сломано вокруг определения интеллигенции, но не знаю я более умеренного, отчасти капитулирующего перед спецификой, требующего новых разъяснений, но максимально приемлемого определения, нежели данное Гасаном Гусейновым:
Самоназвание общественных групп, занятых умственным трудом и противопоставляющих себя народу и власти.
ТЩЕСЛАВНЫЕ «ЭЛИТЫ»
Если понимать их функционально, то отчего бы не звать политический класс «элитами», твёрдо помня, что именно политический класс всегда, самоубийствуя, убивает свою страну и погружает её народ в хаос.
Но писатели наши, полоская это слово отнюдь не нейтрально, подсознательно себя хотят видеть как минимум их умственной частью – и не нести ответственности ни за что.
НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ
Два имени мои товарищи поставили в центр этого нашего самосознания: Ивана Ильина и Солженицына.
А если всё-таки подумать о нации, а не о партии, не о кружке, не об интеллигенции (части её)? Кто в центре? Пушкин? Достоевский? Толстой? Во-первых, рядом с этими именами названные – никто. Во-вторых, думаю, даже этих гениев в нашем национальном самосознании нет. А есть только четыре даты, что бы о них ни писали: 1917-й, 1941-й, 1945-й и 1991-й.
ТАЛАНТЛИВЫЙ, НО ПУСТОЙ
В молодости видно первое, в возрасте – второе.
КТО ПЕРВЫЙ СКАЗАЛ?
Обманщик Боборыкин придумал и за ним до сих пор многие повторяют, что слово-де ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ первым ввёл в оборот именно сей Боборыкин в 1864 году. И это – чистое враньё. На деле ещё в 1840-1850-е это слово постепенно инфильтровывалось из польского языка.
(Я думаю даже, что знаменитая «народность»
С. С. Уварова – это калька с польского – narodowosc = «национальность».)
Так и ныне: надо проверить КРЫМНАШ.
МЕНЬШЕВИКИ… НУ ПОЧЕМУ?
Ну почему ни у кого из них за 60 (!!) лет борьбы так и не хватило сердца и мозгов переименовать, выкинуть вон это своё гибельное, смертельное, обречённое название?
ПРОБЛЕМЫ ИДЕАЛИЗМА – ВЕХИ – ИЗ ГЛУБИНЫ
Что из русской мысли может и должно войти в консервативное наследие, что – в преподавание? Изучая их всю жизнь, не могу не удивиться: что в них осталось для дидактики?
Ничего дидактического:
1. «Проблемы идеализма» (1902) – борьба против позитивистской революционности и утверждение революционности идеалистической.
2. «Вехи» (1909) – борьба против безрелигиозного интеллигентского радикализма и утверждение религиозно обоснованного политического, экономического и общественного творчества.
3. «Из глубины» (1918) – осуждение революционной интеллигенции, разрушившей Россию и ожидание новой, хорошей диктатуры. = перечитайте сами.
РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ XIX ВЕКА
То немногое, что я знаю о них, вовсе не делает их ни модниками, ни интеллектуалами, ни казуистами. Это ровные, сильные, простые, внешне горячие и внутренне холодные, наивные люди, это террористы и самоубийцы. Их можно победить только в 100-клеточные шахматы – и то только тогда, когда они сами захотят в них сыграть. Это молодые люди. Большинство из них, взрослея и женясь, просто убирают в стол свои ключи и берут в руки свою страну, сколько могут. Не переставая быть наивными.
Их культ знания обращается на самообразование, а не на изучение страны.
РАСИЗМ
Вещание освободителей России от кровавого режима пышет социальным расизмом и неосуждаемыми клеймами «генетического мусора» в отношении меня и моего народа.
Поэтому я всё больше понимаю (не оправдываю) массовую социальную ненависть моих крестьянских предков в отношении «господ».
«Бааааринъ!!», – было самым страшным ругательством у моей бабушки Анны Ивановны Слесаревой (в девичестве), ибо, думал я, она считала всех наглых не-крестьян просто спесивым дерьмом. Но теперь я понимаю, что слишком многие и были таким спесивым дерьмом в верхней части той социальной иерархии. С этой точки зрения и большевики ушли недалеко.
Бабушка с отвращением описывала мне тех, кто приходили их раскулачивать (тогда она ещё была 16-17-летней девушкой, младшей в семье): «всякая пьянь, дрянь, рвань и бездельники со ссаными руками…»
Поэтому большевистская генетика нынешних теперь уже «десталинизаторов» мне генетически же хорошо знакома.
О ЛЖИ
Написано об эпохе телевидения, но пророчески вернее всего об эпохе интернета и поисковых машин. Жан Бодрийяр. «Симулякры и симуляции» (1981, перевод А. Качалова):
1. СМИ недостаёт целей, заинтересованности, истории, слов… Поэтому цель заключается в том, чтобы создать то, чего не хватает, любой ценой.
2. Мы находимся в мире, в котором становится больше и больше информации и всё меньше и меньше смысла. (.) Информация пожирает свой собственный контент.
Она пожирает коммуникацию и социальное… информация исчерпывает свои силы в инсценировке коммуникации. Перед нами очень знакомый гигантский процесс симуляции.
3. Медиа – это исполнительные механизмы не социализации, а как раз наоборот – имплозии социального в массах.
БЕЗ «ВЕХ»
Воспитавшие меня мой отец и старший брат, интеллигенты из пролетарски-крестьянской среды, книжники и художники, чудом, в одиночестве – против всей среды – питавшие самые напряжённые идейные запросы, всегда с омерзением и презрением относились к интеллигентским играм в любовь к «народушке», ко лжи такого народолюбия. Не читая, конечно, «Вех».
Ибо знающий – не может любить в несчастном стаде глупость и дикость, но любит в нём только человеческий образ Божий.
ВЛАСТЬ – ПОВРЕЖДЕНИЕ
Ярчайший пример: умный, просвещённый, глубокий Керенский: будучи у власти – просто клоун и придурок. А после неё – снова умница и трезвенник.
Русская мысль
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ АНАЛОГИИ
Сергей Булгаков – Тютчев
Розанов – Достоевский
Бердяев – Гоголь и Леонтьев
Франк – Лев Толстой
ДИКТАТУРА В РОССИИ
Читать о ней начинайте не с пустословия Солоневича и Ильина, выдавленного ими из себя постфактум, а с С. Ф. Шарапова «Диктатор», написанного в очевидном контексте Кромвеля и Бонапарта.
А если уж хочется умничать, то начинайте с Карла Шмитта, а не с клоунов русской эмиграции.
ПРОТИВЛЕНИЕ ЗЛУ СИЛОЮ
Развитие толстовской доктрины «непротивления злу» как «ненасилия» – в доктрину «противления злу силою» в полной мере было пройдено в России после того, как её старая социальная реальность в революции 1917 года взорвалась, вылилась в кровавую Гражданскую войну и умерла в новой, управляемой коммунистами социальной реальности. В 1925 году, уже в эмиграции, Иван Ильин выступил с громким манифестом «О сопротивлении злу силою». В нём Ильин (в юности близкий к эсерам-террористам, а в эмиграции превратившийся в радикального белогвардейца и в том же 1925 году – в поклонника итальянского фашизма, но вплоть до высылки из Советской России в 1922 году ведший мирную жизнь профессора, лояльного Советской власти, несмотря на 6 арестов), прямо указывает на весьма значительную условность риторического «не сотрудничества» с неправедной властью. Он пишет:
Сторонник «чистого» непротивления вместе со всем остальным человечеством пользуется плодами всей предшествующей борьбы со злом: всею своею жизнью, безопасностью, возможностью трудиться и творить – он обязан усилиям, подвигам и страданиям тех, кто до него, из поколения в поколение обуздывал зверя в человеке и воспитывал в нём животное, а также тех, кто ныне продолжает это дело. Именно благодаря тому, что находились люди, добровольно принимавшие на себя бремя активной борьбы со злодеями, эту, может быть, тягчайшую разновидность мирового бремени, – всем остальным людям открывалась возможность мирно трудиться, духовно творить и нравственно совершенствоваться. Ограждённые и обеспеченные от злодеев, окружённые незлодеями, они оказывались в значительной степени освобождёнными от напряжений отрицательной любви и свободно могли предаваться, в меру своей нравственной потребности, благам высшего бескорыстия, любовной уступчивости и личного непротивления.
Следует ли из этой двусмысленной формулы прямой призыв к большинству пройти героическим путём меньшинства в борьбе за цивилизацию и безопасность – и для этого лишить себя и безопасности, и благ цивилизации? Вступил ли сам Иван Ильин на этот путь, пока его большевики не выслали из Советской России? Отвергая безоружное непротивление, Ильин легко обошёл его массовую природу и подменил моральную силу социального большинства личным выбором одинокого романтического героя (у ног которого, предполагается, разворачиваются подчинённые ему фашистские фаланги, а не болота советского принудительного труда). Романтическая индивидуализация «сопротивления злу силою» и возвращает моральный протест в политически профессиональную сферу, для которой, как показывает опыт начала XXI века, уже «всё позволено» – после нескольких речевых упражнений в риторике и казуистике.
Гораздо более существенным в поиске русского ответа на опыт массового насилия в ХХ веке служит до сих пор, к сожалению, мало оценённые и мало понятые в их революционности для тысячелетнего православия на территории исторической России «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», принятые на Архиерейском Соборе РПЦ 2000 года. Новая социальная доктрина РПЦ обоснованно исследует насилие в его высшем проявлении обычной для ХХ века тотальной войны, предъявляя ей максимально жёсткие ограничения, прямо противостоящие инструментальной эксплуатации гражданского населения организаторами современных государственных переворотов:
• войну следует объявлять ради восстановления справедливости;
• войну имеет право объявить только законная власть;
• право на использование силы должно принадлежать не отдельным лицам или группам лиц, а представителям гражданских властей, установленных свыше;
• война может быть объявлена только после того, как будут исчерпаны все мирные средства для ведения переговоров с противной стороной и восстановления исходной ситуации;
• войну следует объявлять только в том случае, если имеются вполне обоснованные надежды на достижение поставленных целей;
планируемые военные потери и разрушения должны соответствовать ситуации и целям войны (принцип пропорциональности средств);
• во время войны необходимо обеспечить защиту гражданского населения от прямых военных акций;
• войну можно оправдать только стремлением восстановить мир и порядок.
Относя зло тотальной войны к войне внешней, оборонительной, РПЦ категорически исключает её инструментализацию во внутригражданских конфликтах, но отнюдь не отбрасывает испытанную и доказанную правду морального большинства в борьбе за внутреннюю справедливость. Неизбежное насилие в защиту справедливости, изображённое в каноническом образе светлого Георгия Победоносца, побеждающего чёрного змия, служит РПЦ отправной точкой в доктринальном преодолении дихотомии зла и непротивления. И вне доктрины РПЦ ясно, что не всякое насилие – абсолютное зло. Не всякое непротивление – моральная правда. Принятие на себя бремени (и если угодно – неизбежного греха) насильственной борьбы – долг любого, защищающего не только моральную правоту, но и то, в чём она реализуется, – жизнь.
Доктрина РПЦ отвергает принципиальное непротивление злу как риторическую уловку:
Зло и борьба с ним должны быть абсолютно разделены, ибо, борясь с грехом, важно не приобщиться к нему. Во всех жизненных ситуациях, связанных с необходимостью применения силы, сердце человека не должно оказываться во власти недобрых чувств, роднящих его с нечистыми духами и уподобляющих им. Лишь победа над злом в своей душе открывает человеку возможность справедливого применения силы. Такой взгляд, утверждая в отношениях между людьми главенство любви, решительно отвергает идею непротивления злу силою. Нравственный христианский закон осуждает не борьбу со злом, не применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу сердца человеческого, желание унижения и погибели кому бы то ни было.
Революционность решения РПЦ в сфере ненасильственного сопротивления злу в полной мере можно оценить лишь в том, что касается её проповеди в части внутренней оценки политики государства, прежде строго следовавшей абсолютному толкованию формулы о радикальном различении дела «Богова» и дела «Кесарева». И в принятии на себя ответственности за все дела человеческие и слышится голос подлинно деятельного православия, свободного от прямого участия в государственном управлении и, прямо скажем, от подчинения ненасильственного сопротивления интересам внешних или верхушечных государственных переворотов. В этих переворотах не политика, как должно, становится инструментом морали, а мораль и требование справедливости незаконно превращаются в инструмент циничной политики. РПЦ так говорит теперь об этом:
Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению. Во всём, что касается исключительно земного порядка вещей, православный христианин обязан повиноваться законам, независимо от того, насколько они совершенны или неудачны. Когда же исполнение требования закона угрожает вечному спасению, предполагает акт вероотступничества или совершение иного несомненного греха в отношении Бога и ближнего, христианин призывается к подвигу исповедничества ради правды Божией и спасения своей души для вечной жизни. Он должен открыто выступать законным образом против безусловного нарушения обществом или государством установлений и заповедей Божиих, а если такое законное выступление невозможно или неэффективно, занимать позицию гражданского неповиновения.
Нет сомнения, что именно этого голоса нашей церкви ждали миллионы мучеников нашего века. Радостно, что практически одновременно с распространением лжи и насилия, войны и зла «ненасильственных переворотов» последнего времени, этот голос РПЦ не уходит от борьбы против этого зла, но просто не оставляет ему места в сознании тех, кто борется за справедливость и живёт в мире со своим Богом и своим народом.
ПЕРЕМЕНЫ
1. Русская национальная культура (Белинского и Гоголя) ищет народную полноту: крестьянскую, буржуазную, антифеодальную, антикапиталистическую, антиколониальную, социалистическую – и с ней весь её пантеон во главе с Достоевским и Пушкиным.
2. Современный русский национализм – это поиск блогерами блогеров. И на знамени его – пресные и безжизненные Леонтьев, И. Ильин и Солоневич.
БЕЛАЯ БОРЬБА ПРОТИВ КРАСНЫХ
Белая борьба против красных тщательно скрывает маргинальность собственной белизны и те грубые факты, что крупнейшая русская газета эмиграции «Последние Новости», крупнейший русский толстый журнал эмиграции «Современные Записки», интеллектуально влиятельнейший на Западе и старейший аналитический журнал русской эмиграции «Социалистический Вестник» – были РОЗОВЫМИ.
РОЗАНОВ – ТЕСТ
Василий Васильевич быстро становится не только национальным гением, вынесшим в себе наши умственные грехи и покаяния, но и мощным тестом на национальную оригинальность: его критическое принятие свидетельствует о способности мыслить сложно и самостоятельно, контекстуально и принципиально ВНУТРИ РУССКОЙ культуры, без провинциального мимесиса, а в своей собственной обители, которых у Отца нашего в мире много.
И феномен Розанова подлинно открыт трудом поколения русских исследователей 1970-2010-х – полно и заново.
(Вспомнилось, как один юный дурачок-троцкист громко закричал на меня в ФБ, пытаясь высмеять как скандал, когда я в первый раз о своём сказал: Розанов – национальный гений.)
НОВГОРОДЦЕВ НА СМЕРТНОМ ОДРЕ И БУЛГАКОВ
Когда Новгородцев умирал, его соборовал о. С. Булгаков – и это так усилило Новгородцева, что он не умер, а прожил ещё 2 недели, но в больших мучениях.
УСТРЯЛОВ и ИВАН ИЛЬИН
Да, Ильин – пустой, фальшивый, маньеристский барабан с присвистом, а Устрялов – мученик, са-мообольщенец, заплативший за всё своей жизнью. Так Януш Корчак заплатил своей жизнью за самоуверенность и веру в фальшивые гарантии властей гетто.
Можно ценить антикоммунистического сопротивленца Ильина, если только забыть, что он смиренно сидел под коммунистами и преподавал посреди коммунистических пропагандистов: едва ли не единственный среди них не коммунист – и, главное, противопоставлял Сталину именно Муссолини и Гитлера.
УМОЗРЕНИЕ
До сих пор помню, как – короткое время, в возрасте около 20-ти – я в уме умножал любое число на любое: и тратил секунду-две лишь на уточнение последних 2–3 цифр, а остальное просто считывал со зримо присутствующего в сознании, перед внутренним взглядом численного ряда.
Русский народ
УКРАИНСКОЕ
Мой отец очень любил и с жаром пел украинские народные песни. Его любимым певцом был его почти ровесник Анатолий Соловьяненко (1932–1999). Только я теперь помню это. Но я помню.
Удивительно: до чего талантливы отдельные русские люди, – и до чего бездарно русское общество!
СЕМЬЯ В МЕТРО
Едет пара лет 35–40 с сыном (единственным) лет семи. Она – ужасна, склочна, психопатична, зла, подла, нелюбима. Он – лжив, ненадёжен, продажен, нелюбим, держатся друг от друга подальше. И только сын, отлипая от матери, тянется к отцу.
Отец сдался – садится рядом. И сын кладёт ему голову на плечо, чистый и светлый. И Бог спускается на мужика. И видно, что теперь он не предаст и не продаст, и пойдёт на муки и смерть ради своей мерзопакостной дуры, ради Родины, ради сына – прежде всего.
На том и стоим.
НАРОДНАЯ ПАМЯТЬ
Моя бабушка-крестьянка Анна Ивановна Утёнкова (урожд. Слесарева, 1911–1993), окончившая 3 класса сельской школы и никогда в жизни не интересовавшаяся никакими историями, из всей русской дореволюционной истории, кроме Николая II, знала только двоих деятелей: Ивана Грозного и Пугачёва (Пугача).
ПАТРИАРХАЛЬНОЕ
Точно: вспомнил сейчас, как ребёнком у ног бабушки наблюдал, как её крестьянки-ровесницы после застолья и даже после укладки спать на полу – часами припоминали и перечисляли родственников по всем родственным родам и этажам с краткими характеристиками, цепляя одно за другое.
А вот два брата моей бабушки погибли на войне, а один из них с сыном ушёл. И сын погиб.
И жена одного из братьев, что, похоже, в молодости травила мою бабушку (не давала ей в детскую культю молока, только хлеб), когда узнала, что муж погиб, сошла с ума.
А её дочь теперь живёт в их родовом доме в Зубовке (коему натурально – теперь это моё знание – 300 лет)…
Такая была живая древность.
ДЕТИ
В середине 1980-х наша студенческая часть кафедры на истфаке МГУ под руководством преподавателей по выходным дням нередко ездила на 2–3 дня вокруг Москвы на автобусе по старым городам. Однажды приехали мы в Козельск и оказалось, что местная гостиница нас не ждёт. Один из кураторов вынул тогда свой партбилет и пошёл в местный райком КПСС (там всегда был дежурный), чтобы тот нас устроил.
Нас устроили в местный детский дом. Переночевав на чистейших простынях, мы утром обнаружили, где же мы оказались: во дворе, на асфальтовом пятачке перед входом стояла в круг группа детей с воспитательницей и во что-то играла.
Вид их одиночества, бедности и понимание бесплатности для нас этого ночлега ошпарил всех нас. Скинулись. Побежали в тогда ещё не пустой (дефицит наступил в 1988-м) магазин, накупили пряников и пр. и тут же вручили воспитательнице. Круг детей стоял и молчал в недоумении. Воспитательница тогда дала им громкую повелительную команду: «Ну-ка, что надо сказать?» «Спасибо!» – протяжно прокричали дети сиплыми, хриплыми, сжатыми голосами.
Мы, раздавленные, отправились прочь. Этот хор в моих ушах и сейчас.
СИЛА ЕВРЕЕВ И СЛАБОСТЬ РУССКИХ
Уважаемый автор написал: «имярек плохой, ибо некогда ругал евреев», – не объяснив, ругал ли он их как евреев или как участников одесской мафии, является ли он сам евреем или действует так из вселенской отзывчивости и т. д. Тут я подумал: «а ведь нынче с трудом встретишь другого уважаемого автора, кто так же решительно сказал бы: «имярек плохой, ибо некогда ругал русских». И даже прямые, не терпящие разночтений, грязные речи либерально-демократических гуру и шоуменов о русских как о быдле – не имели для них никаких следствий. Горло одной – в роскоши гламура имени кровавого режима, морда другого – на уличной рекламе экологов «при поддержке правительства Москвы».
При этом русские также пережили гитлеровский геноцид, как евреи, и продолжают в ряде мест подвергаться геноциду, лишь косметически упакованному в принудительную ассимиляцию. При этом русские мыслители предпочитают предаваться мудовым страданиям и обслуживать ими упомянутый гламур.
При этом исторически беспрецедентное по своей доле русское большинство продолжает искать объяснений своим унижениям – и нет их самоуничижению конца.
Вроде прав был В. С. Соловьёв: «еврейский вопрос это русский вопрос». Но нет уже в этом никакой правоты: даже самые рекламные русские до сих пор не нашли в себе никакого вопроса. Все вопросы у них к начальству, евреям, кавказцам, США и украинским майданам.
Мы пойдём другим путём.
МОЯ РОДИНА
Моя родина, 300 лет непрерывности моих доказанных предков с обеих сторон всё в одном месте – самые верховья Дона до его истока и вокруг его, вятическая ойкумена, старое рязанско-московско-ордынско-литовское пограничье. Вокруг и рядом – родина и житьё Льва Толстого, Есенина, Тургенева, Лескова, Пришвина, Сергея Булгакова, Бунина, Жуковского, Глеба Успенского, З.Н. Гиппиус, Фета, Розанова. Почти ни одного «запрещённого» или «возвращённого» имени. Ни одного литературного большевика.
О РУССКОМ НАРОДЕ
Изнутри. Русский немец С. Ф. Ольденбург – русскому немцу Г. Г. Шпету по прочтении его книги «Этническая психология» 10 января 1927 года: «понятие “русский” не этническое так же, как и американец». Ряженым можно не беспокоиться.
РРРРУССКИЙ
«Мы – русские. Какой восторг!» Я – русский человек и солидарен с Суворовым про восторг – там, где речь идёт о сфере Суворова.
Но битьё себя в грудь с форсажем о «рррррррр-русском» внутри России вызывает у меня чувство отвращения, как фальшь, размена величия на этническое краеведение.
Ни один из подлинных русских гениев никогда не верещал о ррррррусском внутрь России, ибо это было бы просто моральным самоубийством.
БРОСЬТЕ ВЫ ЭТО
«Какой же я славянофил? Я, как вы знаете, еврей!» – пишет Гершензон отчаянно русскому немцу Струве. Так и я: какой же я славянофил? Я – русский и даже – православный христианин.
ЗАВЕТ
«Кто сухой хлеб ест, тот грома не боится» (из заветов моей бабушки).
И ЭТО О НАШЕМ НАРОДЕ
Мать моя рассказывала, что когда в 1941 году (ей было тогда 9 лет) к нам пришли немцы, в их бараке на окраине Сталиногорска пряталось двое наших солдат.
Жители барака тут же выдали их немцам. Немцы вывели солдат к стене барака и жестоко публично избили – жестоко так, что даже наше крестьянско-шахтёрское население такое видели чуть не впервые.
ЭТАТИЗМ ПРОТИВ ЭТНИЗАЦИИ ЗА НАЦИЮ
(Бывшее) единство русского, белорусского и украинского народов ярче всего проявлялось в том, что, оказываясь на Украине, русский человек легко признавал себя украинцем – и наоборот: украинцы и белорусы признавали себя русскими в России. Ибо народ наш – культурнополитический. И только варвары унижают его до этноса. Теперь же, в варваризации, РУССКИЕ всё чаще становятся политонимом, что я вновь ярко увидел в благословенной Башкирии.
ЛЮТОРЫ
Мой родной прадед по отцу Илья Галактионович Колеров (села Смородина Епифанского уезда) был с детства известен мне как рано умерший от простуды в 1915 году, в ходе разъездов управляющим по хозяйским делам.
Трудами незабываемого генеалога М.М. Гершзона мне стало известно, что:
1. был прадед мой уже немолод, 67 лет, и женат третьим браком;
2. для моего социального спокойствия оставался по сословию своему крестьянином.
Село Смородино памятно и мне лично, как и деревня Зубовка, но примечательно тем, что стоит рядом со старой, первой Смуты, слободой Люторичи.
В родной деревне моей бабушки по матери тоже был Модест (вернее: Мадес, так устно и письменно и меня звала моя бабушка) – как и положено по образцу, св. Модесту, патриарху Иерусалимскому, покровителю стад, – Мадес был пастухом. Пусть на скрижалях будет отмечено, что был он рыжим и ездил на лошади верхом.
Было это в деревне Зубовка Епифанского уезда Тульской губернии, в 1910-1920-е годы, всего сто лет назад.
ПРИЗНАНИЕ
Кулацкое происхождение не даёт мне быть красным, а крестьянское происхождение не даёт быть белым.
СТАРАЯ РУКОПИСНО-НАБОРНАЯ ШКОЛА
Издатель Common Place определил меня в «старую школу», хотя я всегда считал себя в новой, но нынче, переписывая цитаты от руки, набирая вручную тексты, я смиряюсь и горжусь тем, что именно мой упорный набор на печатной машинке в советское время стихов Пастернака из «Живаго», Мандельштама «Стихов о неизвестном солдате», поэм Хлебникова заставил меня пережить их и жить с ними непрерывно. И теперь: именно перебирание в пальцах текста заставляет видеть и понимать в нём больше, чем бросается в глаза. В середине 1970-х видел я и машинописные книги вовсе не антисоветского Бальмонта – просто народ в нашей шахтёрской провинции в него вникал и с ним жил.
ЛИБЕРАЛ И ИСТОРИК
Либерал, юрист В.М. Гессен пишет в 1902 году: «Чем выше культурный уровень народа, тем могущественнее творческая сила его правовых идеалов».
Обычный историк не может не написать в 2019 году: «Чем ниже культурный уровень народа, тем могущественнее сила его идеалов».
ЭТНИЧНОСТЬ
Этничность – ВСЯ – результат воспитания или личного выбора. Потому и бессмысленно возводить её к древности. В любом случае это будет вымышленная древность.
УРОК ВЫШЕ ПОНИМАНИЯ
Дважды за 100 лет Россия пережила крупнейшую Смуту – в 1910-е и в 1990-2000-е (ещё не кончилась) и крупнейшую войну в 1940-е.
Если с войной всё ясно, то со Смутами главных ответов до сих пор нет, как бы много не было многочисленных ответов не главных.
Чудо нашего выживания не может скрыть нашего смертельного порока. В чём же он?
МЫ – РУССКИЙ НАРОД
Утром 9 мая 2014 года со старшими дочками на Поклонной горе. Принесли гвоздики и ромашки.
– Настанет день, когда вы будете самыми старыми из тех, кто помнит о Дне Победы, и расскажете детям и внукам о его смысле и в их жизни тоже.
– Да, они будут уже так далеко от войны…
Себя они считают близко: их хорошо им знакомая бабушка была в оккупации и видела войну. «Мы – русский народ», – так и сказали они о себе, отвергнув разные известные им этнические нюансы их предков.
РУССКИЕ (ЭТНИЧЕСКИЕ) НАЦИОНАЛИСТЫ
– всегда будут в меньшинстве в России и в русском народе, ибо их принципы противоречат основам и русской истории и государственности, и великой русской культуры, и наших Отечественных войн, и советского интернационализма, и православия, и полиэтнической генетики русской нации. Очень часто они просто предают и оскорбляют память своих предков, сводя их сложность к свиному рылу своей кухонной агитации.
АНТИ-МОНАРХИЗМ и АНТИ-КОММУНИЗМ
мои, видимо, имеют один, крестьянский, корень: лично мне памятные презрение моих крестьянских предков к Николаю II и ужас их от Сталина и презрение к его агентам в деревне.
ЧЕЛОВЕК СЛАБ
Слушай его, но не верь ему. Не становись рабом его слабости.
СОЦИАЛЬНЫЙ ОКРАС РЕЧИ
Наши деревенские и шахтёрские (вчерашние деревенские) в быту отличались в том числе тем, что всегда говорили громко, до крика, даже на близком расстоянии от собеседника. Так привыкли они на ветру, где шум его уносит слова.
Эта немотивированная громкость особенно была видна в Москве – и резко отличала приезжих. Так и дети, играя, кричат на детской площадке друг другу – в упор.
КРЕСТЬЯНСКИЙ КОНТИНУУМ, КОТОРОГО БОЛЬШЕ НЕТ
Году в 1960-м на нашей Епифанской земле моего отца, когда он пошёл на природу на этюды (на пленэр), мужики хотели арестовать как шпиона и вызвали милицию, как за 80 лет до того Левитана на Костромской – но того как неправильного беса.
КУЛАЦКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ
– понимаю. Сам такой. Интеллигентский же – подозреваю в недодуманности, миметичности, схемности. Нет в нём нашей крестьянско-пролетарской борьбы.
ИЗ ДЕТСТВА
Один мальчик, когда мы в бывшем школьном саду, под яблонями, играли в войну, полюбил сказываться раненым, чтобы мы его куда-нибудь тащили. Один раз. Два. Потом перестали. Так и он лежал: ему хорошо было просто быть раненым. Лет через 30 после этого пьяная молодёжь убила его возле его собственного подъезда за критическое замечание.
РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ
Я прошёл через него и по-прежнему стою в нём, но нет у него ничего дополнительного к большому русскому полиэтническому народу и вселенскости православия, но его политическое измерение пассивно, как 90–95 % за Крым, Бессмертный полк, против сдачи Курил и пенсионной реформы. Нация наша жива, но не хочет политики.
«ИНТИМНО ПОНЯТЬ РУССКИХ Я НЕ В СОСТОЯНИИ…»
Я часто вспоминаю эти слова – да, великого – М. О. Гершензона из его частной внутриеврейской переписки. И вот о чём: в чём суть интимного национального вчувствования, кроме культурноритуальной обыденности? Что становится с ней, когда исчезает традиционное общество? Сколько длится его духовная инерция? Длится ли? Как именно?
ЕВРЕЙСТВО
– Вы еврей? – спросил меня в метро мужик сильно за 50.
– Нет.
– Я инвалид. Родители умерли. Помогите с работой.
– Обратитесь в синагогу.
– Они отказали. Дайте денег…
Когда я приехал в Москву, я только тогда понял, что Рухимович и Мандельштам – не обычные русские фамилии. В Москве меня нередко принимали за еврея. В Армении это делают все, кому не лень. Но денег у меня нет.
О МАССОВОЙ ГРАМОТНОСТИ
Во второй половине 1970-х я, нескромно считавший себя самым просвещённым в нашем маленьком шахтёрском городе, однажды был потрясён и унижен собственной неграмотностью.
Выйдя как-то во двор, я увидел, что всё его детско-юношеское население громко, хором и искренне смеётся, не боясь, над отчаянным старшим хулиганом из первого подъезда по кличке Беляна. Сей Беляна написал на заборе такое, что это вызвало всеобщий хохот. И сам обычно опасный Беляна тупо терпел этот всеобщий стыд, что-то блея.
Я долго не мог понять – почему. Беляна написал на заборе, по-моему, орфографически совершенно правильное слово ГАВНО. До меня очень не скоро дошло, что я был так же неграмотен, как и Беляна, а весь двор, не блиставший в моих глазах никакой грамотностью, в любом детском возрасте твёрдо знал, что писать надо ГОВНО. Пару-тройку лет спустя я обнаружил в «Повести временных лет» старославянское слово ГОВЯДО и мысленно связал его с той орфографической коллизией. Но стыд не утих.
КРЫМ И КАЛИНИНГРАД
Идентичность первична. Слова вторичны.
Был у меня старый друг, который давно живёт в Германии и с которым мы разошлись весной 2014 года, в общем, из-за возвращения Крыма в Россию.
И каждый из нас, конечно, думал о первопричинах, взаимно клеймя.
Мне повезло в поисках смысла: очень скоро оказалось, что дело не столько в морали, сколько в идентичности, когда в одной частной дискуссии оный б. друг проговорился: «Ну и что в Крыму референдум? МЫ вот проведём в Калининградской области референдум и вернём её себе».
Сказал бы сразу, что он не Герцен за свободу и против режима, не Курбский – за правильное Отечество против неправильного Отечества, а простой Власов – за немцев, – я бы не парился.
НАЦИОНАЛИЗМ ЭТНИЧЕСКИЙ
Русский этнический националист (как и любой этнический националист) – для своего народа опаснее исламиста (не террориста), потому что отрицает полноту и сложность своего русского народа, разделяет и принципиально убивает его. Я не хотел бы, чтобы мои дети стали этническими националистами любой национальности, какую бы они себе ни выбрали.
РУСОФОБИЯ
(Идя утром на труд…) Я ещё могу понять, когда в русофобию впадают русские (в широком и узком смыслах) из России – от боли, слабости и греха учительства. Но когда – приехавшие и живущие в России и кормящиеся на деньги из России – русофобией истекают иностранцы, у меня это вызывает только отвращение. В этот момент мне легко присоединиться к простому лозунгу: ВОН, НЕЧИСТЬ.
ЛУБОК
Дед вымыл посуду. Подмёл пол. Вынес мусор. Расписал указания. Сел на диван помирать. А тут наступила война. И он провоевал ещё 100 лет, ибо на войне мёртвых не убивают.
Русский язык
МОЙ XVIII ВЕК
Моя бабушка никогда не говорила «штаны», а говорила только «портки», никогда не говорила «чёрт», а говорила только «ончутка». Первое время, когда они появились, со слуха называла «кроссовки» – «красотками».
И матом поругивалась на языке XVIII века: никогда не «ё. твою мать», а только «ети твою мать», отчего «етит…» мне в детстве казалось совсем скоромным.
«Сказ-сказ», говорили мы в детском саду другим детям, когда осуждали их за хулиганство, то есть угрожали им рассказать об их хамстве воспитательницам.
Даже в языке моей матери оставались носовые звуки старославянского «юса малого», когда она говорила мне:
«что ты выглЁНдываешь» вместо «выглядываешь» и «что ты шлЁНдаешь» вместо «шляешься».
Это было ещё совсем недавно, но ничего этого на языке моей родины больше нет.
РУССКО-ГРЕЧЕСКИЙ ЯЗЫК
Когда мои старшие девочки уже стали задумываться о языке, обнаружилось, что имя «Вера» и «вера в Бога» – одинаковые слова. На что Соня сказала: «а я – Соня в Бога».
РУССКИЙ ЯЗЫК ВЕЛИКИХ
По мере сил, но достаточно для занятий, русский язык знали Маркс, Энгельс, Каутский, Бернштейн, Масарик, Бенеш, Крамарж, Людендорф, Гинденбург, Кейнс. А нынче? Всё бусами трясём?
КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ РУССКИЙ ЯЗЫК?
(В ноябре 2009 года президент России Дмитрий Медведев предпринял первую и, к счастью, единственную попытку руководить правилами русского языка. Она захлебнулась так же, как захлебнулась многолетняя антинациональная игра официоза России в политическую корректность, навязывавшая русскому политическому языку новодельное В Украине вместо его традиционного НА. В этой реплике эстонские примеры принадлежат Игорю Павловскому.)
На недавней встрече Президента России Дмитрия Медведева с белорусскими журналистами один из гостей с нажимом заявил Медведеву: «Наша страна называется Беларусь. Именно так, восемь букв, четвёртая – «а», на конце – «ь». Так мы называемся в ООН, и таковы рекомендации, в частности, Московского института русского языка. Может быть, Вы тоже присоединитесь к ним, и все политики и государственные деятели в России будут называть…» На это Медведев ответил: «Я-то как раз говорю так, как называется Ваша страна в ООН. Беларусь, и я настаиваю именно на таком произнесении названия нашего братского государства».
Вслед за этим замминистра юстиции Белоруссии Алла Бодак потребовала, чтобы имя «Беларусь» использовалось в нормативных актах и СМИ на всей территории белорусско-российского Союзного государства. Это требование поддержал министр юстиции России Александр Коновалов и пообещал следить, чтобы российские государственные органы употребляли только «Беларусь», а не «Белоруссия», и рекомендовать такое словоупотребление российским средствам массовой информации.
Можно было бы просто наплевать на незаконные требования и необоснованные рекомендации и с политическим любопытством отнестись к языковым предпочтениям нашего президента. Но контекст проблемы шире, а её значение – глубже, чем анекдотические требования исторически временного замминистра, которые он с бюрократическим безумием адресует – нет, не такому же временному бюрократу, а исторически бесконечному, живому, великому русскому языку, сердцу великой русской культуры. Проблема глубже, чем поспешный административный восторг его коллеги. Больше, чем мнение Президента России.
Статья третья Главы первой Конституции России гласит: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ». Точно так же единственным источником власти над великим русским языком является многонациональное, многосотмиллионное и – самое главное – многовековое сообщество носителей этого языка, каждый из которых по мере таланта и знаний может только подсказывать, придумывать, предлагать живому языку нормы и новации, каждый раз отдавая их на коллективный суд русской культуры.
Русский язык не принадлежит ни президенту, ни министру, ни писателю, ни журналисту, ни – смешно сказать – заместителю министра юстиции Белоруссии.
Не чувствуя анекдотичности попыток «управлять» русским языком, СМИ бросились спрашивать «мнения» – то у какого-то функционера мёртвого журналистского профсоюза, то у учёного секретаря академического Института русского языка. Их мнения не имеют никакого значения: и средствам массовой информации начхать на функционера, и культурным носителям русского языка начхать на учёного секретаря. Такой пример с блеском продемонстрировала влиятельнейшая немецкая Frankfurter Allgemeine Zeitung: когда чиновники начали «облегчать» и «упрощать» немецкий язык, это издание – как полноценный институт немецкой культуры и гражданского общества – решило самостоятельно поддерживать практику классического немецкого языка. И можно быть уверенным: никакие придуманные академиками для русского языка «заец», «заюц», «заятс» и «кофэ» – не будут приняты обществом России.
Дело в том, что в современном политическом, культурном, бытовом русском словоупотреблении «Беларусь» и «Белоруссия» – взаимодополнительны, равнозначны и акцентируются в зависимости от контекста и цели высказывания (что подтверждается даже внутренне динамичной парой «Беларусь – белорусский»). В «Беларуси» русскому уху слышатся её коренное своеобразие и уникальность в едином организме Большой России (Руси), в «Белоруссии» – её святая, жертвенная и родственная современность, Белорусский фронт и Белорусский вокзал. И в этих условиях требование монополии одного имени – подобно языковой агрессии.
Невозможно представить, чтобы власти United States of America или Republique Franqaise вдруг начали требовать внести в русский язык особую норму именования их государства: например, «Объединённые Государства Америки» или «Франс»… Так что же происходит с Белоруссией, Эстонией, Казахстаном, Киргизией и Украиной? Целый ряд постсоветских государств (а в смутные годы – и ряд российских национальных республик) принялись строить свою свежеобретённую идентичность не только в нехитрых схемах политических систем, но и путём «исправления» формально чужого для них русского языка. Это свидетельствует о двух простых обстоятельствах. О том, что все новейшие независимые государства по-прежнему генетически связывают свою легитимность с Россией. И о том, что их самоутверждение в пространстве интернационального и межнационального русского языка – провинциально, инфантильно и паразитично, что они исходят из клинической уверенности в том, что любой (не говоря уже о русском) язык подчинится простому бюрократическому решению горстки депутатов и щепотки чиновников.
Конечно, эти постсоветские активисты вольны препарировать свои местные версии русского языка, насыщая их локальной лексикой, доводя их до колониального пиджина, но «подогнать» весь живой русский язык под свои комплексы им, конечно, не удастся. Риторически борясь с русским «языковым империализмом», они слишком хорошо понимают весь «языковой паразитизм» своих усилий. Паразитизм, направленный на разрушение русского языка.
Русские журналисты и чиновники, по свистку из Киева начинающие – против сотен лет русского языка, против Гоголя и Шевченко, всей великой русской литературы, даже против довоенной украинской гуманитарной эмиграции – с фальшивым усердием говорить не «на», а «в Украине», хорошо понимают одностороннюю, антирусскую природу этого «языкового паразитизма». Этому «языковому паразитизму» бессмысленно объяснять, что в настоящем – не окарикатуренном – русском языке «на» указывает не только на географический (на Кубе как на о. Куба, на Украине – как на окраине, даже – на Москве), но и на государственно-политический смысл (на Гаити и, наконец, на Руси). И на той же Украине, в той же Белоруссии, в Литве и Латвии никто не ополчается на польский «языковой империализм» из-за того, что по-польски (в полном соответствии с географией и историей окраин Речи Посполитой – «кресов») «на Украине, в Белоруссии, в Литве, в Латвии» будет: na Ukrainie, na Bialorusi, na Litwie, na Lotwie. В то время как русская газета прогнулась – и стала «Комсомольская правда в Украине», трудно поверить, что польская Gazeta Wyborcza прогнулась бы также и стала бы зваться Gazeta Wyboroza v Ukrainie…
Ведь никто в России даже не думает «исправлять» казахское Мескеу (но в Казахстане требуют от русских отказаться от Алма-Ата в пользу Алматы) или латышское Maskava на «единственно правильное» Москва, точно так же, как нет во Франции и Италии идиотов, требующих от русских писать вместо Парижа – «Пари» и вместо Рима – «Рома». Есть постсоветские молодцы, смеющие требовать от русского языка монопольного употребления «Беларуси» и «Кыргызстана», есть российские бюрократические дураки, поспешившие заменить 150 лет присутствующую в русском языке Прибалтику на придуманную «Балтию», но нет идиотов, требующих от Латвии исправить латышские Igaunja – на Эстонию, Krievija – на Россию, Vacija (по-литовски: Vokietija) – на Германию. Нет мерзавцев, требующих от Эстонии заменить эстонское Venemaa – на Россию, Saksamaa на Германию, требующих от всего мира заменить Армения / Armenia – на «ИАйастан», требующих от Польши заменить польские Wlochy – на Италию, Niemcy – на Германию или Deutschland.
Но есть в Эстонии (а теперь и в Белоруссии) те, кто приказывает русскому языку. И в России есть те, кто всё ещё спорит, как надо писать по-русски: Таллин с одной или двумя «н» на конце. На эстонском языке название столицы пишется как Tallinn. Полной копии этих двух «нн» требуют от русских. Но будь в данном эстонском случае одно «п» – оно превратилось бы в простой глухой звук, и русская транскрипция топонима была бы «Талли». А эстонские «nn» и сейчас уже адекватно передаются одним русским «н».
Однако на территории Эстонии и в практике тех в России, кто спешит исполнять не собственные законы, а чужие, русский «Таллин» с двумя «н» на конце был учреждён в 1988 году, когда решением Верховного Совета ещё Эстонской Советской Социалистической Республики в республиканской конституции название столицы было предписано писать именно так. Постановлением министра образования Эстонии от 18 мая 1998 года это название эстонской столицы было закреплено. С тех пор любое издание на русском языке, которое выходит в Эстонии, рискнувшее написать одну букву «н» в конце слова Таллин, рискует оказаться под пристальным вниманием эстонской языковой инспекции и быть оштрафованным. Так орган, регулирующий нормы использования эстонского языка, определяет нормы русского языка. При этом ещё никто в Эстонии не опротестовал ни латышское Tallina, ни литовское Talinas.
Почему бы и министру юстиции России не установить правило написания на английском языке в России (да и на латинице по всему миру) столицы не как Moscow, а как Moskva? И штрафовать все англоязычные издания, выходящие на территории России за нарушения этого «правила». Ясно, что это было бы параноидальным покушением на неотъемлемые права и суверенитет другого языка, но почему же не стыдно разменивать неотъемлемые права и суверенитет своего собственного языка?
В России – под неусыпным государственным ведомственным и корпоративным контролем – проходят рекламные кампании, которые, неукоснительно следуя эстонским законам и нарушая права русского языка, призывают отдохнуть на Новый год в «Таллинне». Интересно было бы проследить за реакцией эстонцев, если бы в Москве и Санкт-Петербурге появились плакаты «Сказочные каникулы в Ревеле», или «Отдохни в Юрьеве (Дерпте)» (первоначальные названия Тарту). Тем временем эстонские автобусы из Таллина ходят не в Pskov или в Pechory, – а в Pihkva (эстонское название Пскова) и в Petseri (Печоры). И если Таллин с одним «н» – это «языковой империализм», то Petseri – посягательство на территориальную целостность России. И поэтому «Таллинн» и «Балтия» в русской государственной языковой практике – едва ли не измена.
То, что описанный «языковой паразитизм» и уступки ему направлены именно против русского языка и России, красноречиво следует и из истории с законодательным переименованием в Эстонии более ста лет бытовавшего в эстонском языке Gruusia в Georgia. Мотивировалось это тем, что Gruusia – это русское «оккупационное название» Грузии. И то, что «евроатлантическое» Georgia не имеет никакого отношения к собственно грузинскому «Сакартвело», Эстонию не волновало.
Так почему же так спешат волноваться и следовать внешним влияниям российские чиновники – и не волнуются о русском языке?
ГИГИЕНА
Я мучил мою бабушку, спрашивая деревенские интимности традиционной русской деревни. Менструация: на сей счёт были специальные «срамные портки». Промискуитет: на сей счёт были на окраине каждой деревни вдовушки или солдатки.