Тварь внезапно напряглась и ударила Чарна всем телом о холодную сталь башни. Раздался металлический грохот, пронзив пелену боли и принеся с собой миг внезапного прояснения.
Пистолет.
Чарн опустил трясущуюся руку и достал табельное оружие. Дрожащей рукой Чарн направил С-7 вниз. Он нажал на спуск. Он стрелял и стрелял, не обращая внимания на визгливые вопли и нечеловеческие крики. Звуки выстрелов гремели внутри черепа, грозя свести его с ума, но Чарн продолжал давить на крючок, пока не израсходовал все патроны.
Открыв глаза, он посмотрел вниз. Шипы из пистолета пригвоздили зерглинга к замерзшей земле в десятке мест. Изуродованная тварь дергалась, тщетно пытаясь выбраться, но раны были слишком серьезными.
Чарн спустился на одну ступеньку. Он повернул пистолет рукоятью к голове твари и ударил изо всех сил. Затем под завывания ветра он начал свой медленный восемнадцатиметровый подъем по башне.
Внутри башни разливалось приятное тепло. Два паровых котла обеспечивали обогрев, и когда Чарн добрался до верхних комнат, он увидел, что оба работают на полную мощность.
Люк, сквозь который он забрался внутрь, был выбит — возможно, самим призраком. Это был хороший знак, и, приняв во внимание то, что отопление было включено, Чарн приободрился.
Он шагнул на смотровую площадку, и у него перехватило дух. Огромная стена из пластали позволяла беспрепятственно смотреть почти в любом направлении. Две белых луны висели низко над горизонтом на востоке, озаряя изрытый воронками ландшафт. Этот вид был одновременно прекрасен и печален, приятен и безлюден.
Чарн увидел свое отражение в стекле. Он был покрыт грязью и кровью с головы до ног. Плечо распухло и выглядело ужасно, но раны на ногах были еще хуже. Он невольно подумал, назвал бы его сейчас Гаррик салагой.
У края смотрового окна стоял человек. Он наполовину скрылся в тени, склонив голову так, чтобы было удобней смотреть наружу. Это был призрак. Он совершенно не двигался, и на миг Чарн подумал, что тот и вправду был мертв.
Призрак шевельнул головой. Он повернулся и пристально посмотрел на Чарна, словно пытаясь оценить его. Солдат не мог разглядеть его лицо. Яркие электронные окуляры маски призрака казались совершенно пустыми. Выглядело это очень жутко.
Так же медленно призрак повернул голову обратно к озаренному луной пейзажу. Он ничего не сказал.
— Эй, — начал Чарн, сняв шлем. — Эй! Какого черта происходит? Почему мы потеряли связь?
Призрак стоял абсолютно неподвижно, сложив руки на груди и глядя в темноту. Чарн ждал ответа полминуты, а затем собрался с духом и шагнул вперед.
— Нас достало гнить в этом бункере, — сказал он, на этот раз уверенней. После того, что случилось снаружи, происходящее было ерундой. Его страх быстро уходил, сменяясь гневом.
— Пора уходить. Вызывай транспорт. Рой не…
Что-то вдалеке привлекло внимание Чарна. Не осознавая этого, он сделал еще два шага к окну. Он увидел что-то внизу, за стенами базы.
— Мы, эм…
Слова морпеха замерли на губах. Что-то двигалось на горизонте. Собиралось воедино. Роилось.
— Рой! — Чарн выругался, пораженный. — Вон он!
Сотни, нет, тысячи зергов собирались вдалеке от внешней стены базы. Они не приближались, но Чарн чувствовал, как они жужжат от нетерпения. Он видел целые колонии зерглингов, а среди них — тварей покрупнее. Высоко в небе он заметил муталисков, медленно и лениво кружащих над скопищем.
Призрак ничего не ответил.
Чарн подошел к смотровому стеклу.
— Ну все, вызывай! Наводи ракету, и мы покончим с ними одним махом!
Странно, механически, призрак произнес всего два слова.
— Все сделано.
Чарн закрыл глаза. Облегчение накрыло его волной эйфории. Наконец-то они произведут ядерный удар и смогут вернуться домой. Он глубоко вдохнул, убирая пот и волосы с лица. Вдалеке, как ему показалось, он уже слышал рев двигателей приближающегося десантного корабля.
Все было отлично. Все, за исключением красной точки на полу.
Призрак поднял руки и снял шлем; его глаза оказались белыми, затуманенными, безжизненными. Он двинулся вперед, механически дернувшись, и лишь тогда Чарн заметил зеленые щупальца, выходящие из позвоночника, охватывающие шею и голову… Это были щупальца паразита, который теперь управлял всеми действиями призрака.
— Все сделано, — повторил призрак, но его губы не шевельнулись. Вместо этого мускулы вокруг рта начали изгибаться в улыбке. Это был отвратительный, неестественный оскал того, кто не знал, как нужно улыбаться.
Призрак шагнул обратно в тень. Последнее, что увидел Чарн — знакомое мерцание запускаемого устройства маскировки.
Он в ужасе раскрыл рот, чувствуя, как холодеет все тело.
Красная точка на полу продолжала мигать, а рев двигателей становился все громче и громче.
Джеймс ВаоГиблый перевал
В секторе Копрулу было мало мест, которые Джим Рейнор ненавидел бы больше, чем Гиблый перевал. Однако по долгу службы ему, шерифу Конфедерации, приходилось там бывать, и не раз. Вот и сейчас Рейнор снова направлялся в это пустынное ущелье в самом центре бесплодных земель Мар-Сары — в самую гнусную богом забытую дыру во Вселенной.
Ветер нещадно болтал «Стервятник» Рейнора из стороны в сторону, но тот, не обращая на это внимания, несся по ущелью, выжимая из байка максимум скорости. Лидди, его жена, ждала ребенка, ей нельзя было волноваться — и Рейнор обещал обернуться в два дня. Воздух в ущелье был сухим, жарким и едким. Земля растрескалась под палящими лучами солнца; казалось, с тех пор как на нее последний раз проливался дождь, прошла целая вечность. Рейнор подумал, что человечеству просто не судьба научиться выживать в таких условиях, — но люди все равно не оставляли попыток.
Вдали показались расплывчатые контуры шерифа Гленна Макэйрона, полицейского фургона и средних размеров тюремной камеры конфедеративной сборки, за которым сюда и ехал Рейнор. Их очертания колебались в жарком воздухе пустыни, словно мираж — только такой мираж вряд ли стал бы усладой для глаз уставшего путника.
— Чтоб вы провалились, — пробормотал Рейнор, приближаясь к «миражу», который на глазах обретал четкость. В голове у него внезапно ясно возник образ Лидди, целовавшей его на прощанье. Гиблый перевал находился в самом центре известной на всю Мар-Сару «волновой аномалии». В этой области гироскопическое оборудование часто отказывало, а радиосвязь из-за сильных помех была возможна только на малых расстояниях. Транспортные корабли сюда почти никогда не заглядывали. Снаряжать их было дорого, да к тому же еще и небезопасно. Из-за аномалии участок земли протяженностью почти в две с половиной тысячи километров стал самой неконтролируемой территорией на планете; быть может, и во всей галактике. Но разномастным бандитам и прочему отребью с Мар-Сары это было как раз на руку. Большинство ученых Конфедерации сходилось во мнении, что волновые аномалии в этом регионе вызваны электронным излучением кристаллов, выходивших на поверхность в местах подземных залежей обогащенных минералов. Причина этого явления Рейнора волновала мало, а результатом стало то, что он вынужден был тащиться в самый опасный участок сектора на встречу с шерифом, которого, мягко говоря, недолюбливал, и затем перевезти через всю планету группу заключенных.
— Приехал забрать их или составить им компанию, Рейнор? — Макэйрон осклабился в беззубой ухмылке, приветствуя Рейнора, остановившего рядом с ним свой «Стервятник». Улыбался шериф часто — но никогда не шутил.
— Ну, если ты меня не доведешь до ручки, и я тебя не пристрелю — то забрать. — Рейнор сплюнул на пыльную землю. Макэйрон с годами раздобрел. Над ремнем нависал внушительных размеров живот, и Рейнор подумал, что в прошлый раз шериф выглядел лучше. Впрочем, у шерифа и не было особого стимула держать себя в форме. Он был уже в летах и совсем скоро собирался на пенсию.
— Уж ты-то от тюрьмы не зарекайся, сынок. За тобой столько дел числится, что эти ребята по сравнению с тобой — невинные овечки. Кабы не твои друзья, в Эль Индио сегодня ехал бы и ты.
— Да ладно тебе, шериф. Ты что же, не веришь, что человек может исправиться? — Джим одарил Макэйрона своей самой ослепительной улыбкой и слез с байка. Макэйрон носил звезду шерифа уже много лет и о прошлом Джима был наслышан. Он относился к разряду тех закоренелых упрямцев, которых нипочем не переубедить, если уж они что-то вбили себе в голову. И его неприязненное отношение к бывшему преступнику было чисто профессиональным; ничего личного.
— Люди не меняются, Рейнор. Послужишь с мое — убедишься в этом сам. Потому-то я за тобой и приглядываю.
— Спасибо за заботу, шериф. — Рейнор помолчал немного и продолжил: — Как там наши ребятки?
Он присел на корточки и заглянул в тюремный блок. Такие камеры представляли собой зарешеченные кубы и очень активно использовались в пограничных колониях и на дальних планетах, куда было невыгодно посылать полицейские корабли. Блоки оснащались воздушной подушкой, позволявшей транспортировать их на скорости до 480 километров в час, системой контроля температуры, системой жизнеобеспечения заключенных и вентиляционным модулем, раз в полчаса обогащавшим воздух в блоке чистым кислородом. Джиму на мгновение показалось, что заключенные находятся в куда лучших условиях, чем он сам.
— А что наши ребятки? Вот собираются в самый комфортабельный отель на Мар-Саре — полагаю, надолго. — Шериф внезапно громко гаркнул. — Слышите, парни? Сейчас поедете в тюрьму Эль Индио! — Он захохотал так, что даже закашлялся. Но это был не веселый, а злой и жестокий смех.
Джим промолчал. Тюрьма Эль Индио слыла совершенно жутким местом. Условия содержания там были кошмарные, и отправляли туда только самых закоренелых рецидивистов. Больше трети заключенных в Эль Индио умирали, так и не отсидев своего срока. Правосудие в Конфедерации было жестким.
— Вот, взгляни на этих красавцев, — сказал шериф, презрительно сплевывая. — И на эту мразь тратятся деньги законопослушных налогоплательщиков. Каково? Ну ничего. Есть еще шанс, что вы не доедете до тюрьмы, а сдохнете по дороге.