Айто решил испытать новую тактику. Он имитировал усталость, словно с трудом отражая атаки. Вурдалак, почувствовав преимущество, бросился вперед, раскрыв стальную пасть. В последний момент Айто отпрыгнул в сторону и перехватил нападавшего железной рукой за горло. Хватка была настолько сильной, что аура вурдалака сразу пожелтела. Не давая ему опомниться, Айто вонзил танто прямо в глаз существа. Ледяная волна мгновенно охватила голову вурдалака, а затем распространилась по всему телу. Желтая аура сменилась красной и потухла, а затем замороженное тело рассыпалось ледяными осколками.
Бой был яростным. Вурдалаки наседали со всех сторон, их когти царапали броню Айто, иногда достигая кожи. Но каждое попадание только разжигало в нем ярость. Он двигался, как смерч, его меч сверкал в темноте, рассекая врагов одного за другим.
Самый тяжелый момент настал, когда три вурдалака атаковали одновременно с разных сторон. Айто отбил первого железной рукой, второго встретил лезвием самурайского меча, но третий прорвался сквозь защиту и вонзил когти в бедро. Боль была настоящей, обжигающей. Рыча от ярости, Айто рывком освободился и провел круговую атаку танто. Ледяная волна охватила всех троих нападавших, превратив их в застывшие статуи.
Когда последний вурдалак рассыпался черной пылью, виброкс на запястье Айто засветился ярким светом, и раздались торжественные фанфары.
"Ваш уровень: 5"
— Ур-р-а-а-а!!! — закричал Айто, не в силах сдержать восторг. — Наконец-то!!! Как же долго я этого ждал!
На выбор ему предложили Скорость, Ловкость, Атаку и Защиту. Скорости ему тоже не хватало, поэтому он, не раздумывая, выбрал её.
"Скорость +1. Показатель: 4"
Он немедленно ощутил изменения — его движения стали не просто точнее, но и заметно быстрее. Когда он делал выпад мечом, клинок превращался в чуть размытую серебристую полосу. Железная рука теперь двигалась заметно быстрее. С ног словно сняли оковы.
В припрыжку, радостный, Айто побежал из леса, лелея надежду наконец-то попасть в город. По пути он тренировался в быстрых выпадах и парировании воображаемых атак, наслаждаясь новыми возможностями своего тела.
"Пятый уровень," — думал он с гордостью, — "теперь я смогу пройти в город, а там и до Ивана недалеко. Держись, Горыныч, я иду за тобой!"
Когда лес остался позади, Айто оглянулся. Темные силуэты деревьев с застывшими в них лицами казались теперь менее зловещими. Возможно, потому что он стал сильнее. А может, потому что наконец-то покидал это проклятое место, где провел, казалось, целую вечность, сражаясь с нескончаемыми волнами вурдалаков.
— Еще увидимся, — пробормотал он, отдавая дань уважения лесу, который, несмотря на все ужасы, помог ему стать сильнее.
Впереди виднелись очертания моста, и Айто направился к нему, твердо зная, что на этот раз стражники не будут смеяться над ним. Он вернулся не мальчишкой, а воином пятого уровня, закаленным в бесчисленных боях с вурдалаками.
Глава 7. Не в сказке сказать, не пером описать.
Стражники, увидев приближающегося Айто, продолжали заливаться смехом, держась за животы. Их доспехи с неоновыми узорами вспыхивали в такт хохоту, словно отражая веселье своих хозяев.
— Что смеётесь? Я теперь пятого уровня! — воскликнул Айто, сжимая кулаки. Негодование клокотало в его груди, но смех стражников лишь усилился.
В это мгновение мимо проходил старичок — невысокий, сухонький, с длинной серебристой бородой, украшенной мерцающими рунами. Его посох, увенчанный голубым кристаллом, тихо гудел, испуская едва заметное свечение. Удивительно, но мост перед ним не исчез, а наоборот, стал ярче и шире. Старик покачал головой, глядя на эту сцену.
— Всех новичков так разыгрывают, — проскрипел он, подходя к Айто. — Ты мог просто пройти в город с самого начала, он свободен для всех. — Старик хитро прищурился. — Пойдём, покажу тебе что там да как. Я смотрю, ты вообще ламер.
— Эй, старик! Я не ламер никакой! — возмутился Айто, хотя про себя подумал: «Что бы это ни значило».
Проходя мимо стражников, Айто бросил на них такой холодный взгляд, что их смех на мгновение прервался. Но стоило ему отойти на несколько шагов, как веселье возобновилось с новой силой.
Едва они ступили на мост, как перед глазами Айто раскрылось невероятное зрелище. Город постепенно вырастал из утренней дымки, подобно видению из сна.
Белокаменные терема, созданные словно из чистейшего мрамора, ослепляли своей белизной даже в пасмурный день. Каждый наличник на окнах был произведением искусства — причудливые узоры вырезаны с невероятной точностью, сплетая традиционные славянские мотивы с кибернетическими элементами. На некоторых виднелись солярные знаки, которые, к удивлению Айто, медленно вращались, подобно крошечным механизмам. Высокие крыши, покрытые сапфирово-синей черепицей, отражали солнечный свет так, что создавалось впечатление, будто над каждым домом сияет собственное небо. В темноте, как пояснил старичок, эта черепица начинала излучать мягкое голубое сияние, превращая городские кварталы в загадочное звёздное поле.
Рядом с этими памятниками старины возвышались хрустальные башни невообразимой высоты — настоящие колоссы из стекла и света. Их стены были не просто прозрачными — сквозь них можно было разглядеть тысячи мерцающих огоньков: окна, внутренние сады, платформы и мосты. По ночам каждая такая башня превращалась в величественный световой столп, соединяющий землю и небо. Спиральные шпили, венчающие эти сооружения, закручивались в немыслимые узоры, словно застывшие вихри, а на их вершинах парили светящиеся сферы, меняющие цвет в зависимости от времени суток и погоды. Некоторые сферы служили маяками для летающих транспортных средств, другие — прогнозировали погоду, третьи — отображали время суток или фазы луны. Казалось, шпили не просто пронзали облака — они управляли ими, заставляя туманную дымку обтекать острия, образуя причудливые фигуры.
Широкие проспекты, раскинувшиеся между этими архитектурными чудесами, были вымощены камнем особой породы — полупрозрачным, с вкраплениями кристаллов, которые преломляли свет и создавали радужные переливы под ногами прохожих. По этим камням бежали неоновые узоры, напоминающие руны или древние символы, меняющие своё расположение и форму. Старик объяснил Айто, что это не просто украшение — узоры служили своеобразной системой навигации, указывающей направление к важным городским объектам. Некоторые узоры светились ярче других — их называли «тропами власти», и они вели к административным зданиям. Были тропы торговые, ремесленные, образовательные и даже развлекательные, каждая со своим цветом и характером пульсации.
Эти величественные проспекты внезапно сменялись уютными улочками, где, казалось, время остановилось много веков назад. Под сенью старинных лип, чья кора светилась тёплым янтарным светом в сумерках, прятались деревянные избы, поражающие искусностью исполнения. Их стены были украшены затейливой резьбой, в которой переплетались изображения растений, животных и фантастических существ. Крыши венчали резные коньки в виде птиц, коней или драконов, которые в определённые часы «оживали» — поворачивали головы, расправляли крылья или фыркали, выпуская клубы пара. Дымоходы этих домов испускали дым разных цветов, и старичок пояснил, что по цвету дыма можно определить профессию хозяина: синий дым поднимался над жилищем мага, красный — кузнеца, зелёный — травника, а золотистый — ювелира.
В воздухе над городом парили огромные платформы, словно острова в небесном океане. Каждая такая платформа была размером с небольшую площадь и поддерживалась не только антигравитационными генераторами, но и мощными энергетическими потоками, видимыми как переливающиеся столбы света. Соединяли эти парящие острова с землёй удивительные лифты — прозрачные капсулы, окружённые мерцающими частицами, которые, казалось, танцевали вокруг них, поднимаясь и опускаясь по невидимым спиралевидным путям. Когда капсула проходила через особо густое скопление частиц, пассажиры внутри на мгновение становились невесомыми, ощущая лёгкое головокружение от восторга.
На этих парящих платформах располагались настоящие висячие сады, превосходящие великолепием даже легендарные сады Семирамиды. Там росли цветы невиданной красоты — с лепестками, меняющими цвет от прикосновения, с ароматом, навевающим сладкие сны или пробуждающим воспоминания. Некоторые цветы раскрывались только ночью, испуская голубоватое сияние, освещая дорожки для вечерних гуляний. Деревья, растущие там, были не менее удивительны — с серебристой корой, которая пульсировала, словно живая, и плодами, светящимися изнутри, подобно миниатюрным звёздам. Эти плоды, как сказал старик, обладали чудесными свойствами: одни придавали силу, другие проясняли разум, третьи позволяли понимать язык животных, но все они были доступны лишь тем, кто доказал свою ценность для города.
Между башнями, платформами и мостами сновали юркие летательные аппараты различных форм и размеров. Самыми распространёнными были машины, напоминающие гигантских стрекоз — с прозрачными кабинами для пассажиров и широкими, переливающимися всеми цветами радуги крыльями. Эти крылья не просто мерцали — по ним пробегали волны света, создавая иллюзию движения даже когда аппарат зависал на месте. Управлялись эти стрекозы не механическими приборами, а мыслями пилота через специальные нейроинтерфейсы, выглядевшие как изящные диадемы. Были и другие аппараты — напоминающие гигантских бабочек для торжественных процессий, юрких ласточек для срочных поручений и даже величественных драконов для военных нужд.
Величественный акведук опоясывал центральную часть города подобно огромному светящемуся кольцу. Это грандиозное сооружение поддерживалось колоннами, каждая из которых была произведением искусства — покрытые барельефами, изображающими сцены из славянской мифологии, они, казалось, рассказывали историю этого мира тем, кто умел читать их язык. По желобам акведука текла удивительная жидкость — не вода, а что-то напоминающее жидкое серебро, мерцающее и переливающееся на солнце. Эта субстанция, как объяснил старичок, была не просто декоративным элементом, но и источником энергии для многих городских систем. В определённых узлах акведука устанавливались преобразователи, улавливающие энергию течения и трансформирующие её в свет, тепло или движение. Иногда жидкость меняла цвет — становилась золотистой на рассвете, рубиновой на закате и глубокой синей в полночь, отражая настроение города.