Если судьба решила, что финал будет таким — пусть будет так. Гнев был естественной реакцией, но его отбросили в сторону. Последнее чувство заполнило каждое сердце, словно прилив, и Кхала объединила их и вознесла. Тысячи и тысячи душ одновременно приняли свою судьбу, и в космосе зазвучала песня об их последних мгновениях.
Ее услышали не только Рохана и ее сестры, но и миллионы протоссов на Айуре. Они подхватили эту песню в знак солидарности. Скоро уже все касты Айура мысленно были вместе с экипажами двух материнских кораблей. Эта песня долетела и до других планет. И до других систем. До каждого уголка империи.
Обреченные экипажи чувствовали, что на них обращены взоры всех Перворожденных, и их души взлетели еще выше, растворяясь во всеобщем возбуждении.
Три сестры прикладывали все усилия, чтобы не присоединиться к этому хору. Рохану била дрожь от напряжения. Этот день будут вспоминать на протяжении тысячелетий. В мире не было ничего чище и прекраснее, чем последний крик Перворожденных. Когда слышишь, как вся империя сливается в едином порыве…
В предыдущий раз это случилось восемьсот лет назад во время Последней битвы Кхардаласа, а за два века до того — во время Засады у Фараная…
Нет. Проанализировать можно позже. Восемь тысяч четыреста шестьдесят три протосса скоро погибнут. Их воспоминания нужно было сохранить. При этом Великие Хранители переживут и их смерть. Смерть каждого из них.
— Это будет нелегко, — сказала Орлана.
Рохана закрыла глаза. Умеет же Орлана все упрощать и преуменьшать. В последний раз такие огромные потери были несколько поколений назад, и тогда Хранители сумели спасти лишь часть воспоминаний погибших. Сегодня же все иначе. И груз будет невыносимым.
Она вызвала в памяти одно из сохраненных воспоминаний. Давным-давно в горах Айура жило одно племя, которое выдержало бесчисленное множество бурь. Оно научилось выживать во время тайфунов даже на открытых плато при таком сильном ветре, который выдирал деревья с корнями. На этом примере можно было многому научиться. «Склонитесь перед ветром. Пусть он пройдет над вами, — процитировала Рохана слова вождя, обращавшегося к своим соплеменникам. Через Кхалу в сознание других Великих Хранителей полетели не только ее, но и его слова. — Не дайте ему вас сломать».
Рохана почувствовала, как шевельнулись ее сестры. Они последуют ее совету.
Благодаря потоку псионной энергии они, скрестив ноги, уселись в круг и парили в воздухе. Потом взялись за руки. Они открыли свое сознание для тех восьми тысяч четырехсот шестидесяти трех и постарались затвориться от всех остальных. Это, конечно, было невозможно.
Орлана стиснула руки сестер.
— Началось, — сказала она.
Экипажи стали гибнуть.
Фазовые кузнецы, менее защищенные от излучения нейтронной звезды, умерли первыми. Смерть пришла к ним не быстро. И все же они сражались с болью, поддерживали песню Кхалы, пока смерть, наконец, не подарила им облегчение. Знания фазовых кузнецов, их опыт, каждый удар сердца — от первого до последнего — все перешло Рохане, Орлане и Шантире.
Чтобы сохраниться навечно.
Остальные члены экипажей продержались ненамного дольше. Они гибли одновременно на обоих кораблях. Сила их воспоминаний, словно сокрушающая волна, накрыла трех сестер.
Рохана почувствовала, что ее сознание закружилось в вихре бури. Она не сопротивлялась. По спине стекал пот. Если внимание одной сестры рассеивалось, две другие удерживали ее на месте, пока к ней не возвращалось самообладание. Через сознание Роханы проходили целые жизни. Она цеплялась за них, пока славная песня Кхалы и агония тысяч гибнущих душ швыряли ее то вверх, то вниз.
Она склонилась перед ветром. Она не сломалась. И ее сестры тоже.
Этот всю жизнь прожил на Айуре… Этот был искалечен на планете Закул и выжил после извержения вулкана… Эта создала новую систему запуска кораблей и приступила к расширению сети искривления…
Огонь оборвал их жизни в один миг.
И каждая душа — да, каждая — была сохранена.
Все было кончено. Облегчение для трех сестер обернулось мощным ударом. Орлана упала на спину, при этом ноги со стуком ударились об пол. Рохана и Шантира поддерживали ее, чтобы она не потеряла сознание. Вскоре она восстановилась и снова поднялась в воздух.
— Спасибо, — поблагодарила их Орлана.
Песня в Кхале продолжилась. Империя почувствовала смирение экипажей. Лишь Орлана, Рохана и Шантира только что пережили восемь тысяч четыреста шестьдесят три смерти. Даже каждому члену экипажа пришлось умереть только один раз.
Сестры оставались вместе, пока не утихла боль. Это произошло не сразу.
— Они сгорели заживо, — сказала Рохана. Она рыдала. Все они рыдали.
Орлана сжала ее руку.
— Я знаю.
— Не так должны умирать Перворожденные.
— Да. — Шантира содрогнулась.
— У нас их воспоминания. Мы извлечем из них большую пользу. — Рохана медлила. Им придется неоднократно переживать эти смерти. Но это их долг. И она не уклонится от него. — Причина этой трагедии — не злоба и не глупость, а случай. Сестры, вот наша новая задача. Мы расскажем империи, что нужно сделать, чтобы это не повторилось.
— Дефект материнских кораблей исправят. Мы для этого не нужны, — возразила Шантира.
— Да. Для этого — не нужны, — ответила Рохана.
Орлана моргнула. Она поняла, к чему клонит Рохана.
— Скрытый дефект погубил могучий корабль. Ты хочешь устранить все скрытые дефекты.
— В следующей катастрофе может погибнуть не просто пара кораблей, — сказала Рохана. — Сегодня мы потеряли разведчиков. В следующий раз можем потерять целую колонию. Или флот. Только представьте себе, что может случиться. Может пострадать даже сам Айур.
— Этого никогда не произойдет, — возразила Орлана.
— Но вы понимаете, какая у меня цель.
Шантира начинала это понимать, но все еще колебалась.
— Предусмотреть все катастрофы невозможно, — осторожно сказала она. — В ходе прогресса возникают ошибки. Иногда это приводит к жертвам. Это прискорбно, но ожидаемо. Если, боясь того, что может случиться, мы запретим нововведения, не исключено, что это приведет к застою.
— Я не говорю, что мы можем предотвратить каждую смерть. Но каждая смерть — это урок. И не только смерть тех, кто погиб сегодня. Каждая смерть. У нас есть воспоминания всех Перворожденных, которые умерли после окончания эпохи Раздора, — сказала Рохана. — Мы выявим последовательности. Мы найдем «белые пятна» — и в прошлых жизнях, и в наших собственных. Мы все всесторонне изучим, найдем слабые места империи — и устраним их.
Ее сестры уже не колебались. У них появились новые эмоции. Сложные, смешанные с решимостью. Все они чувствовали боль сегодняшней трагедии. Такую боль нельзя было просто перетерпеть. Она подталкивала их к действию.
— Так мы и сделаем, — сказала Орлана.
Шантира замерла.
— Никто еще не считал случай своим врагом. Никто. В нашей истории такого еще не было. — В ней появилось что-то похожее на мрачную радость. — Мы же войдем в историю, если победим его, да?
Потребовалось так много времени на то, чтобы создать его, на то, чтобы довести до совершенства. И теперь он был готов.
Орлана первой ступила на мостик. Она была так взволнована приземлением, что почти побежала. Ее ноги не касались земли уже много веков — с той самой катастрофы на кораблях.
— Невероятно, — шепнула она. Ее сестры чувствовали то же самое. Орлана развела руками над головой, словно говоря: «Посмотрите на все это».
Это был первый корабль в своем роде. Первый корабль-ковчег.
— Вот какой след в истории мы оставим, — негромко сказала Шантира.
Название корабля отсылало к старым временам, когда примитивные Перворожденные еще возделывали почву своими руками и охотились. Те, кто много тысяч лет назад стал ходить по океанам Айура, научились уважать ветра и волны. За несколько минут погода могла перемениться, вызвать шторм и потопить утлые суденышки. Те древние племена строили большие корабли — ковчеги, на которых все могли бежать от бури.
«Так будет и на этот раз», — подумала Рохана. Теперь, когда у них появятся новые ковчеги, протоссы перестанут бояться штормов. Раз и навсегда. Не просто потому, что у ковчега была система вооружения — пусть даже значительная, и не просто потому, что на него установили самую новейшую технику.
Полностью укомплектованный ковчег в одиночку мог выиграть войну. Или эвакуировать колонию — целую звездную систему с колониями и форпостами — это позволяли сделать огромные залы со стазисными камерами. Он мог лишиться энергии и дрейфовать в течение нескольких веков — и его команда все равно не погибла бы. Длина ковчега была около сотни километров, ширина — десятки километров, и тем не менее он был удивительно маневренным. Каждый день такой корабль мог одновременно создавать эскадрилью разведчиков, вести бесконечную битву в космосе и телепортировать в безопасное место мирных жителей. Каждая система была продублирована. Корабль спроектировали так, чтобы он мог выжить в любой возможной катастрофе, в любой войне. Конклав высоко оценил этот замысел и вложил в его осуществление всю волю империи Перворожденных.
Радость Орланы усиливалась, пульсируя в Кхале. Она всегда любила архитектуру.
— Ты была права, Рохана, — сказала она. — Стены. Я думала, что от них будет один вред. Но смотри! — Здесь, на мостике, стены были из чистой энергии. Невидимые. У капитана будет прекрасный вид на поле боя. Вокруг них до горизонта тянулись огни Айура, а над ними мерцали звезды. — Это просто чудо.
Сколько битв за всю историю было проиграно только потому, что военачальник не обладал подробной, достоверной информацией о ситуации на поле боя? Скорее всего, почти все. Умный командир всегда сам проверяет то, о чем докладывают ему подчиненные. Кхала передает только эмоции. Неопытный воин мог неправильно оценить обстановку.
— Вся слава должна достаться не мне, а твоей младшей сестре, — сказала Рохана. — Если бы не она, фазовые кузнецы никогда бы не закончили этот проект.