— Мисс Райнхарт, — заговорил коротышка, — у нас есть ваш номер.
— Вы слишком много смотрите старых фильмов по Три-ви, — сказала я.
— Прикуси язык, сестренка, — сказал высокий.
Снова цитата из старого фильма.
— Что за шухер? — спросила я.
— Никакого шухера, дорогуша. Просто совет. Районная безопасность Идеалии уже занимается Курилманом, и нам не нужны посторонние, которые суют свой нос куда не надо. Один сознательный гражданин Идеалии — весьма видный — дал нам знать, что «Содействие талантам» — это прикрытие для торговли живым товаром, и мы уже вот-вот возьмем нашего парня.
— Левые доходы, верно?
— Можешь не сомневаться, и левые доходы тоже! Да, мы вот-вот его сцапаем! Верно, Берни?
— Точно, Сэм!
Меня ничто не обязывало рассиживаться здесь. Я это знала, и они это знали. Я встала.
— Не сомневаюсь, что сцапаете, — сказала я. — Сцапаете точно так же, как ваши пращуры, БРИ, сцапали Аль Капоне. Вы сцапаете его за то, что он не оставил чаевых официантке, но не поставите ему в вину неоплаченную пасту. А потом еще будете ходить и повсюду этим хвастаться.
С этими словами я направилась к обочине и остановила проезжающее электротакси.
— Мы еще устроим тебе аудит! — проорал мне в спину Сэм, когда я забиралась внутрь.
Я захлопнула дверцу.
— Валяйте! — рявкнула я в окошко.
«ДОМОХОЗЯЙКА ВИДЕЛА ДВОЙНИКА: якобы она своими глазами видела, как та выходит из отеля. Сегодня утром миссис Ральф Коммингер рассказала корреспонденту «Ровинг апдейте репортер», что, проезжая мимо отеля «Халкион», «заведения с сомнительной репутацией, куда сама бы никогда ни ногой», увидела, как она сама выходит из этой гостиницы», и т. д.
«ДЕВУШКА ПО ВЫЗОВУ, АРЕСТОВАННАЯ ЗА РАБОТУ БЕЗ ЛИЦЕНЗИИ, ИСЧЕЗЛА ИЗ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ, оставив там платье, трусики, туфли. Сегодня рано утром полиция, прибыв по вызову обеспокоенного гражданина, арестовала эс-корт-девицу, работающую без лицензии, когда та выходила из номера клиента в «Трист-Инн»; у нее также не оказалось и удостоверения личности. Конфисковав находящийся при ней конверт, полиция обнаружила в нем три стодолларовые и две пятидесятидолларовые банкноты».
«ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ ДЕВУШКА ПО ВЫЗОВУ НАЧИНАЕТ НОВУЮ ЖИЗНЬ: ОНА ОТКАЗАЛАСЬ ПРОДОЛЖАТЬ ОТНОШЕНИЯ С КЛИЕНТОМ, ОТ КОТОРОГО РАНЕЕ ПОЛУЧАЛА ДЕНЬГИ, заявив, что она — почтенная домохозяйка. Вчера вечером Джеймс П. Роуи, арестованный вчера вечером за приставания к Марианне Мори, настаивает на том, что та — девушка по вызову, которой он три дня назад заплатил за ее услуги 400 долларов в отеле «Объятия Амура» и т. д.
Я не стала утруждать себя тем, чтобы полностью прочесть отобранные для меня автоматическим селектотроном статьи из
«Идеалия апдейте». Картина была ясна. Пришла пора заработать свои 700 долларов.
Поскольку сделать это я могла только вечером, я решила взять до тех пор выходной.
И не слишком удивилась, когда, вернувшись к себе, обнаружила в квартире Златовласку и Трех Медведей (замки, считывающие отпечаток пальца, при всей их хваленой невзламываемо-сти не представляют большой проблемы для профи). Златовласка сидел в одном из моих любимых кресел; напротив него, тесно прижавшись друг к другу, уместилась на диванчике троица «медведей».
— Кто-нибудь хочет пива? — спросила я.
Глаза у Трех Медведей загорелись, но Джино покачал головой.
— Мы пришли по делу Курилмана, мисс Райнхарт, как вы, без сомнения, догадались. По непонятным причинам вы не захотели оставить нам разборку с поганцем. Отлично; значит, теперь у вас два выхода. Можете по праву занять место рядом с Венерой Милосской (минус обе руки) или можете сказать, где Курилман берет своих девочек, что очень волнует меня, уважаемого городского налогоплательщика, и озадачивает — тайна, которую вы, прекрасный частный сыщик, несомненно не могли к этому времени не раскрыть.
Я присела на диванницу.
— Может, на Марсе?
— Он берет их, как вам отлично известно, — сказал Джино (на его лице боролись обезоруживающая улыбка и оскал, причем последний понемногу одерживал верх), — заманивая домохозяек, фабричных девушек, официанток из пиццерий и тому подобных простушек в свой офис при помощи хитрого объявления в разделе рекламы «Идеалия сегодня». Там он запускает магическую метаморфозу, позволяющую домохозяйкам, официанткам, фабричным работницам и прочим простушкам уйти через ту же дверь, через которую они вошли, и одновременно позволяющую тем, кто прошел отбор как девушки по вызову, приносить потом прибыль Курилману, обслуживая клиентов по сниженному тарифу за 400 долларов. Я хочу знать одно: как ему удается проворачивать такие фокусы?
Моя квартира — на самом верхнем этаже, а значит, снабжена световыми люками и получает львиную долю солнечного света. Комната сияла от солнца, и над париком Джино уже формировалось проклятое сияние. Славься, Юпитер. Capo di tutti сарі. На-
следник добычи Кастелламмарской войны, наследник сменявших одна другую империй Массерия, Маранцано, Лучано, Дженовезе, Гамбино, Луччи и Бомбастино. Бог в блестящем костюме из акульей кожи и в парике, высокомерно шагающий по мазохистам, пресмыкающимся у его ног...
Нет, Джино, нет. Это не обо мне.
— У Курилмана, — сказала я, — есть машина вроде большой мясорубки. Его жена закладывает внутрь девицу, добавляет по вкусу сахар, соль и разные пряности — все что нужно, Курилман крутит ручку. И из каждой заложенной девушки получаются две, одна для его бизнеса, а другая идет восвояси обратно к своему Три-ви, на фабрику или к подносам с пиццей и спагетти...
В секретном ящичке диванницы, так, чтобы я могла удобно достать его правой рукой, лежал полностью заряженный пистолет-разрушитель, но он не понадобился. На лице Джино еще некоторое время боролись мрачная ухмылка и обезоруживающая улыбка, но ни одна не одержала победы. Исчезли обе. Обе. Он поднялся и молча прошел к двери. Три Медведя двинулись следом, косясь на меня, когда проходили мимо. Не то чтобы не веря в такой исход, но с облегчением. Поскольку, если бы Джино отдал им приказ, они не смогли бы его исполнить. Это была и его, и их ахиллесова пята.
Проведя день в хлопотах и приятном отдыхе (устроила постирушку и перечитала «Чуму» Камю), я приготовила легкий ужин и съела его при свечах за маленьким обеденным столом, накрытым дамасской скатертью. Я пока не трогала сеспуловские 700 долларов (мой принцип — не тратить деньги клиента до тех пор, пока я их по-настоящему не заработаю); когда это случится, я куплю себе стейк, который вожделела не одну неделю, и, может быть, добавлю к нему картошку-фри и зеленый салат с огурцами и помидорами.
В одиннадцать вечера я припарковалась напротив главного входа в небоскреб Сеспула; моя камера «Лазероид» лежала в сумочке на сиденье рядом со мной. Освещение в Идеалии не идеальное; как во всех обычных городах, тут разрешается оставлять в жилых и деловых районах маловаттные лампы, а фонари ставят только на углах улиц. Идея примерно такова: «Общегосударственный переход на солнечную энергию не за горами, но до тех пор, пока мы к нему не пришли, нам придется поэкономить». Подобные доводы имели бы смысл, если бы: (1) экономия распространялась и на Три-ви, (2) если бы экономия применялась и к беспорядочному использованию энергии в дневные часы. По сути, идея в целом сводится к психологическому фокусу, чтобы успокоить граждан, пока Рим горит.
Большая часть окон в небоскребе Сеспула не горела, но в нескольких в эти ночные часы брезжил слабый свет; одно из таких окошек находилось на четырнадцатом этаже. Был ли это офис 1400, я не знала.
Электромобилей было мало, пешеходов еще меньше. Время ожидания я коротала, пытаясь разыскать выпавший из истории Курилмана параграф. Я знала, чем он занимается и где — где-то в офисе 1400. Правда, я, не имея технической жилки, понятия не имела о том, как именно он это делает, но он это делал, а если так, почему он не проделал это со мной? Я ведь видела, как он сглотнул, верно? И где в этой схеме место Сесилии Курилман? Наверняка ей отводится более значительная роль, чем просто секретарь, кем она представляется?
К главному входу подъехало электротакси, из дверей вышла девушка в платье и села в такси. Голодевушка? Фонарь на углу был слишком далеко, чтобы хорошо освещать происходящее. Разглядеть что-то было сложно, и сказать что-либо с уверенностью я не могла.
На всякий случай я решила дождаться повтора и не села на хвост такси.
Через некоторое время подъехало новое такси, из дверей небоскреба вышла другая девушка, села в машину и уехала. На этот раз я поехала следом.
Я знала Идеалию как свои пять пальцев, и не успело такси проехать три квартала, как я уже поняла, что направляется оно в «Прист-Инн». Поэтому я обогнала такси и припарковалась на другой стороне улицы в тот самый миг, когда оно подъехало к главному входу. Девушка в платье вышла из такси, расплатилась с водителем, достав деньги из туфли (сумочки у нее не было), и побежала по обсаженной кустами дорожке к дверям. Когда она входила, я более-менее разглядела ее в тусклом свете гостиничных фонарей и что-то в ней — что именно, я так и не смогла понять — испортило мне настроение. Ощущение напоминало де-жавю — по крайней мере было таким же кратким и неуловимым, и я не успела понять, в чем дело.
К тому моменту, как я вошла в холл, девушка уже поднималась на лифте. Указатель остановился на цифре 5. В холле никого не было — само собой, в такой-то поздний час. Возле лифта на-
ходилась кнопка вызова ночного портьє. Рядом с кнопкой висел список гостей гостиницы «Прист-Инн».
По правилам Идеалии такие списки полагалось обновлять каждый день. Читая его, я знала, что просматриваю фамилии гостей не десятилетней с хвостиком давности.