— Не слишком-то вежливо, Чарлз, — замечает Сили. «Чарлз» — имя, которое Сили дала киту. — В конце концов, именно доктор Джонсон составил первый английский словарь, а этот сноб, лорд Честерфильд, палец о палец не ударил. Доктор Джонсон заслужил право ненадолго отклониться от своей общественной деятельности. Вот мое мнение!
— Как бы там ни было, домой он добрался, — сообщает Старфайндер, после того как дверь дома номер 1 по Иннер-Темпл-лейн затворяется за объектом их наблюдения. — Еще несколько минут, и наш доктор спокойно ляжет в постель. Кстати о постели...
Печаль омрачает тонкие черты Сили, туманит ее васильковые глаза.
— Нельзя ли настроиться еще на одну временную координату, Старфайндер? Ты же знаешь, сегодня моя последняя ночь на борту космического кита.
— Ты обещала, что Иннер-Темпл-лейн будет последним просмотром.
— Я знаю. Но люди на грани отчаяния склонны обещать что угодно. Тем более что совершенно не важно, во сколько я встану завтра утром. Ты сам говорил, что собираешься попросить Чарлза выйти в пространство в районе Ренессанса ровно через три недели после того, как я украла... через три недели после моего исчезновения. Так что неважно, сколько он будет оставаться в прошлом, в будущем пройдет столько же времени чуть-чуть на нырок.
— Может, и так, но чем дольше ты остаешься на борту кита, тем сложнее тебе будет вернуться. Кроме того, твои родители наверняка места себе не находят.
— Но сколько бы я ни оставалась в прошлом, сильнее это их уже не обеспокоит. Конечно, если они вообще беспокоятся.
Старфайндер вздыхает. Он знает, когда проиграл.
— Хорошо, но только одна картинка. Что ты хочешь посмотреть?
— Не что. Кого. Я хочу увидеть Элизабет Баррет в ту пору, когда она еще жила в доме номер 50 по Уимпол-стрит. До того, как она вышла замуж за Роберта. Когда она сочиняла свои «Сонеты».
— И в каком же это было году?
— В 1845 от Рождества Христова, — ответила Сили. — Весной, кажется.
Старфайндер снова вздыхает.
— Трудновато будет настроиться, но я попробую. — Он обращается к киту: «Тот же город, весна 1845 года новой эры, кит.»
Сили Блё подается вперед к экрану — там обретает резкость более недавний Лондон. На экране по-прежнему Иннер-Темпл-лейн. Еще более мрачная, чем 82 годами раньше. Задача в том, чтобы добраться отсюда до Уимпол-стрит — задача, решать которую предстоит Старфайндеру лично: сложность новой панели управления такова, что работать с ней может только он.
Старфайндер опускается на колени перед экраном и принимается за работу. Он понятия не имеет, где эта Уимпол-стрит. Иннер-Темпл-лейн переходит в Уайтчепел — будущие охотничьи угодья Джека-Потрошителя. Старфайндер терпеливо продолжает настройку. Бэкингем-плейс, Бейкер-стрит (Бейкер-стрит?), Бан-хилл-роу... Только по чистой случайности он наконец натыкается на нужную улицу, после чего ему уже не составляет труда настроиться на дом номер 50.
Сили в своем кресле подается еще ближе к экрану. День близится к вечеру — а может быть, это раннее утро — скорее, первое, поскольку по улице то и дело проезжают кэбы и кареты. Старфайндер продолжает вращать ручку точной настройки. Постепенно в поле зрения появляется кухня (обычные стены, разумеется, не препятствие для ВАК кита). В кухне дородная кухарка стоит у нелепой чугунной плиты, где в большом чугунном горшке кипит, булькая, какое-то кушанье (обонятельный спектр кита ограничен, что в данный момент, вероятно, хорошо). Старфайндер настраивает экран на хозяйский кабинет. За письменным столом — суровый, аскетичный пожилой мужчина разбирает пачку бумаг. Потом на экране появляется гостиная, где развалясь сидят двое молодых людей. Потом на экране внезапно появляется жилая комната, где в кресле устроилась красивая женщина лет тридцати, ее ноги укрыты пледом.
— Это она, Старфайндер! — восклицает Сили. — Это Ба! Ты нашел ее, Старфайндер. Нашел!
Старфайндер возвращается к своему креслу и усаживается перед обзорным экраном. Сили еще подается вперед.
— Но она ничего не пишет, Старфайндер, — замечает Сили, — просто сидит в кресле и ничего не делает. Почему она не сочиняет свои «Португальские сонеты»?
Старфайндера подмывает ответить, что если бы им довелось увидеть любую другую женщину среднего или даже более чем среднего достатка и любой эпохи, они, вероятно, обнаружили бы,
что она сидит и ничего не делает, но прикусывает язык. Во первых, Элизабет Баррет калека; во-вторых, бессмысленно пор тить ясноглазого ребенка своим цинизмом, — никакой практичс ской пользы от этого не будет.
Вскоре они обнаруживают, что глаза у Элизабет Баррет за крыты. Более того, ее грудь опускается и поднимается с красно речивой размеренностью. В пятне полуденного солнца у ее ног лежит обложкой вверх раскрытая книга, явно выскользнувшая у Элизабет из рук.
— Знаешь что? — говорит Старфайндер. — Мне кажется, она спит.
— Да нет же! Как ты мог подумать такое! Разве может Элизабет заснуть над книгой стихов Роберта?
— Почему ты решила, что это книга стихов именно Роберта?
— А чьи еще стихи она может читать? Ведь через год она выйдет за него замуж!
Кит того же мнения, что и Старфайндер. Он замечает:
— Эх вы! — восклицает Сили.
— Ладно, не важно, спит Элизабет или нет, — подытоживает Старфайндер, — я отлично знаю кое-кого еще, кому пора спать.
Сили медленно встает из кресла. Неодобрительно поглядев на него, она демонстративно поворачивается к нему спиной и уходит с мостика. Потом, внезапно обернувшись, стрелой подлетает к нему, чмокает в щеку и, шепнув на ухо: «Спокойной ночи», — убегает в свою каюту. Эта каюта находится прямо напротив каюты Старфайндера — реконструкторы предназначали ее для первого помощника — Сили с некоторых пор называет ее «моя комната».
После ухода Сили Старфайндер еще довольно долго ощущает на щеке ее поцелуй, но совершенно к этому безразличен. Он не может себе позволить расчувствоваться из-за влажных поцелуев невинных юных дев, переполняемых любовью и преданностью — ведь стоящая перед ним задача требует холодной объективности, которой не достичь, если он будет позволять себе отвлекаться на глупые сантименты.
Проблема, если выразиться просто, такова: как отмазать Сили от похищения корабля-угря стоимостью около десяти миллионов долларов и неумышленного его уничтожения.
И неважно, что виновник фактического его уничтожения кит. Ни один законный суд и не подумает привлечь к ответственности кита, да и в любом случае Старфайндер не позволит этому конкретному киту пойти под суд.
Как бы то ни было, Сили, совершившая кражу, виновна с точки зрения закона Ренессанса (который, если только не отличается коренным образом от закона, что преобладающего на всех прочих заселенных землянами планетах, берет начало в древнем Риме) в том, что произошло после. Независимо от того, есть смягчающие обстоятельства или нет.
Действительная работа правосудия на Ренессансе — загадка для Старфайндера, но он не думает, что девочку накажут за эту грандиозную кражу. Ведь, в конце концов, ей всего лишь двенадцать.
Тем не менее кто-то должен возместить убытки Компании по реконструкции угрей (КРУ).
Старфайндер беден как церковная мышь. Даже собственный кит-корабль — не его.
Несомненно, родители Сили — люди довольно обеспеченные, и у них есть необходимая сумму на счету в городском банке Кирта — Нью-Бедфорда в области создания звездных угрей и штаб-квартиры Орбитальных доков. Но откуда им взять 10 миллиардов долларов? Как, если уж на то пошло, если Сили все-таки пойдет под суд, они смогут найти астрономическую сумму, необходимую, чтобы нанять адвоката, достаточно ловкого и опытного, чтобы он дал Сили хотя бы призрак надежды избавления от угрозы тюрьмы?
Проблема? Никакой проблемы. Это глухая кирпичная стена. Четырехмерная кирпичная стена, которая прихлопнет тебя, стоит только попытаться перелезть через нее, обойти ее или устроить под нее подкоп. Даже в том случае, если ты попробуешь протаранить ее насквозь.
Но в распоряжении Старфайндера есть необходимая четырехмерная кувалда под названием «космический кит».
Он выключает обзорный экран, возвращается в свою каюту и заказывает «гардеробу» костюм, который бы не привлекал особого внимания в тех «где» и «когда», в которые он собирался отправиться. Из потайного ящичка своего письменного стола ом достает пару телекинетических костей — одну потерял кто-то из реконструкторов, а другую он нашел в углу кают-компании. Из того же ящика он достает платиновый браслет, который купил, чтобы подарить Глории Уиш после их «бракосочетания». Убрав и кости, и браслет в карманы, он пересекает коридор и заглядывает в каюту к Сили. Та крепко спит. Кит притушил фосфоресценцию стен в «ее комнате», как делал каждую ночь, с тем чтобы девочка не просыпалась раньше времени. Кит присматривает за ней денно и нощно, словно любящая нянька. Он способен переполошиться, если она, не дай бог, ударится обо что-то носком ноги, а однажды, когда ей приснился плохой сон, даже разбудил крепко спавшего Старфайндера и приказал ему — приказал ему — пойти и посидеть около койки Сили, чтобы девочка успокоилась.
Он осторожно затворяет за собой дверь, проходит к носовому трапу и поднимается на мостик. Поскольку успех его плана зависит и от точного хронометража, он решает воспользоваться компьютером. Тот не более эффективен, чем кит, но кит способен подпадать под влияние эмоций и по этой причине в конечном счете менее надежен. Прежде чем приступить к делу, он вкратце излагает свой план киту. Затем, получив от него в знак одобрения такой вот символ:
— передает ему через компьютер указание нырнуть и выйти на поверхность в пяти сотнях миль от побережья Кирта (достаточно далеко от обращающихся вокруг планеты мертвых звездных угрей, конверсионных доков и орбитальных станций Корпорации) в момент времени, когда Кирт был маленьким городком, а конверсия звездных угрей еще только зарождалась. Затем он составляет программу, которая задает для нырка момент, когда он отбывает в «Старейнджере», а для всплытия на поверхность — ту же точку пространства и момент времени на месяц Ренессанса позднее.