Вслед за первой появилась вторая старушка, пробила карточку и ушла на фабрику. Потом третья. Четвертая. У всех были длинные носы и кривые зубы.
— Кренч, а почему вы не нанимаете молодых девушек? — резко спросил Чжиюмэй.
— Им недостает определенного... э... определенной квалификации. Мужчины тоже редко обладают нужным навыком, вне зависимости от возраста. Пи и я — исключение.
Через офис друг за дружкой прошествовали тринадцать старух, отметили карточки под часами и удалились на фабрику. Внезапно изнутри фабрики, из-за отделяющей офис от фабрики «бамбуковой» перегородки, донесся второй пронзительный свисток Пи.
— Производство вот-вот начнется, — объявил директор «РунКо» и привел в действие невидимый механизм под своим столом, отчего перегородка, дверь и все прочее поднялись к потолку.
Теперь стала хорошо видна собственно фабрика. В держателях на стенах пылали факелы, и по длинному узкому помещению плясали тени. Посреди помещения стоял длинный стол с рядом табуреток по сторонам; у дальнего конца стола пылал огромный очаг, а над ним на треножнике висел большой бронзовый котел. Вдоль правой стены были составлены друг на друга картонки с напечатанной на них надписью «ДжобШопКо». Вдоль левой стены высились очень похожие коробки с напечатанной надписью «РунКо». Пол был земляной, беспримесная почва Ригеля-2.
Пи стоял на коленях перед котлом, раздувая примитивные меха. Около дюжины старух сидели за столом, по шесть с каждой стороны. Тринадцатая старуха стояла у котла, мешая его содержимое большой деревянной поварешкой. Вскоре Пи оставил меха в покое, поднялся, прошел к правой стене и взял одну из картонок «ДжобШопКо». Потом отнес картонку в офис, открыл, и принялся вытаскивать из картонки корпуса аккумуляторов. Корпуса он складывал у конца стола. Опустошив картонку, он отставил ее, достал деревянную рукоять, вставил в отверстие под столом и начал проворачивать. Заскрипели деревянные шестерни; стол задрожал. Внутренняя часть столешницы задвигалась.
— Вот бы эту технику увидел Генри Форд VIII, — подал голос О’Пызикевич.
— Не говори, — отозвался Чжиюмэй.
Кренч нахмурился.
— Я полагал, это произведет на вас впечатление. Конечно, этот конвейер — лишь маленький шаг вперед, но это шаг в нужном направлении, и этот шаг есть демонстрация того, что «Рун-Ко» уверенно идет к модернизации.
Хили молча взглянул на Кранча.
Вращая рукоять одной рукой, другой рукой Пи установил два аккумуляторных корпуса на конвейерную ленту. Одновременно старухи загудели. Гу-гу-гууу-гу. Гу-гуууу-гу-гу-гу. Более странного звука Хили в жизни не слышал. Гудение напоминало монотонную молитву без слов. Пи поставил на ленту еще два аккумуляторных корпуса. Два первых корпуса доползли до первых двух старух. Старухи аккуратно разделили половинки корпусов и так же аккуратно положили рядышком. Гу-гу-гууу-гу. Гу-гуууу-гу-гу-гу. У следующей пары старух под рукой стояли глиняные горшки с синей глиной. Старухи зачерпнули понемногу глины и заполнили ею нижние половины корпусов. Гу-гу-гууу-гу. Гу-гуууу-гу-гу-гу. У следующей пары стояли под рукой глиняные горшки с коричневым порошком. Они взяли из горшков по щепотке порошка и посыпали на глину. Гу-гу-гууу-гу. Гу-гуууу-гу-гу-гу. Тем временем Пи продолжал доставать из картонной коробки и выкладывать на ленту новые корпуса, одновременно вращая рукоять.
Хили следил за происходящим, но не принимал ничего за чистую монету. У Руны было достаточно времени, чтобы подготовиться к приему любых гостей, и тут явно не ударили в грязь лицом. То, что ему демонстрировали, было затейливым представлением с целью обесценить настоящее содержимое котла. Он ни минуты не сомневался, что это содержимое и есть искомый Икс-фактор.
— Эй, Кренч, — подал голос Чжиюмэй. — Одна из твоих работниц спит на рабочем месте. Вон та старушенция в конце стола.
— Отлично, — отозвался Кренч, — я надеялся, что мне представится возможность продемонстрировать, как мы тут в «РунКо» взбадриваем своих работников, или, как вы выражаетесь на Земле, держим их «в тонусе»...
Запустив руку в пластиковую чашку, Кренч выудил оттуда кусок синей глины размером с кулак и с удивительной быстротой вылепил фигурку рунянской женщины.
— Надо понимать, что особое сходство не требуется, — объяснял он, — и что материал только служит проводником. Определяющий фактор — интенсивность проецируемого недоброжелательства.
Кренч поставил глиняную статуэтку на стол и на подносе сбоку от себя выбрал маленькую булавку. Потом мгновение посидел без движения, и нарисованные вокруг его лемурьих глаз круги посинели. Потом он ловко воткнул булавку в ягодицу глиняной фигурки.
Из глубины комнаты донесся пронзительный крик, задремавшая старушка вскочила с табурета и начала отчаянно ощупывать правую ягодицу. Мгновением позже она выудила булавку по меньшей мере в два дюйма длиной. Отбросив булавку, она попробовала сесть, потом передумала и осталась стоять.
Кренч небрежно скатал фигурку в комок и бросил глину обратно в пластиковую чашку.
— Если б я не знал, в чем фокус, — сказал Хили, — я бы решил, что вы колдун.
— А я и есть колдун, — ответил Кренч. — Как и работницы моей производственной линии. Как и Пи. Я думал, на этот раз вы все поняли, доктор Хили.
— Так ты хотел, чтобы я все понял, а? Чтобы я поверил в это твое представление с булавкой? Чтобы мы решили, будто какой-то рунянский барабашка заряжает эти аккумуляторы?
— Можете думать как вам угодно, доктор Хили. Я и сам до конца не понимаю, кто или что заряжает аккумуляторы. Я недолго жил на Земле, и мне не так уж много удалось там узнать. Однако Пи пробыл на Земле дольше и смог многое узнать, особенно о науке. Среди наших людей колдовство не практиковалось дав-ным-давно, однако у многих из нас — в особенности у женщин постарше — присутствует некая затаенная сила, и именно Пи подал идею применить эту силу в научных целях. По его теории микрокосм и макрокосм пересекаются где-то в четвертом измерении; и потому, когда я, колдун, втыкаю булавку в фигурку, то же намерение и моя злоба работает как мостик между реальностями и такие систематизированные ритуалы, как тот, который вы наблюдаете сейчас, открывают обмен макро-микро- и микромакроэнергии. По словам Пи, планета и камешек с точки зрения микромакрокома — одно и то же.
— А как же, — отозвался Хили. — А завтра будет славный денек, если не пойдет дождь.
Тем временем первая пара аккумуляторных корпусов, а за ними все новые пары, которые Пи продолжал ставить на конвейер, добралась до конца ленты и оказались напротив четвертой пары старушонок, которые проделали над ними серию сложных пассов, потом напротив пятой пары — эти сложили верхние и нижние половинки и заклеили черной густой пастой, потом шестой и последней пары (в одну из этих двух Кренч тыкал булавкой с помощью глиняной фигурки). Шестая операция оказалась простейшей: старушки сняли аккумуляторы с ленты и опустили в котел.
— Ага! — сказал Хили. Он поднялся. — Если не возражаете, Кренч, я, пожалуй, взгляну, что там у вас в котелке.
— Прошу, доктор Хили.
Хили прошел по земляному полу цеха к очагу. Старушка, заведовавшая котлом, при его приближении задрожала. Реквизировав у нее деревянную поварешку, Хили заглянул в котел. Там он увидел булькающую мутноватую жидкость, похожую на борщ и вонявшую старыми башмаками, тухлой рыбой и сыром романо. На минуту он растерялся, потом напомнил себе, что Икс-фактор должен быть необычным; в противном случае электрохимики смогли бы воссоздать его по воздействию на глиняные аккумуляторы. Хили достал из внутреннего кармана куртки маленький многоцелевой контейнер, зачерпнул немного жижи деревянной ложкой, залил в него, бросил ложку тринадцатой старухе и вернулся в офис.
Убрав контейнер обратно в карман, он уставился на Кренча поверх заваленного хламом стола.
— С твоим секретом в кармане, Кренч, все, что мне нужно, чтобы вышибить тебя из бизнеса, — вернуться на Землю и передать это профсоюзу производителей аккумуляторов. Но...
— Боюсь, вы не понимаете, сэр, — перебил Кренч. — У нас нет секрета как такового — только нестандартный метод зарядки обыкновенной глины, который мы и сами не до конца понимаем. Отвар, образец которого вы взяли, составлен по старинному рецепту, но погружение аккумулятора в него составляет лишь заключительную часть ритуала. Сам по себе отвар бесполезен.
— Но даже с твоим секретом, — раздраженно продолжил Хили, — профсоюз аккумуляторщиков останется в пролете. Они не смогут даже близко конкурировать с тобой и твоим дерьмовым заводиком, где работают за гроши. Даже если профсоюзы перевезут свои заводы сюда, они по-прежнему не смогут конкурировать с тобой, потому что тебе не приходится платить налоги, платить по счетам или устанавливать очистные сооружения для защиты окружающей среды.
Он стукнул по столу здоровенным, как у каменщика, кулаком.
— А знаешь, что это значит, Кренч? Это значит, что, если ты и дальше тут будешь клепать аккумуляторы, наши парни начнут терять работу. Это значит, что честные трудяги из профсоюза, с семьями и детишками, которых надо кормить, получат выходное пособие, и пособие по безработице, и профсоюзную страховку. И все потому, что тебя с твоим дружком Пи вдруг обуяла жадность и вы решили запустить свои грязные пальцы в чужой горшок с медом!
Хили кивнул О’Пызикевичу и Чжиюмэю.
— Давайте-ка приберем в этом домишке, ребята!
Чжиюмэй шагнул к Кренчу, поднял его за шкирку из кресла
и выбил рунянину передние зубы тычком указательного пальца. О’Пызикевич зашел в цех, изловил там Пи, отнес в конец помещения и швырнул в котел. Чжиюмэй бросил Кренча, прошел вслед за О’Пызикевичем в здание фабрики и перевернул стол, отчего производственный процесс с отчаянным скрипом замер. А наемные работницы бросились врассыпную по двенадцати различным направлениям. Откровенно говоря, за гида им платили, но Хили все равно вышел из фабрики и избил его. После этого он вернулся в хибару и принялся топтать Кренча. Когда ботинки Хили покраснели от крови, он присоединился к О’Пызикевичу и Чжиюмэю. Втроем они подняли стол и, используя его как таран, вышибли два дальних угловых столба здания. Задняя стена обрушилась, труба свалилась наземь, комната осела. Сухая трава с крыши дождем посыпалась в комнату, часть ее попала в очаг и загорелась. Пламя быстро распространилось и начало пожирать правую стену. Фабрику заволокло дымом. Пи каким-то образом сумел выбраться из котла и через дыру в задней стене, шатаясь, вывалился наружу и растворился в ночи. С визгом и криком тринадцать наемных работниц последовали за ним.