— Вечно зря кидаешься на людей! — сказал Волька.- При чём тут Серёжа, раз ты смотришь в бинокль не с той стороны?
Он поднял бинокль с травы и подал его злобствовавшему джинну.
— Надо смотреть через маленькие стёклышки. Омар Юсуф недоверчиво последовал Волькиному совету и вскоре произнёс с сожалением:
— Увы, я был лучшего мнения об этом светиле. Оказывается, оно щербатое, с изъеденными краями, как поднос самого последнего подёнщика. Уж куда лучше звёзды! Они хоть и во много крат меньше Луны, но зато, по крайней мере, без видимых изъянов.
— Дай-ка мне, о брат мой, удостовериться в правильности твоих слов,- сказал тогда заинтересовавшийся Хоттабыч и, посмотрев в бинокль, с удивлением согласился: — На этот раз мой брат как будто бы прав.
По тону и словам Хоттабыча видно было, что авторитет Омара Юсуфа уже давно был в его глазах очень сильно поколеблен.
— Какая дикость! — поразился Серёжа.- Пора бы вам знать, что Луна во много миллионов раз меньше любой из звёзд.
— Не-ет, я больше не в состоянии выдержать постоянных издевательств этого мальчишки! — взревел Омар Юсуф и схватил оторопевшего Серёжу за шиворот.- Уж не будешь ли ты меня уверять, что песчинка больше горы? С тебя это станется. Не-ет, сейчас-то уж я с тобой расправлюсь окончательно!
— Остановись! — крикнул ему Волька.- Остановись, или я на тебя немедленно обрушу Луну, и от тебя даже мокрого места не останется! Мне это, брат, раз плюнуть. Ты ведь меня знаешь.
Омар Юсуф нехотя отпустил не на шутку перепугавшегося Серёжу.
— Ты и на этот раз совершенно напрасно так разозлился,- сказал Волька.- Серёжа прав на все сто. Присядь, и я тебе всё постараюсь разъяснить.
— Нечего мне разъяснять, я всё сам прекрасно знаю! — кичливо возразил Омар Юсуф, но ослушаться Вольки не посмел и уселся вместе со всеми остальными на траве.
На астрономические темы Волька мог говорить часами. Это был его конёк. Он перечитал все популярные книги по вопросам мироздания и с увлечением излагал их содержание всем, кто хотел его слушать. Но Омар Юсуф явно не хотел его слушать. Он всё время презрительно хмыкал и, наконец, не выдержав, проворчал:
— Никогда не поверю твоим словам, пока не удостоверюсь в них на деле.
— То есть как это «на деле»? — удивился Волька.- Уж не хочешь ли ты полететь на Луну, чтобы убедиться, что это не маленький диск, а огромный шар?
— А почему бы и не слетать? — заносчиво спросил Омар Юсуф.- Вот возьму и сегодня же слетаю.
— Но ведь Луна страшно далеко!.
— Омара Юсуфа не пугают большие расстояния. Тем более что я сильно, прости меня, сомневаюсь в справедливости твоих слов.
— Но ведь путь к ней лежит в безвоздушном пространстве,- добросовестно старался Волька переубедить Омара Юсуфа.
— Я могу прекрасно обходиться без воздуха.
— Пускай летит! — свирепо шепнул Серёжа Вольке.- А то мы ещё с ним хлебнём горя.
— Конечно, пускай летит,- тихо согласился Волька.- Но всё-таки я считаю, что мой долг предупредить его о том, что его ждёт в пути. Учти, Омар Юсуф,- продолжал он, обращаясь к чванливому джинну,- учти, что там страшно холодно.
— Я не боюсь холода. До скорого свиданья! — сказал небрежно Омар Юсуф.- Улетаю.
— Так послушай же, в таком случае! — строго произнёс Волька.- Если ты уж во что бы то ни стало решил слетать на Луну, то хоть в одном послушайся меня. Обещаешь ли ты беспрекословно подчиниться моим словам?
— Так и быть, обещаю,- надменно отвечал джинн, явно начинающий выходить из-под Волькиного влияния.
— Ты должен вылететь с Земли со скоростью не меньше чем одиннадцать километров в секунду. В противном случае ты, уверяю тебя, никогда не доберёшься до Луны.
— С радостью и удовольствием,- сухо ответил Омар Юсуф.- А скажи мне, о могучий Волька, сколь велик километр, ибо я не знаю такой меры длины.
— Ну, как тебе объяснить…- призадумался Волька.- Ну вот: километр — это примерно тысяча четыреста шагов.
— Твоих шагов? — спросил джинн.- Значит, моих шагов в километре не больше тысячи двухсот.
Омар Юсуф был явно преувеличенного мнения о своём росте. Он был одного роста с Волькой, но переубедить его так и не удалось.
— Смотри не разбейся о небесную твердь,- заботливо напутствовал брата Хоттабыч, сам не шибко поверивший Волькиным рассказам о строении Вселенной.
— Ладно, не учи учёного,- холодно ответил ему Омар Юсуф и со страшной быстротой взвился в воздух, мгновенно раскалившись добела. Он тот- -час же исчез из виду, оставив за собой длинный огненный след.
— Подождём, пока он вернётся,- робко предложил Хоттабыч, чувствовавший себя виноватым перед своими друзьями за неприятности, доставленные им Омаром Юсуфом.
— Нет, теперь уж жди его не жди, всё равно не дождёшься! — сердито возразил Волька.- Он не послушался моего совета, основанного на научных данных, и никогда уже не вернётся на Землю. Раз твой Омар вылетел со скоростью меньше чем одиннадцать километров в секунду, он теперь будет всё время вращаться вокруг Земли, как неприкаянный. Он сейчас, если хочешь знать, превратился в спутника Земли.
— Я всё-таки немножко подожду,- пробормотал Хоттабыч,- всё-таки он мне брат.
Поздно ночью Хоттабыч незаметно проскользнул в Волькину комнату и, превратившись в золотую рыбку, тихо шлёпнулся в аквариум. Он всегда устраивался на ночь не под кроватью, а в аквариуме, когда был чем-нибудь сильно расстроен. На этот раз он был особенно расстроен. Он прождал Омара Юсуфа добрых пять часов, но так и не дождался.
Когда-нибудь, когда учёные изобретут такие точные приборы, которые позволят им учитывать самое ничтожное притяжение, испытываемое Землёй от прохождения около неё крохотных небесных тел, какой-нибудь астроном, бывший, может быть, в детстве читателем нашей повести, установит в результате долгих и кропотливых расчётов, что где-то, сравнительно недалеко от Земли, вращается небесное тело весом в шестьдесят восемь с половиной килограммов. И тогда в объёмистый астрономический каталог будет внесён под каким-нибудь многозначным номером Омар Юсуф, сварливый и недалёкий джинн, превратившийся в спутника Земли исключительно вследствие своего несносного характера и невежественного пренебрежения к данным науки.
Кто-то, узнав из наших уст поучительную историю, приключившуюся с братом Хоттабыча, серьёзно уверял, что как-то ночью он якобы видел на небе быстро промелькнувшее светило, по форме своей напоминавшее старика с развевающейся длинной бородой. Что касается автора этой повести, то он приведённому выше заявлению не верит.
LVI . Роковая страсть Хоттабыча
Несколько дней Хоттабыч тосковал по брату, отсиживаясь в аквариуме, а потом привык, и всё пошло прежним чередом.
Как-то раз, незадолго до окончания летних каникул, наши друзья тихо беседовали с Хоттабычем, который по случаю раннего утра ещё продолжал нежиться под кроватью.
— Возможны осадки,- авторитетно заявил Серёжа, взглянув из окна на улицу.
Вскоре действительно всё небо покрылось тучками и начался противный, не по сезону холодный дождик.
— Может быть, послушаем? — спросил Волька с деланно небрежным видом, кивнув на новенький радиоприёмник — подарок родителей за успешный переход в шестой класс,- и с видимым удовольствием включил радио.
Мощные звуки симфонического оркестра заполнили комнату.
Удивлённый Хоттабыч высунул свою голову из-под кровати и осведомился:
— Где находится это множество людей, столь сладостно играющих на различных музыкальных инструментах?
— Ах, да! — обрадовался Женя.- Ведь Хоттабыч не знает радио!
Как это ни странно, на «Ладоге» из-за спешки упустили из виду приобрести приёмник для кают-компании.
Часа два ребята наслаждались, наблюдая за Хоттабычем. Старик был совершенно потрясён достижениями радиотехники. Волька ловил для него Владивосток и Анкару, Тбилиси и Лондон, Киев и Париж. Из динамика послушно вылетали звуки песен, гремели марши, доносились речи на самых разнообразных языках. Потом ребятам надоело радио. На улице проглянуло солнышко, и они ушли на воздух, оставив очарованного Хоттабыча у приёмника.
Именно к этому времени относится таинственная история, по сей день не разгаданная Волькиной бабушкой.
Дело в том, что она вскоре после ухода ребят пришла выключить приёмник и услышала в совершенно пустой комнате чьё-то стариковское покашливание. Затем она увидела, как сама по себе передвигается по шкале приёмника воронёная стрелка вариометра.
Перепуганная старушка благоразумно решила самой не дотрагиваться до приёмника, а бежать за Волькой. Она поймала его у автобусной остановки. Волька страшно заволновался, сказал, что он совершенствует радиоприёмник, автоматизирует его и очень просит бабушку не рассказывать об этом родителям, потому что он-де готовит для них сюрприз. Отнюдь не успокоенная его словами, бабушка всё же обещала хранить тайну.
До вечера она с трепетом прислушивалась, как в пустой комнате изредка раздавалось странное приглушённое стариковское бормотанье.
В этот день приёмник не отдыхал ни минуты. Около двух часов ночи он, правда, замолк. Но оказалось, что старик просто забыл, как принимать Лондон. Он разбудил Вольку, расспросил его и снова приблизился к приёмнику…
Случилось непоправимое: старик до самозабвения увлёкся радио.
Эпилог
Если кто-нибудь из читателей этой глубоко правдивой повести, проходя в Москве по улице Разина, заглянет в приёмную Главсевморпути, то среди многих десятков граждан, мечтающих о работе в Арктике, он увидит старичка в твёрдой соломенной шляпе канотье и вышитых золотом и серебром туфлях. Это старик Хоттабыч, который, несмотря на все свои старания, никак не может устроиться радистом на какую-нибудь полярную станцию.
Особенно безнадёжным становится его положение, когда он начинает заполнять анкету. На вопрос о своём занятии до 1917 года он правдиво пишет: «Джинн-профессионал». На вопрос о возрасте — «3732 года и 5 месяцев». На вопрос о семье Хоттабыч простодушно отвечает: «Круглый сирота. Холост. Имею брата по имени Омар Юсуф, который до прошлого месяца проживал на дне Северного Ледовитого океана в медном сосуде. Сейчас работает в качестве спутника Земли». И так далее и тому подобное.