— Ненавижу работорговцев, — мрачно заявил Мардук.
— А вы с ними не сталкивались? — поинтересовался Родни у Рейнора.
— Нет. И не намерен.
Закончив ставить палатку, Рейнор подогрел пару сухих пайков и еще три отложил в сторону. Заключенные буквально пожирали еду глазами через решетку.
— Многовато для одного, — с укоризной заметил Смоллс.
— Само собой. Я столько и не съем. К тому же мне надо быть в форме. Я просто подумал, что вы, наверное, захотите перекусить. Эти ваши капсулы позволяют разве что ноги не протянуть, а голод ими не утолишь. По себе знаю. Я же служил в армии. — Рейнор подошел к блоку, открыл отсек для передач и положил пайки на поднос. Тот с тихим жужжанием втянулся внутрь, и отсек закрылся. — Всем поровну — и смотрите, без фокусов, — Рейнор показал браслет, который дал ему Макэйрон. — Будете буянить — вам же хуже. На вас эти штуки не просто так красуются.
— А чего ты на меня-то уставился? — спросил Мардук.
— Потому что у тебя самый голодный вид, бычара.
Заключенные схватили свои пайки и жадно накинулись на еду, пальцами отламывая куски сушеного мяса, которому, наверное, был уже не один десяток лет. Рейнор для приличия вооружился вилкой. Он от такой еды уже давно отвык — Лидди была прекрасной хозяйкой и отлично готовила. Узники же ели с такой жадностью, словно получили самый настоящий деликатес.
— Ну что, шериф, расскажешь нам про свои похождения? — спросил Смоллс, когда с ужином было покончено.
— Он нас накормил, между прочим, — заметил Родни. — Оставь его в покое.
— Тебя спросить забыли, сопляк, — Смоллс молниеносно повернулся к Родни, и Рейнор предупреждающе поднял руку с браслетом.
— Не парься, шериф, — голос Мардука был спокоен, но не предвещал ничего хорошего. — Если они испортят мне ужин, их тебе утихомиривать не придется.
— То есть утихомиривать придется только тебя?
— Типа того.
— Так что, рассказать вам, как я докатился до грабежей поездов? — спросил Рейнор. — Ладно, расскажу. Я был молодым идиотом без всякой надежды на счастливое будущее. Ненавидел систему, сделавшую моих родителей нищими, и разочаровался в войне, которая с самого начала была игрой. Сильные мира сего на Тарсонисе становились еще богаче, а такие, как я, получали свою дозу адреналина. В итоге погибали простые люди — ни за что, ни про что. Был ли я бунтовщиком и негодяем? Да, был. Горжусь ли я этим? Нет.
— А я вот ни в чем не раскаиваюсь. Уж лучше жить полной жизнью, чем горбатиться, как какой-нибудь несчастный шахтеришка Конфедерации, и еле сводить концы с концами, — со смехом ответил Костлявый. — Я лицемерить не собираюсь. Я просто напился и попался по глупости. Что поделать, бывает. Тебе хочется думать, что ты не такой, шериф. Что тебе надоела такая жизнь или что ты просто лучше меня. Дело твое. Думать ты можешь все что хочешь. Но это не значит, что мы тебе поверим.
— Ну а ты что же? — спросил Рейнор, глядя на Родни. — Расскажешь, как здесь очутился?
— Я?.. Наверное, я просто не смог вовремя остановиться. В смысле… я не такой, как они… я просто пожадничал. А начав, уже не мог остановиться. Кредиты текли ко мне рекой. Когда меня взяли, я был просто в шоке.
— А ты не подумал о людях, чьи деньги ты украл? — поинтересовался Рейнор.
— А это ты нам скажи. Ты-то сам много думал о тех, кому причинял зло, Рейнор? Ты сидишь по ту сторону этой решетки только потому, что у тебя оказался дружок на высоком посту. Вся эта система насквозь порочна. Это она порождает плохих людей вроде меня, — Мардук отошел от решетки и добавил — и везунчиков, которые не заслужили такого счастья — вроде тебя.
Воцарилось молчание. Помедлив немного, Рейнор развернулся, молча ушел в свою палатку, лег и тут же заснул.
Рейнора разбудили чьи-то пронзительные крики, и он сразу рванул из палатки. Утренняя свежесть как рукой сняла с него сонливость. В тюремном блоке Мардук прижал Костлявого к решетке, которая, само собой, была под напряжением. Когда ты в лапах здоровенного бугая, это уже не сулит ничего хорошего, но если тебя при этом еще и бьет током — то и подавно.
— Да отпусти ты меня, горилла!
Рейнор среагировал моментально. Одно нажатие кнопки на электронном браслете — и стальная полоса на ноге Мардука засветилась и выстрелила в него импульсом. Те, кто испытывал это на себе, говорили, что ощущения при этом такие, будто у тебя рвут зуб без наркоза — только не в одном месте, а по всему телу. Здоровяк взвыл от боли и осел на пол. Смоллс уже навис над ним и занес кулак для удара.
— Даже не вздумай! — Рейнор по-прежнему держал руку на браслете.
— Да ладно, шериф. Один разочек всего, — Костлявый был в ярости; глаза его налились кровью.
— Перебьешься, — ответил Рейнор, не сводя с него глаз. Смоллс еще постоял немного, потом опустил руку и отошел. — Что вы тут без меня устроили?
— Да этот парень больно любит трепаться, а лучше бы молчал, — Мардук уже пришел в себя и выглядел вполне довольным. — Я его сильно бить и не хотел. Так, самую малость. Это ему только бы на пользу пошло.
— Давайте завязывайте с вашими разборками. Пора собираться, а то еще метрдотель начнет волноваться, куда запропастились его новые постояльцы.
Мардук послал Костлявому воздушный поцелуй. Даже в своем незавидном положении он сохранил присутствие духа. Костлявый улыбнулся ему в ответ. Хоть он и ненавидел сокамерника, но при этом уважал его. Да и потом на его месте он бы поступил точно так же. Родни же таким самообладанием похвастаться не мог.
— Сэр! — закричал он изо всех сил. — Шериф, вы же везете меня на смерть! Я этого не вынесу! Я не такой, как они! Я не хочу в Эль Индио!
Спустя полчаса они уже неслись по каньону. На смену утренней освежающей прохладе снова пришел палящий зной. Эта изнуряющая жара была просто нестерпимой. Казалось, сухой воздух проникает не только в легкие, а высасывает живительную влагу из каждой клеточки тела.
Теперь они мчались по каньону Правосудия, глубокому ущелью, со дна которого то тут, то там вздымались минеральные образования размером с крупные холмы. Рейнор решил не ехать по самому дну каньона — ему почему-то показалось, что на этих холмах будет безопаснее. Добравшись до вершины одного из них, он вдруг увидел столб клубящегося дыма. Это было совсем близко — километров пятнадцать или около того. В безжизненной пустоши дыму самому по себе взяться было неоткуда. Джим остановил байк и достал бинокль.
При многократном увеличении он увидел все как на ладони. Там догорал брошенный транспорт; пламя уже угасало — видимо, все, что могло гореть, уже сгорело.
— Проклятье, — выругался про себя Рейнор. Определенно, только с его везением он мог вляпаться в очередную переделку, когда задание было уже практически выполнено, а дома его ждала любящая жена и вкусный ужин.
— Чего мы опять встали, шериф? — спросил Родни.
— В пятнадцати километрах от нас горит подбитый транспорт.
— И что с того? — встрял Костлявый.
— А то, что мы должны посмотреть, что там случилось.
— Шериф, не лез бы ты не в свое дело, — продолжал Костлявый. — Ты должен привезти нас сегодня в Эль Индио — так и вези.
— Правда, шериф, не надо! — уже практически умолял Родни.
— Заткнитесь. — Рейнор снова нажал на газ и рванул к догоравшему транспорту.
Черные облака густого дыма клубились над обгоревшим остовом машины. Изредка из него вырывались языки пламени, словно ища, чем бы еще утолить свой всепожирающий голод. Вокруг валялись искореженные обломки — очевидно, транспорт загорелся не сам по себе, а был подбит из ракетницы. Рейнор не раз видел такое на войне. И уж он-то хорошо знал, что после попадания ракеты в транспорт шансов выжить у тех, кто был внутри, практически нет. Как-то раз они решили взять инкассаторский броневик. Пущенная Тайкусом ракета пробила в машине дыру и перевернула ее. Охранникам тогда удалось спастись лишь чудом. Будь они чуть медлительнее — сгорели бы заживо вместе со всеми кредитами, которые везли.
Рейнор остановил байк. Запах жженой резины и горелого пластика резко ударил в нос. Вокруг в беспорядке валялись тела, изуродованные взрывом. Песок, пропитавшийся кровью, теперь больше походил на липкую грязь. Судя по климат-костюмам, это были ученые. В районе Гиблого перевала многие корпорации вели научные исследования. Тамошние минералы были едва ли не самыми богатыми во всем секторе, привлекая ученых и шахтеров со всей Мар-Сары (и даже с Чау-Сары). Жажда наживы всегда брала верх над чувством опасности. Крупнейшие корпорации Тарсониса готовы были платить ученым огромные деньги за тот риск, которым они подвергались, изучая минералы этого региона. Им любой ценой нужно было добыть информацию, которая позволила бы разработать технологию синтеза этих минералов в произвольных условиях. Пока что общепризнанной теории, объяснявшей, почему именно в этом секторе встречаются столь богатые минералы, не было. Корпорация, раньше других разгадавшая эту тайну, обрела бы несметные богатства и огромную власть.
Вдруг краем глаза Рейнор уловил какое-то движение справа. Его рука сама собой медленно потянулась к кобуре. Он посмотрел в ту сторону и увидел чью-то макушку, торчавшую за небольшим скоплением кристаллов.
— Кто там? Выходи! И без фокусов. — Рейнор слез с байка и присел за ним, держа наготове оружие и ожидая ответа. Его, однако, не последовало, и тогда он медленно поднялся.
— Шериф, вы чего? Спрячьтесь! — Родни снова занервничал. Рейнор медленно убрал револьвер в кобуру.
— Я не причиню вам вреда! — крикнул он.
— Уходите! — раздался из укрытия женский голос. — Не трогайте меня!
— Мэм, я шериф. Не надо прятаться. Выходите.
— Ага, шериф, черта с два. Уходите!
— Я правда шериф, мэм. Вот мой значок, — Рейнор медленно поднял руки над головой. — Видите, я не собираюсь причинить вам вреда. Что у вас случилось?
Из-за каменной гряды медленно вышла худощавая женщина в сером климат-костюме. Лицо ее было черным от гари. Она наставила на Джима сигнальную ракетницу, но руки у нее дрожали. Она явно была не в себе.