Но согласится ли кит пожертвовать собой? Его не держат никакие силовые поля — и не смогут удержать. Он может скрыться при первом же предупреждении. Возможно, он уже сделал это. Возможно...
Нет, он не скрылся и не хочет этого. Символ изображает Си-ли\Мишель, сияющую новой жизнью, и утверждает, ясно как божий день, что именно этого хочет кит.
«Почему?» — гадает Старфайндер. Обращение к антропоморфизму не даст удовлетворительного ответа. Человеку свойственен эгоизм, а кит явно лишен подобной черты. Несомненно, его отношение к девушке представляет своего рода любовь, но это не та любовь, какую испытывают люди, и факторы, работающие в этом случае, — это инопланетные факторы, которые человеческий разум ввиду своей природы неспособен постичь.
«Притворись мертвым, кит, когда они придут за тобой, — «шепчет» Старфайндер. — Им ни за что не понять разницы». Вслух он говорит:
— Прежде, чем я заговорю, тебе придется доказать, что ты действительно вернешь ее к жизни.
— Завтра утром, перед тем как тебя заберут в Театр, Клайк, — Глория Уиш кивком головы указыает на киборга, — доставит тебе голозапись. Когда ты воспроизведешь ее на экране, то увидишь и услышишь, что девушка ходит и разговаривает. Она сообщит тебе, что ее воскресили. После этого ты сообщишь Клайку, где кит.
— Предположим, я откажусь. Раз она декриогенизирована, даже тебе не удастся обратить вспять этот процесс. Тебе не удастся снова сделать ее мертвой.
— Нет, но я могу заставить ее жалеть, что она жива. Однако если ты будешь сотрудничать, ей будет предоставлен выбор: стать натурализованной гражданкой Гола или эмигрировать на любую из обжитых землянами планет. В последнем случае ей оплатят проезд. Когда Клайк принесет тебе эту запись, он захватит с собой и фотостатическую копию соответствующего заявления, признанного и подписанного Семью Сестрами. Две другие копии будут переданы в Бюро натурализации и эмиграционную службу на случай отзыва. Ты достаточно знаком с законами Гола, чтобы знать, что документ такого рода невозможно признать недействительным .
Она говорит правду. Закон на Голе гибкий, но до определенных пределов. Более того, Глория Уиш не меньше его хочет обеспечить будущее Мишель. С ее точки зрения, от этого смерть будет для него еще невыносимее.
Что ж, ее ждет разочарование. В его глазах не будет никакого страха, когда приблизится палач, не будет сожалений, когда смертоносная игла войдет в его локтевую вену. Его нравственный грех не смыть воскрешением женщины, которую он любил, — не больше, чем его вину перед законом смыло воскрешение женщины, которую он ненавидел. Он по-прежнему хочет умереть.
— Мне понадобится ее имя для заполнения документов, — мурлычет Глория Уиш, уверенная, что победила. — И место рождения.
— Мишель Д’Этуаль, — бормочет он. И добавляет: — Нет, ее настоящее имя Сили Блё.
Дуга бровей поднимается.
— Два имени? Хорошо, воспользуемся последним. Ее место рождения?
— Ренессанс.
— Тоже сойдет. — Глория Уиш делает две записи на небольшом планшете на запястье. Ее глаза снова находят Старфайндера. — Клайк принесет копию на рассвете. Разумеется, я исхожу из предположения, что ты будешь готов назвать нам координаты кита.
Он кивает.
— Если девушка жива и документ в полном порядке.
— Хорошо. На случай, если ты вдруг откажешься сотрудничать, у Клайка есть инструкция вырезать тебе глаза и язык.
— Мертвецу не нужны ни зрение, ни речь.
— В свое время ты с удивлением поймешь, как высоко ценишь и то, и другое.
— Все учтено, все обговорено, — говорит Старфайндер, когда она стучит по наружной двери, вызывая коридорную охрану. — Я рад, что убил тебя, когда представился случай.
Холодные глаза мечут голубые стрелы льда, которые отпечатываются в его мозгу.
— Я тоже рада, — бросает она через плечо, поворачиваясь, чтобы уйти. — Иначе мне никогда бы не пришлось увидеть твою смерть... Я, вероятно, испытаю оргазм, когда капсулу с тобой выбросят в космос. — Дверь отворяется; Глория посылает ему воздушный поцелуй и выходит сквозь отключенное силовое поле в коридор. Поцелуй, словно льдинка, опускается на его губы, поцелуй смерти.
Девушка в голографическом кубе прохаживается туда-сюда на подкашивающихся ногах. Не красавица, но в ней есть некая печальная прелесть. На ней широкая белая туника, повторяющая каждое ее движение. Глаза синие как цветы; темно-каштановые волосы плавно скользят по ее лицу всякий раз, как она поворачивает. Румянец, некогда цветший на ее щеках, еще не вернулся, но она жива, жива, жива.
В конце концов оцепенение покидает ее члены, и она останавливается и смотрит прямо на него сквозь невидимые стенки куба; уменьшенная по сравнению с живой, изящная Девушка-кукла. Он всматривается в ее глаза, стараясь отыскать прощение, которого не заслуживает; но их глубина тускла из-за ее долгого сна, и он ничего не видит.
Поздно спать;
Неужели ты спишь?
Она заговорила:
— Как видишь, Старфайндер, я жива. Меня вернули из мертвых. Вот что мне велели сказать, и это правда. А вот что я хочу добавить: я...
Она исчезла, серый сумрак заполняет куб. Киборг извлекает запись из голографической консоли, зачехленные ножи на его левой руке сейчас действуют как пальцы. Он забирает и документ, гарантирующий Мишель Д’Этуаль «жизненное пространство», то, какое есть.
— Кит на геостационарной орбите за Верфями, прямо над городом Сверц. «Вот, — добавляет про себя Старфайндер, — я уже наполовину мертв».
Клайк вызывает охрану и удаляется.
Оставшись один, Старфайндер «говорит»: «Они идут за тобой, кит».
Ответа нет.
«Кит?»
И снова ответа нет. В комнате, достаточно теплой всего минуту назад, стало холодно. Что же, кит в конце концов скрылся?
Он делает очередную попытку. «Кит!»
На этот раз в его сознании возникает символ:
Кит не скрылся. Он ждет.
«За тобой идут, кит. Притворись мертвым».
В коридоре звучат шаги. Слышен звон цепей.
Идут за ним.
Театр Обреченных совсем не так велик, как намекает название. Он не слишком отличается от таких театров, приданных Предсбросовым секторам других Исправительных комплексов, какие можно отыскать на материке. Его цель, так же как и у прочих, — быстро и успешно даровать смерть и обеспечить достаточное пространство обзора для тех членов голианского общества, которые стоят на социальной лестнице достаточно высоко, чтобы оценить подобное приглашение. Ряды сидений — каждый ряд на ступеньку выше предыдущего — вызывает в памяти древнегреческий амфитеатр, и можно зайти совсем далеко и назвать возвышение, на котором, собственно, и разворачивается действие, сценой. Реквизит спартанский. Разумеется, капсула, внутри которой по прибытии цепями приковывали осужденного. С виду капсула напоминает вертикально поставленный гроб с откинутой крышкой. Слева от капсулы на переднем плане расположен металлический столик. Он служит вместилищем всего лишь двух предметов: ампулы, содержащей смертельную сыворотку, к которой нет противоядия, и резинового шланга — затянутый на правом бицепсе заключенного, он заставляет взбухать локтевую вену, делая невозможным для палача (обычно лица без медицинского образования) промахнуться, вонзая иглу.
Здесь три дверных проема: главный вход, расположенный центру за седьмым, самым высоким рядом сидений, боковой вход слева от сцены и задняя дверь сразу позади капсулы. Последняя из упомянутых ведет в грузовой отсек. После казни два техника Комплекса перевезут капсулу с запечатанным в ней телом Старфайндера в грузовой отсек, погрузят в ожидающий самолет, тот быстро доставит ее в космопорт Сверца, где к тому времени уже соберется огромная толпа, чтобы наблюдать за стартом. Там капсулу прикрепят к ракетному ускорителю, уже установленному на пусковой установке. Можно было бы подумать, что собравшиеся в театре пропустят главную часть представления, так сказать, его финальную сцену. Это не так. Над сценой в стену театра встроен голографический обзорный куб с десятифутовым ребром — и он уже демонстрирует изображение и пусковой установки, и ракетного ускорителя. Таким образом, даже не покидая своих мест, собравшаяся в театре публика может наблюдать самый настоящий сброс за борт: медленный, а затем быстрый подъем капсулы в небеса. Голографическая камера в порту транслирует ее старт,
отделение ускорителя и постепенное исчезновение из вида маленького солнечного корабля, который безошибочно следует курсом к пылающей Фарстар.
Одно время приговоренных узников выбрасывали за борт живыми, но столь жестокая практика уже давно прекращена. Большинство обозревателей галактической жизни сходятся на том, что отменили ее по единственной причине: гуманность, свойственная женщинам независимо от их общественного положения, наконец одержала победу. Но неизбежно находятся циники — можно даже назвать их женоненавистниками, — которые с ликованием указывают на тот факт, что с этой практикой было покончено лишь тогда, когда одной из выброшенных за борт жертв удалось сбежать.
Как бы там ни было, Старфайндер появляется из правой кулисы, как положено, в цепях и в сопровождении двух вооруженных охранников. Его подводят к капсуле и бесцеремонно заталкивают в нее и закрепляют там таким образом, что его правая рука повернута ладонью вперед. После этого стражи удаляются. Уходят.
Многолюдная толпа уже в сборе — аншлаг. Все присутствующие — женщины, не потому, что мужчинам запрещено появляться на подобных сборищах, а потому что общественное устройство Гола не позволяет им перешагнуть через первую ступень иерархической лестницы и, следовательно, не позвол