Волька добрался до берега и, отозвав своих друзей в сторонку, поделился с ними радостной вестью.
Спустя короткое время вздремнувших было рыбаков разбудил приближавшийся конский топот. Вскоре у слабо потрескивавшего костра остановился необычный всадник.
Это был старик в дешёвом полотняном костюме и жёсткой шляпе канотье. Его величественная борода развевалась по ветру, открывая для всеобщего обозрения вышитую украинскую сорочку. Ноги его в расшитых золотом и серебром туфлях с причудливо загнутыми кверху носками упирались в золотые стремена, усыпанные алмазами и изумрудами.
Седло, на котором он восседал, было столь великолепно, что само по себе составляло целое состояние. Под седлом играла лошадь неописуемой красоты.
В обеих руках старик держал по большому кожаному чемодану.
- Могу ли я увидеть благородных рыбаков, столь великодушно приютивших и накормивших трёх голодных отроков? - торжественно обратился он к Джованни, возившемуся у костра.
Не дожидаясь ответа, он слез с лошади и с облегчением поставил на песок чемоданы.
- А в чём дело? - ответил осторожный Джованни вопросом на вопрос- Вы их разве знаете, этих ребят?
- Мне ли не знать моих юных друзей! - воскликнул Хоттабыч, обнимая по очереди подбежавших к нему Вольку, Женю и Серёжу.
Потом, обратившись с поклоном к растерянно глядевшим на него рыбакам, он произнёс:
- Поверьте, о достойнейшие из рыбаков, я не знаю, как отблагодарить вас за ваше драгоценное гостеприимство и добросердечие.
- А за что нас благодарить? - искренне удивился седой рыбак.- За похлёбку, что ли? Она нам не дорого стала, поверьте мне, синьор.
- Я слышу слова поистине бескорыстного мужа, и тем глубже чувство моей благодарности. Позвольте же мне отплатить вам хотя бы этими скромными дарами,- сказал Хоттабыч, протянув оторопевшему Джованни оба чемодана.
- Тут, очевидно, какая-то ошибка, уважаемый синьор,- пролепетал тот, обменявшись недоуменными взглядами с обоими своими товарищами.- За эти два чемодана можно купить, по крайней мере, тысячу таких похлёбок, какой мы накормили ребятишек. Вы не думайте, что это была какая-то особенная, дорогая похлёбка. Мы люди бедные.
- Это ты ошибаешься, о бескорыстный рыбак. В этих чемоданах заключены богатства, в тысячи тысяч раз превышающие стоимость вашей похлёбки, и всё же они, на мой взгляд, не будут достаточной оплатой за неё, ибо нет на всём свете более дорогого, чем бескорыстное гостеприимство и милосердие к нуждающимся.
Он раскрыл чемоданы, и все увидели, что чемоданы доверху заполнены блестящими золотыми монетами.
- Только, прошу вас, не возражайте,- сказал Хоттабыч, видя, что рыбаки пытаются протестовать.- Уверяю вас, тут нет никакого недоразумения. Да будет безмятежна ваша жизнь и да будут ваши сердца и впредь столь же бескорыстно открыты к страданиям нуждающихся людей! Прощайте!
- Прощайте, синьор! Прощайте, ребятишки! - сказали рыбаки, глядя вслед нашим путешественникам, поминутно оглядывавшимся и приветственно махавшим им руками.
Когда старик со своими спутниками скрылся вдали, Джованни сказал, разводя руками:
- Убейте меня, друзья, но я ничего не понимаю.
- М-да,- согласились остальных два рыбака.
- Ежели это даже не золото, а обыкновенные медяшки, и то тут наберётся, худо-бедно, до пятисот лир меди. Это уже не говоря о чемоданах, которые тоже стоят далеко не одну лиру,- говорил Джованни, перебирая руками монеты.- Во всяком случае, будет чем заплатить старые и новые налоги и на что починить сети. Скорее всего, это всё-таки не золото, а медяшки,- продолжал свою мысль Джованни.- Впрочем, завтра проверим.
Х LIII. Пять золотых монет
В шесть часов утра в Генуе встают только рабочие. В это очаровательное летнее утро в Генуе в такой ранний час проснулись два человека, которых не беспокоила мысль о хлебе насущном.
Первым из них был Хоттабыч. Он бодро вскочил с постели и разбудил своих друзей, спавших в соседнем номере той же гостиницы.
- Друзья мои,- сказал он сладко позёвывавшим ребятам,- простите меня, что я нарушил ваш крепкий отроческий сон, но я сейчас отправляюсь вторично в море на розыски моего несчастного брата. Не беспокойтесь за меня. Я буду осторожен и, уверяю вас, ни в какие сети больше не попадусь. Через два-три часа я вернусь. За этот срок я надеюсь обследовать всё это море, которое, по вашим словам, называется Средиземным. Спите, друзья мои, я разбужу вас, вернувшись.
- Нет,- сказал Волька.- Мы не согласны спать в такой серьёзный момент. Мы будет тебя ждать на берегу моря. Правильно я говорю, ребята?
- Правильно,- подтвердили Серёжа и Женя, причём Женя, потягиваясь, добавил: - В крайнем случае, мы вздремнём на берегу моря. На песочке.
На том наши путешественники и порешили. Быстро одевшись, они отправились в знакомую бухточку, которую незадолго до этого покинули гостеприимные рыбаки.
Вторым из людей, кого меньше всего волновала забота о хлебе насущном и кто, несмотря на это, проснулся в шесть часов утра, был его высокопревосходительство синьор Джузеппе Аттолино.
Дело в том, что ему не давали спать служебные заботы. Из Рима каждый день поступали целые вороха бумаг из Министерства внутренних дел, из Министерства финансов и всяких других учреждений, которые синьор губернатор привык уважать и которых он - что греха таить! - привык бояться.
И все эти бумаги твердили одно: деньги, деньги, деньги. Подавайте, синьор губернатор, побольше денег. Выколачивайте побольше налогов, синьор губернатор, или вас придётся считать плохим губернатором.
А из кого выколачивать налоги? Всё население Генуи и губернии делится на две неравные части. Первая - меньшая часть генуэзцев - имеет чем платить, но всячески старается не платить, вторая - большая часть населения - не имеет чем платить налоги, даже если бы хотела это делать.
Вот поэтому синьору губернатору, любившему свою должность нежной и крепкой любовью, не спалось в это очаровательное раннее утро. Он проворочался на своей постели до девяти часов, и только в девять часов утра, утомившись, он забылся в тяжёлом сне.
Как раз в это время в один из самых больших ювелирных магазинов Генуи вошёл необычный для такого рода магазинов посетитель - бедно одетый курчавый парень.
Робко сняв шляпу ещё у самого входа, парень приблизился к роскошному прилавку, за которым стоял изнывающий от безделья продавец.
- Вон из магазина! - сказал продавец, брезгливо осмотрев парня с головы до ног.- Ты обознался, милейший: здесь не харчевня, а ювелирный магазин.
- Прошу прощения, синьор,- ответил, нисколько не обижаясь, посетитель,- я хотел бы только узнать, золото это или медяки?
Сказав это, он вынул из кармана штанов и положил на прилавок пять золотых монет. Давненько уже в Италии не видели золотых монет. Продавец с интересом взглянул на их владельца и, подозрительно хмыкнув, произнёс:
- Подожди минуту, я ещё не разбираюсь в таких вещах, я спрошу у управляющего.
- Знаем мы эти фокусы,- промолвил управляющий, выслушав сообщение продавца.- Этого парня подослали из ОВРА (итальянская охранка). Стоит нам только купить у него эти кругляшки, как нас привлекут к суду за скупку золотых монет, которые уже давным-давно следовало сдать в казначейство. Хозяина нашего посадят в тюрьму, а всё его имущество конфискуют. Наивные штучки. Нет, мы их перехитрим, этих господ из ОВРА. Мы им донесём на их собственного агента.
Он снял трубку телефона и, набрав нужный номер, сказал:
- К нам пришёл в магазин человек продавать золотые монеты. Если это вас интересует, можете прислать за ним, а мы его пока задержим разговорами.
Так случилось, что нашего знакомца, весёлого курчавого рыбака Джованни, прямо в ювелирном магазине арестовали и препроводили в полицию.
- Откуда у тебя эти монеты? - спросили там Джованни.
- Мне их подарили,- ответил Джованни.
- Ах, подарили? - иронически повторил следователь.- Так прямо и подарили?
- Ну да,- простодушно подтвердил Джованни.
- И кто тебе, мой милый, подарил сразу пять монет?
- Один старик подарил.
- Как его зовут?
- Не знаю.
- И где он проживает, ты тоже не знаешь?
- Нет, не знаю.
- И чем он занимается, тоже тебе неизвестно?
- Нет, неизвестно,- отвечал Джованни, не подозревая о нависшей над его головой опасности.
- И давно ты знаком с этим неизвестным тебе человеком?
- Часов десять тому назад я его увидел в первый и последний раз.
- И он сразу тебе подарил пять золотых монет?
- Сразу, синьор начальник. Только он мне не пять подарил, а…
Тут Джованни понял, что сболтнул лишнее, и замолчал. И сколько следователь ни бился, он не мог больше заставить Джованни говорить.
- Мне всё ясно,-сказал наконец следователь.- Никто тебе этих денег не дарил. Ты их просто украл.
- Как ты смеешь называть меня вором! - полез на него с кулаками Джованни.- Я никогда в жизни не брал чужого!
- Ах, ты, оказывается, не только вор, но ещё и хочешь меня убить! - с удовольствием констатировал следователь и, распорядившись, чтобы Джованни отвели в тюрьму, сел писать протокол.
По ряду деталей допроса он сделал заключение, что у арестованного где-то должно храниться ещё золото, может быть, даже очень много золота. Синьор следователь понимал, что никогда он ещё не был так близок к служебному успеху, как в это утро.
XLIV. Сосуд с Геркулесовых столбов
На этот раз Хоттабыч оказался точным. Он обещал вернуться через два-три часа, и действительно - без четверти девять его сияющая физиономия вынырнула из воды. Старик был счастлив.
Он быстро выбежал на берег и, размахивая высоко над головой каким-то очень большим, в полчеловеческого роста, металлическим сосудом, покрытым водорослями, заорал:
- Я нашёл его, о друзья мои! Я нашёл сосуд, в котором столько веков томится мой несчастный брат Омар Юсуф ибн Хоттаб, да не померкнет солнце над его головой! Я обшарил всё море и уже начал отчаиваться, когда у Геркулесовых столбов* увидел в зелёном полумраке вод этот волшебный сосуд.