Таэлус был не один. Рядом с ним стояли еще четыре неразима; их лица частично скрывали маски из черепов зергов-гидралисков. Пятеро мятежников окружили массивную металлическую плиту, которая служила иерархам столом. Над ней мерцало голографическое изображение цитадели. По ней плыли строки данных. Судя по всему, Таэлус и его последователи взяли под контроль все охранные системы.
Дожидаясь, когда к ней подойдет Моэндар, Воразун разглядывала бунтовщиков. Несмотря на то, что они были в масках, она могла различить отдельные черты лица. Она узнала в них юных воинов, которые ранее посещали ее выступления. У всех были фиолетовые одежды и перчатки с клинками искривления.
Пять мятежников перевели взгляд с голограммы на непрошеных гостей. Никто из них не сделал ни шага в сторону Воразун или Моэндара. Они излучали уверенность в себе и спокойствие.
— Мы видели, как вы пробили силовое поле. — Таэлус указал на голограмму. В его голосе отчетливо слышалось раздражение. — Вы зря теряете время. Мне больше нечего вам сказать. Если вы не собираетесь присоединиться к нам, значит, вы против нас.
— Выслушайте меня, — взмолилась Воразун. — Она знала, что у нее будет только один шанс убедить Таэлуса. — Вы меня знаете. Вы знаете, что я пытаюсь…
— Да, я знал тебя. — Слова Таэлуса были пронизаны холодной ненавистью, словно клинок неразимов. Они с силой вонзились в сознание Воразун, причинив ей боль. — Я столько лет жил под твоим влиянием, в твоей тени. От тебя я узнал о наших традициях. Ты обучила меня и дала свои знания. Но теперь у меня своя тень. Я понял, что твоя… опустела.
— Чего ты рассчитываешь здесь добиться? Ты готов пожертвовать собой, чтобы посеять смуту среди протоссов. — Пока Воразун говорила, она заметила перемены в Моэндаре. Его тело излучало мощный поток энергии, подобно напряженной мышце, вот-вот готовой разжаться.
— В некотором смысле — да, — ответил Таэлус. — Мы подтолкнем наш народ, поможем ему освободиться от глупцов-дэлаамов и этой войны. Да, это приведет к насилию. Да, будут гибнуть и айурцы, и неразимы. Но наши потери будут меньше тех, которые мы понесем, если примем участие в штурме Айура.
Над голограммой цитадели засветился красный шар. Тускло мерцая, он парил в воздухе.
— Сенсоры обнаружили призму искривления, — доложил один из сторонников Таэлуса. — Это Селендис и ее зилоты. — Они сканируют коридоры.
Воразун поняла, что времени спорить уже нет. Они с Моэндаром должны действовать. Совершенно ясно, что Таэлус и его сообщники не прислушаются к разумным доводам. Воразун кивнула Моэндару и приготовилась к тому, что сейчас должно было произойти.
— Если тебе нужна кровь айурцев, то сначала придется пролить нашу, — сказал Моэндар.
Мятежники настороженно переглянулись — все, кроме Таэлуса. Он приготовился к бою и не отводил взгляда от Воразун; в его зеленых глазах пылал холодный огонь праведного гнева.
«Не забывай мои слова, юная дева. Ты должна найти равновесие»… Голос Моэндара в ее голове звучал очень тихо — сейчас он говорил только для Воразун. Она взглянула в его глаза и увидела в них печаль и радость.
А затем Моэндар исчез. Там, где он только что стоял, теперь клубился маслянистый дым. Его трость упала на пол. Через долю секунды старейшина материализовался за спиной у одного из мятежников. Ладонью он ударил по перерезанным нейронным узам воина. В точке соприкосновения вспыхнула изумрудная энергия Пустоты. Юный неразим обмяк, даже не успев среагировать. Бесформенной грудой он рухнул на пол.
Он не умер, а просто потерял сознание. Моэндар послал по его нейронным узам поток энергии Пустоты. Такой прием воины-неразимы часто применяли в бою, чтобы вывести врага из строя.
Изумрудные клинки искривления, шипя, выдвинулись из перчаток остальных мятежников. Таэлус и его сторонники повернулись к упавшему товарищу, но Моэндар уже снова скрылся во тьме. Такого проворства Воразун от него не ожидала.
Она воспользовалась тем, что внимание противников отвлечено. Силой сознания Воразун собрала энергию Пустоты, которая находилась за пределами физического мира. Холодный огонь, ставший таким привычным в ходе многолетних тренировок, вспыхнул в груди и растекся по всему телу. Она замаскировалась, погрузившись в энергетическое облако, и стремительно бросилась вперед.
Она возникла перед неразимом, который стоял ближе всего к ней, — юным воином, перерезанные нейронные узы которого были украшены косточками зергов. Воразун ударила пяткой и расколола его перчатку. Клинок мятежника мигнул и исчез. Воразун скользнула за спину противнику и ударила ладонью по нейронным узам, наполняя его тело энергией Пустоты. Воин упал на колени, а затем повалился на пол.
Пока Воразун занималась своим неразимом, Моэндар успел разобраться с двумя другими мятежниками. Он прислонился к столу, дрожа от усталости.
Воразу поискала взглядом Таэлуса. Он исчез из виду.
И одновременно последовала атака.
Воразун нырнула вбок, уходя от удара, однако его так и не последовало. По крайней мере, ей его никто не нанес.
За клубами дыма снова появился Таэлус. Он представлял собой расплывчатое пятно из фиолетового одеяния, зеленых самоцветов и щелкающих костей зергов. Очертив в воздухе изумрудный полумесяц клинком, Таэлус, сделал выпад и воткнул лезвие в спину Моэндара. Острие пронзило тело старейшины. Точный удар. Смертельный удар.
Таэлус сделал кувырок назад и снова замаскировался. Моэндар рухнул на стол, его тело прошло сквозь голограмму цитадели. Он содрогнулся. Затем еще раз. Он вцепился в стол, пытаясь найти хоть какую-то опору, но тщетно — силы покидали его.
— Моэндар! — Воразун рванулась к нему. Она бросила посох и подхватила старейшину, не дав ему упасть. Она опустилась на колени, держа его в объятиях; фиолетовые одеяния все были пропитаны кровью. Тускнеющим взором Моэндар посмотрел на Воразун. Его скрюченные костлявые пальцы коснулись ее лица.
— Матриарх Рашжагал… Я скучал по тебе… — Голос старейшины был словно тень — слабый, безжизненный. — Ты вернулась… Но это же невозможно! Это… невозможно…
Он испустил последний вздох на руках у Воразун.
Она застыла, не в силах поверить своим глазам. Он не умер. Он просто не мог умереть.
Но это было так. Она это понимала.
Ярость и печаль кипели в ней, разрушая былое недоверие. Ее тело содрогалось от нахлынувших чувств. Воразун окружила сверкающая аура дикой энергии Пустоты; во все стороны потянулись щупальца изумрудного света.
— Таэлус! — взвыла Воразун.
Жаркая волна обожгла правую часть ее лица. Воразун подчинилась своим инстинктам. Она подхватила с пола посох и оттолкнула в сторону тело Моэндара. Затем сделала кувырок назад — как раз, когда Таэлус нанес удар. Его клинок рассек воздух и врезался в стол.
— Ты не тот воин, которого я учила! — Мощный псионный выкрик Воразун потряс стены комнаты. Она наполнила посох энергией Пустоты и зажгла клинки искривления на его обоих концах. Затем взмахнула посохом, проверяя, как он лежит в руке.
— Ты говорила, что если мы долго живем в чужой тени, то так и не узнаем, на что мы способны. — Таэлус шагнул вправо от Воразун; лезвие его клинка все еще подрагивало.
— И, значит, ты такой? Такую память ты хочешь оставить о себе? Прославиться кровавыми делами? — Воразун закружила по комнате, повторяя движения Таэлуса. — Убийством?
— Я выбираю будущее, в котором неразимы сами решают свою судьбу, — ответил Таэлус. — Я выбираю будущее, в котором мы можем гордиться собой, в котором мы — не гости на своей собственной планете!
На голограмме цитадели появилось тринадцать красных огоньков. Селендис и ее зилоты телепортировались на верхние этажи здания. Охранные системы следили за тем, как они продвигаются к центральному залу. Воразун взглянула на огни, затем снова на Таэлуса.
— И меня ты тоже убьешь? — спросила она.
— Если нужно, — ответил он. — Коршала Адун.
— Коршала Адун.
Два воина одновременно нырнули во тьму, чтобы скрыть свои действия.
Воразун приложила все усилия, чтобы справиться с бурлившими в ней страстями. Сейчас они ей не помогут. Здесь, в поединке двух неразимов, все решит сила воли и терпение. Кто выживет, а кто умрет — определит один точный удар.
Она почувствовала какое-то движение слева и бросилась на невидимого противника. Воразун двигалась вперед до тех пор, пока не решила, что тот уже находится на расстоянии удара. Она сбросила маскировку и замахнулась оружием.
Таэлус сделал то же самое. Он довольно точно предвидел движения Воразун.
Но все же недостаточно.
Его оружие рассекло незащищенное плечо Воразун в ту же секунду, когда один из ее клинков проткнул его грудь. Из раны мощным потоком хлынула фиолетовая кровь, заливая стол. Юный воин рухнул на пол.
Воразун напрягла волю и справилась с болью. Рана была несерьезная. Она подошла к Таэлусу, собираясь нанести ему еще один удар, но, увидев его лежащего при смерти, поняла, что ее гнев утих. Ведь когда-то он был ей как сын.
На смену гневу пришло чувство потери. Она пришла сюда, чтобы защитить неразимов, чтобы предотвратить кровопролитие. И потерпела в этом поражение.
— Я сделал это… ради нашего народа… — Голос Таэлуса был слаб, словно у призрака из Пустоты.
— Я знаю. — Воразун бросила посох и опустилась на колени рядом с юным воином. Она взяла его за руку. Она думала, что он оттолкнет ее, но этого не произошло. Таэлус сжал ее руку с удивительной силой.
— Я ухожу… в вечный свет… — сказал Таэлус. — Защити нашу культуру… как обещала…
— Я сделаю это, — ответила Воразун, глядя, как тускнеют глаза Таэлуса. — Я это сделаю…
За дверью послышались тяжелые шаги Селендис и ее бронированных зилотов. Воразун не обратила на это никакого внимания — она смотрела только на погибших. С одной стороны лежал Моэндар. С другой — Таэлус. Два неразима, которых она знала и которые были ей дороги, каждый по-своему.
Один — учитель, другой — ученик. Один — прошлое, другой — будущее.