После чего, расспросивши подробно генерала Хвостова (Морское министерство) и своего флагманского механика, которые с нами сделали переход из Кронштадта до Ревеля, о состоянии наших котлов и машин и получив отзыв, что они редко видели в таком порядке машину, он собрал всех офицеров в кают-компании и сказал речь, что он очень доволен, что выбор корабля для этого плавания пал на «Аврору», потому что он знает «Аврору» как корабль, обладающий образцовым порядком и хорошими традициями. Вообще он наговорил столько приятного, что мы совсем растаяли. В конце речи он просил не очень увлекаться придворной жизнью, говоря, что в ней ничего хорошего нет.
Простояли мы в Ревеле 9 часов и в 5 часов ушли. Когда мы проходили между кораблями, то нам кричали ура. Одним словом, проводы были трогательные. 15 сентября приходим в Плимут и весь день грузим уголь. 17 сентября ушли в Алжир.
21 сентября Средиземное море. Мы идём со скоростью пассажирского парохода, ведь завтра мы будем в Алжире. Не знаю, что будет дальше, потому что в газете было, что Турция объявила Италии войну. Вполне возможно, что в Неаполь нас и не пустят.
Переход из Плимута мы начали при довольно свежей погоде, но, к счастью, ветер был попутный, так что хотя и покачивало, но ход не убавился. Так нас покачивало два дня. Подходя к берегам Испании, качка почти стихла, но зато началась теплая погода. Сначала это было приятно, но теперь началась жара. Ставим тент, ходим в белом, но спасенья нет. Жара нас удручает.
Сегодня кают-компания меня совершенно убила: по поводу того, что сегодня наступил девятый год моего пребывания на крейсере, устроили большой обед, пригласили Петра Николаевича, играла музыка. Одним словом, был большой парад.
22 сентября утром пришли в Алжир. Получили телеграмму идти в Неаполь.
23 сентября ― очень тяжёлый день. Со вчерашнего дня грузим уголь, и вот только около 9 часов вечера мы окончили погрузку и все из-за негодяя консула, который для нас заказал такой уголь, что с середины погрузки бросили его грузить и пошли искать лучший уголь.
Получил телеграмму из Парижа от великого князя. Спрашивает, хорош ли наш повар и если нет, то он может привезти своего. Мне осталось ответить, что желательно, если он привезёт своего. Ведь если ему ответить, что повар хорош, а ему не понравится, то это наживешь себе неприятностей.
24 сентября вечером у командира был обед для нашего генерального консула. Жара ― дышать нечем. После обеда съехали на берег отдохнуть, но там оказалось хуже.
25 сентября. Уходим завтра утром, хотели уйти сегодня, да из-за этого паршивого угля не вышли. У меня покраска, выторговал один день.
Насколько французы боятся осложнений из-за войны, что прислали сюда эскадру для устрашения арабов.
27 сентября переехал в новую каюту. Жаль было расставаться со старой. Мне трудно разместиться, а командиру ещё труднее. Когда мы были в Ревеле, то Петр Николаевич докладывал Эссену, что он считает неудобным, чтобы Борис Владимирович столовался в кают-компании. Эссен обещал об этом поговорить с министром, в результате получили от штаба телеграмму: «Командиру следует столоваться согласно морскому уставу», т. е. отдельно от офицеров. Интересно, где же ему столоваться, вероятно, на письменном столе. Конечно, все останется без перемены, и Петр Николаевич с момента приезда Бориса Владимировича будет столоваться у нас.
28 сентября в 2 часа дня пришли в Неаполь. Хорошая погода. Приехал младший адъютант подпоручик Унгерн-Штернберг, лакеи великого князя и его груз, в числе которого было 500 бутылок шампанского.
29 сентября с самого утра приезжали адмиралы с ответными визитами, а их здесь много.
В 5 часов вечера приехал великий князь. Мы подняли его флаг и произвели салют. Приятная новость: принц Николай Греческий с нами не идет.
30 сентября ― день отдыха. Утром на один час съехал на берег.
Есть хорошая русская пословица: «Жалует царь, да не жалует псарь». Такие приехали холуи, что просто ужас. Каждый из свиты привез по одному, а великий князь ― двух, да ещё повара. С последним уже начались недоразумения. Не хочет ладить с нашим поваром, и приходится это улаживать.
10 октября к нам окончательно переехал великий князь. Вечером он вытащил массу игрушек и, между прочим, скачки ― игра вроде гуська, и каждая партия была на бутылку шампанского. На другой день я переговорил с Граббе об этом (флигель-адъютант граф Граббе) и сказал, что офицеры таких расходов не выдержат. В этот вечер игра была, но на бутылку пива. Граббе много оказывал помощи в улаживании мелких недоразумений. Он не состоял в свите, а был как бы опекуном Бориса Владимировича.
Война поваров окончилась: нейтральные державы, т. е. Граббе и я, предложили следующие условия: наш повар делает ежедневно завтраки и обеды, а великокняжеский ― ужин в 10 часов и все приёмы, и в этом случае наш повар ему помогает. Это им принято. Всё это кажется шутками, а сколько затрачено нервов. Вечерние игры привлекают меньше и меньше народу, а потом, несмотря на ужин, определялась компания в пять человек, а остальные занимались своими делами.
5 октября. После полудня пришли в Порт-Саид, и нам сразу же объявили, что мы пришли из зачумленного района и поэтому должны стоять в карантине. Никакие доводы ни великого князя, ни нас не помогают, и мы должны стоять без сообщения с берегом. Офицеров или, как они говорят, пассажиров 1 класса они могут выпустить на берег через пять дней после выхода из Неаполя, т. е. завтра в пять часов дня, а команду совсем спускать нельзя.
6 октября около 5 часов вечера приехал местный губернатор и объявил, что офицеры могут съехать на берег.
8 октября. Сейчас проходим Суэц.
13 октября ― Красное море. Завтра должны прийти в Аден. В Суэце мы переночевали и рано утром пошли дальше. Сначала было ничего, дул ровный попутный ветер, но дня через два ветер начал стихать, и тут началась такая жара! Например, утром за чаем все масло растаяло. Спасаемся только ваннами и душами. На всем этом переходе к нам очень часто прилетали птицы, особенно много было ласточек. Они были настолько уставшие, что садились, где придется. Одна села одному офицеру на голову. Мы брали их руками. У меня в каюте сидит одна птица, зелёная, с длинным носом, по-видимому, болотная. Сначала дичилась, а теперь привыкла и ест тараканов.
14 октября. Аден. Съехали на берег около 8 часов вечера, чтобы посмотреть город, но так и не посмотрели, потому что смотреть нечего.
15 октября. Сегодня все уехали на берег, на обед к губернатору, так что я отдыхаю, а с ними всеми надо быть очень осторожным, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, а от этого к вечеру сильно устаёшь.
22 октября. Индийский океан. Через два дня приходим в Коломбо. Переход очень хороший, почти штилем, т. е. было несколько шквалов с дождем, но это только приятно. Имеется три дня экономии, так что стоянка в Коломбо предполагается восемь дней, и этой стоянки все ждут, как манны небесной, настолько все устали от этих больших переходов.
24 октября пришли в Коломбо.
26 октября. У нас наступило маленькое успокоение: вся свита съехала на берег. Борис Владимирович выходит только к завтраку и около часа дня уезжает на берег, ну а оттуда возвращается не раньше часа ночи. У нас из-за этого полная свобода. Ученье и работа идут так, что все довольны.
В здешних портах теперь наступили недоразуменья с углем из-за забастовки в Англии. Цена на уголь поднялась до больших размеров, а в некоторых портах угля нельзя достать вовсе. Из-за этого мы, может быть, пойдем не в Сингапур, а в Сабанг (Пуловей).
27 октября великий князь со свитой поехал с визитом к губернатору в Канду (центр Цейлона, 450 м). На пристани был выстроен почетный караул из местных войск, потом подан специальный поезд. Говорят, все было очень красиво, потому что войска туземные, но мне не удалось посмотреть на это. Возвращается великий князь оттуда завтра, потому что завтра на английском пароходе приходит сюда принц Так, который будет представителем английского короля на коронации в Сиаме. Он до Сингапура едет на пароходе, а там сядет на крейсер. Великий князь хочет сделать с ним небольшой альянс.
30 октября. Великий князь устраивал завтрак для местного губернатора. Завтрак был неважный, потому что вся организация шла от свиты. Мы все мечтаем о моменте, когда великий князь от нас уедет и мы вздохнем свободно.
5 ноября пришли в Сабанг (Пуловей). Дивный уголок совершенно дикой природы, а между тем угольная погрузка разделена так, что не дай бог иметь в лучшем военном порту.
Вечером голландцы пригласили наших офицеров «бир абенд», а 7 ноября в 6 часов вечера мы устроили обед голландцам в ответ на их «бир абенд». Приглашено было 19 человек, из них три дамы и одна барышня. Сначала было немного натянуто, а потом разошлись. После обеда все перешли на ют, там играли балалаечники, танцевали русскую, так что окончательно разошлись. Голландцы, наверное, долго будут помнить этот прием. Голландцы приняли нас очень хорошо. Все время нашей стоянки весь город и стоящая здесь канонерка были расцвечены флагами, и при нашем приходе и уходе команду посылали по вантам и кричали «ура».
Получили телеграмму из Петербурга, что после окончания торжеств нам следует возвращаться в Россию с расчетом быть в Либаве не позже 31 марта.
6 ноября ушли в Сингапур. Сразу вышло недоразумение: губернатор объявил, что он пользуется правами вице-короля и поэтому не поедет первым с визитом, а великий князь сказал, что и он первый не поедет. В общем, великий князь в штатском съехал на берег.
«Аврора» в Сиаме
16 ноября около 10 часов утра пришли в Бангкок.
На рейде застали сиамскую яхту «Махачакри» под штандартом герцога Зюдерманландского и его жены великой княгини Марии Павловны, английский крейсер «Астреа» под штандартом принца Текского, японский крейсер «Ибуки» и две сиамские канонерские лодки. Сейчас по приходе начался салют всем штандартам по очереди.