Рохана почувствовала сдержанные эмоции Шантиры. Гордость. Удовлетворение. Технологии, на основе которых был построен этот корабль, действительно появились благодаря ей. Кхалаи-рабочие, конечно, лучше разбирались в инженерном деле, но у нее были воспоминания мастеров, а блестящие познания в физике позволяли ей зачастую оспаривать их идеи. Чтобы добиться успеха, им нужно было убедить ее. Они прославились благодаря ей.
К сестрам подошел член Конклава, судья по имени Мардонис.
— Вы спуститесь к нам на церемонию запуска? — спросил он.
— Разумеется, — ответила Рохана. Это был исторический момент. Долг Великих Хранителей — стать его свидетелями.
Мардонис повел их вглубь ковчега. Он уверенно шел вперед, они следовали за ним. Преодолев многометровые коридоры, они добрались до центрального отсека, где находилось лишь несколько панелей управления, а над ними — огромный шар. Даже здесь, в центре корабля, были видны звезды, сияющие над Айуром. Но эти звезды не интересовали ни Хранителей, ни Мардониса, ни Конклав, ни фазовых кузнецов, ни единственного среди присутствующих воина.
Звезды были далеко.
А прямо здесь скоро должна была родиться новая звезда.
Мардонис сделал знак воину.
— Адун, ты окажешь нам честь? — спросил он.
Адун прижал кулак к груди.
— Спасибо, судья. — Он подошел к фазовым кузнецам. Один из них протянул ему зазубренный кусок соларита. Рохана прищурилась. Этот материал был слишком опасен, чтобы давать его кому попало; она могла припомнить десятки случаев, когда подобные действия привели к катастрофе.
Взрывы соларита уничтожили не менее восемнадцати космических кораблей… Восемь веков назад из-за него сгорела дотла целая деревня…
Шантира коснулась ее плеча. Рохана сбросила руку и помешала ей успокоить себя в Кхале.
— Это глупо, — тихо сказала ей Рохана.
— Соларит становится нестабильным только под большим давлением, — объяснила Шантира. — И только в некоторых случаях. Скажем, в одном из пяти.
— Спокойнее мне от этого не стало.
— Подумай вот о чем, — полушутя сказала Орлана. — Если он взорвется, мы умрем быстро и безболезненно. Это будет достойная смерть.
Рохана промолчала, но ее настроение немного улучшилось.
Адун, разумеется, заслужил эту честь. Среди живущих командиров мало кто мог сравниться с ним. Но Рохана относилась к нему не так, как ее сестры.
Они его уважали, восхищались им. Она же была настроена подозрительно. Командиры могут быть слишком умными. Находчивые лидеры гибнут, когда удача отворачивается от них. Один невероятно находчивый командир, например, попытался оттащить терпящий бедствие корабль от нейтронной звезды. Блестящая идея, которую погубил скрытый дефект.
От воспоминаний об этом ей до сих пор было не по себе. Странно. Ведь решение проблемы было прямо перед ней. Ее сомнения уже должны были испариться. Она отстранилась от своих чувств. Нельзя, чтобы неприятные сомнения вторгались в чужие мысли.
Адун поместил соларит у основания огромного шара. И отступил.
Соларит вспыхнул. Над ним засиял огромный шар. С грохотом солнечное ядро ожило, негромко загудело. Невероятно яркий свет и мощный жар были надежно скрыты за его оболочкой. Ковчег задрожал. Затем пришел в движение. С невероятной легкостью он взмыл вверх. И через несколько минут покинул атмосферу Айура, выйдя на стабильную орбиту.
Такова была мощь солнечного ядра. Искусственной звезды. Она обеспечит энергией все системы корабля, от нее будет зависеть жизнь тысяч солдат и членов экипажа в течение неисчислимого количества лет.
Этот ковчег был настоящим чудом. Мардонис даровал кораблю имя «Копье Адуна».
После окончания церемонии Адуна телепортировали к его флоту. Конклав остался, чтобы побеседовать с Великими Хранителями.
— Мы не смогли прийти к соглашению, и поэтому нам нужен ваш совет, — сказал Мардонис. Все вернулись на мостик. Теперь, когда корабль вышел на орбиту, собравшимся казалось, что Айур медленно вращается у них над головами. — Этот ковчег такой, каким вы хотели его видеть? Бастион, защищающий от непредвиденных катастроф?
— Несомненно, судья, — уверенно ответила Орлана.
— Мы уже приступили к созданию еще двух. А что будет потом? — спросил Мардонис. — Сколько таких кораблей нам нужно?
Рохана моргнула. Удивление. Смятение.
— Не понимаю.
Мардонис объяснил. Строительство каждого ковчега требовало такого невероятного количества ресурсов, что другие проекты — например, создание колоний в новых звездных системах — пришлось отложить.
— «Копье Адуна» может вести войну в одиночку, даже против врага, который равен нам по силам. — Он развел руки в стороны. — Равных нам нет. Никто не может бросить вызов нам, Перворожденным.
— Ни сегодня. Ни через год. Ни через сто лет. — Рохана стала вызывать в памяти воспоминания былых поколений. Несколько из них она запустила в Кхалу, чтобы Мардонис понял, что она имеет в виду. — Для великой силы главную опасность представляет неожиданное нападение. Да, ты прав: «Копье Адуна» — это наш бастион. Но он не может быть повсюду одновременно. Чем больше у нас таких ковчегов, тем выше уровень безопасности. Три — хорошо. Но больше было бы еще лучше.
К своему удивлению, она почувствовала, что сестры с ней не согласны. Она повернулась к ним.
— Вы считаете иначе?
Шантира наклонила голову.
— Рохана, ты говоришь о войне, которая начнется через несколько тысяч лет. А они — о коварном враге под названием «истощение». Если мы потратим на эти корабли слишком много ресурсов…
— У нашей империи достаточно ресурсов.
— Их хватит на сегодня. На год. На сто лет. — Шантира говорила негромко, чтобы упрек был не столь обидным. Но не только для этого. — Но, если в один прекрасный день их не хватит, нас не спасет и целый флот ковчегов. Нам нужны ресурсы колоний. Боевая мощь не может решить всех проблем. И наша сеть искривления — тоже. Чем выше число колоний, тем больше у нас путей к отступлению — если когда-нибудь нам придется отступать.
Орлана подняла руку.
— Все должно находиться в равновесии. Конклав задал вопрос, на который мы не можем ответить сразу. Мы должны его обсудить. На это уйдет время, — предупредила она Мардониса.
Судья сделал одобрительный жест.
— Наша империя может построить еще два ковчега без лишнего напряжения. Мы просим вашего совета только насчет остальных. Мы вас не торопим.
— Значит, наш ответ будет продуман, — сказала Орлана.
— Да, — отозвалась Рохана. Однако легкое сомнение в ее душе не исчезло. Возможно, именно эта задача позволит вырвать его с корнем.
Шли годы. Великие Хранители исследовали воспоминания. Вопрос о ковчегах был сложным. Искать ответ на него нельзя было ни в одном конкретном историческом отрезке. Они заново переживали войны. Катастрофы. Великие открытия. Все, что могло бы указать им правильный путь.
Поначалу Рохана считала, что Перворожденные должны построить как можно больше ковчегов. В этом случае даже уничтожение целого корабля не поставило бы под угрозу выживание протоссов. Теперь она уже не была так уверена в этом. У нее было слишком много воспоминаний о том, как безрассудно храбрые лидеры опрометчиво расходовали ресурсы и потом расплачивались за это.
Кроме того, были и практические соображения: со времени постройки «Копья Адуна» прошло более ста лет, но он еще не участвовал в боях. Ни разу. Все это время корабль лишь сопровождал колонистов, летящих осваивать новые планеты. В этом отношении ковчег оказался удивительно полезным. Но зачем создавать все больше оружия, если сражаться уже не с кем? Может, трех ковчегов будет достаточно. А может, и нет.
Ответ на этот вопрос она пока не знала.
Но на решение этой проблемы ни она, ни ее сестры не тратили много времени. Они же Великие Хранители. Им нужно было готовить учеников. Сохранять воспоминания.
И давать советы.
Орлана даже не пыталась скрыть своего разочарования.
— Это глупый план, он обрекает твоих подчиненных на смерть, — сказала она напрямик.
— Мы не боимся смерти, — ответил глава колонии, отчаянно жестикулируя. — И мы верим в то, что он сработает. Решимость. Упрямство. Опасная комбинация, если речь идет о том, чтобы рискнуть жизнью. — Температура на этой планете не такая уж низкая. По нашим данным, она поднимается даже до 1,3 градуса!
То есть до одного целого и трех десятых градуса выше абсолютного нуля. Даже в открытом космосе было теплее.
— Ваша техника откажет, и вы замерзнете, — сказала Орлана. — Но даже если этого не произойдет, вам все равно суждено умереть до срока.
— Почему?
Она выбрала воспоминание и запустила его в Кхалу, чтобы глава колонии тоже мог его пережить.
…Великий исследователь первым поднялся на самый высокий пик Айура и первым нанес на карту его океаны. Его обуревало неутолимое желание увидеть еще невиданное, изучить еще не открытое. Однако он всегда путешествовал в одиночку. На этом он настаивал. Он знал, что когда-нибудь столкнется с трудностями, которые не сумеет преодолеть, — и ему не хотелось, чтобы кто-то погиб по его вине. И действительно, он встретил свою смерть в пещерах Срединных гор, когда землетрясение пробудило бесчисленные тонны камней, раздавившие его в одно мгновение…
— Это желание всегда будет с тобой, — сказала Орлана. — Ты захочешь подвергать себя все большему риску. В этом нет ничего дурного. Перворожденные прославляют таких, как ты. Испытывая себя на прочность, ты показываешь всей империи, на что мы способны. Но ты еще не осознал, что по этой дороге ты должен идти один. — Она поместила в Кхалу еще несколько воспоминаний об исследователях, которые погибли, странствуя по неизведанным землям. — Высадись на эту планету, если тебе это необходимо. Но пусть твои спутники следят за этим с орбиты. Не позволяй им разделить с тобой этот риск. Если ты попросишь их сопровождать тебя, гордость и благоговение перед тобой заставят их это сделать. Не проси их об этом.