Что Кирсану понравилось еще меньше, так это то, что противник явно ожидал от него того, что он делает: вражеские танки уверенно поперли вперед. Скай ожидал, что оппонент построит полукруг или просто отступит в лес, но не тут-то было: несмотря на несколько болезненных попаданий по машинам врага с боков, в целом события развиваются неблагоприятно, и центр линии Кирсана начал трещать. Впереди замаячила перспектива разрыва линии и выхода из-под контроля всего левого фланга, благо хоть, основные силы Ская справа.
Кирсану пришлось основательно попотеть, контроля вручную многие танки и назначая шаблоны остальным. Он прятал центральные танки «через один», чтобы сохранить командную цепочку в случае потери части машин, и вывел на огневые позиции все танки слева и уже обнаруженные справа. В то же время резерв вместе с коммодулем полез через рощу вдоль реки в лес. У противника значительные силы вышли из леса — значит, его коммодуль где-то в лесу с краю под некоторой охраной.
И он послал левый фланг через поле в лес на север бочком, на ходу ведя огонь по вражеским шагоходам в центре поля, и задал им маршрут движения «на север в лес, затем на восток до точки рандеву». Теперь разрыв цепочки не приведет к катастрофическим последствиям.
Вражеские машины пересекли поле, не считаясь с потерями, и центр Ская оказался уничтожен колоссальным огневым превосходством неприятеля. В целом по уничтоженным единицам получилось поровну или даже в пользу противника, но он, нанеся концентрированный удар по середине позиций Ская, получил значительное число попаданий с флангов, при том, что «Таран» с боков куда более уязвим. Итог — практически все машины Кирсана практически целые или перезаряжают щиты, в то время как многие машины врага несут на себе следы разрушительных попаданий или испускают сочащийся из недр дымок.
Ко всему прочему, противник внезапно обнаружил, что по центру нет никаких основных сил Ская, и догадался, что тот задумал обходной маневр, чтобы накрыть коммодуль.
Соперник оказался перед дилеммой: либо вывести свой коммодуль из леса в поле в окружении охранных юнитов, либо спешно возвращать основной ударный кулак в лес через поле. Он выбрал второе, и Скай основательно потрепал его силы, обстреливая его всеми своими машинами, которые еще оставались у него в поле на правом фланге.
Затем Кирсан полностью потерял связь со своей левофланговой группировкой, у него осталась под контролем примерно половина армии, но все это практически целые машины. Он направил танки на правой стороне поля на соединение с основным отрядом, а основной отряд немного притормозил.
Началось лесное сражение. Скай и его оппонент быстро нащупали друг друга разведывательными цепочками, и противник, помня, что часть войск Кирсана сейчас где-то слева сама по себе, пошел в наступление справа, верно определив, что все еще обладает некоторым превосходством в огневой мощи, хотя носители этой самой мощи потрепаны сильнее, чем у Ская.
Затем противник предпринял наступление «в лоб», отправив небольшую группу в обход фланга. Скай этот маневр разгадал и пожертвовал пять своими танками, чтобы вклиниться в командную цепочку. Он разменял эти пять танков на три вражеских, но при этом отрезал обходящую группировку и быстро ее разгромил, продолжая одновременно планомерно отступать с боем, а затем остановился, выдержал ожесточенную лесную перестрелку и перешел в наступление.
Противник оказал упорное сопротивление и продемонстрировал великолепный микроконтроль. Обе стороны перемалывали друг друга, отчаянно борясь за каждую машину, свою или противника, и в какой-то момент Скаю показалось, что противник начинает «плыть» под непрерывным давлением. Почти сразу после этого часть фланга неприятеля буквально «провалилась», когда значительная часть его машин просто пошла назад: это подошли к точке встречи левофланговые танки Ская и противнику пришлось оттянуть часть сил, чтобы защитить тылы и коммодуль.
Скай использовал момент по полной и продавил противника еще сильнее, выбив ему несколько машин почти задаром. Несколько секунд спустя игра остановилась и на экране появилась надпись.
«Одержана победа».
Скай утер со лба пот и выбрался из кабинки, где его встретили сдержанные аплодисменты Эвады, Варды и еще одного незнакомого наблюдателя, сидевшего у наблюдательного экрана.
— Отличная игра, — сказал Эвада.
— Я старался… Этот легат — он на каком месте в этой лиге?
— Ну, на самом деле, мы сейчас висим над маленькой колонией — в ней нет легатов второй лиги. Ты играл одновременно против двоих легатов первой.
— Вроде того, кому проиграл первый матч?
— Они посильней его будут маленько и вдвоем точно не слабее обычного легата второй лиги. В общем, поздравляю: отборочный матч во вторую лигу ты прошел. Дальше будут действительно жаркие матчи.
Война Ская
Леонид за свою жизнь не привык проводить отпуск дома: просто потому, что у него этого самого дома никогда не было. Наемники живут по очень простой схеме: контракт закончился — едешь с шиком просаживать заработанное. Курорты, казино, выпивка и шикарные, дорогие девочки — таков более-менее обычный список развлечений обычного наемника, а также различные вариации, смотря кто сколько заработал и награбил. Кто сорвал ну очень жирный куш, типа чемодана с деньгами, которых хватит на всю оставшуюся жизнь — тому время соскакивать с опасной профессии. Все остальные тратят свои гонорары подчистую: смысла делать накопления нет, ибо гарантии, что со следующего контракта вернешься живыми, тоже нет. Пропадут деньги, жалко же.
По той же причине и дома своего Леонид никогда не имел: а зачем? Пока есть деньги — жил в отеле, деньги кончились — здравствуй, очередная горячая точка. И за тридцать пять лет наемничьей карьеры Лютый Пес ни разу не вернулся в место, где был раньше: война каждый раз новая, и спускал заработанное он тоже каждый раз в новом месте.
Но теперь все малость изменилось: у него впервые появилось место, которое он считает своим домом. Место, куда он год назад прибыл для работы по найму, а затем снова вернулся… Место, где живет и работает та, которая стала первой в жизни Леонида постоянной спутницей.
И вот теперь Леонид из-за встречи с Катаной вернулся домой преждевременно и потому впервые в жизни провел отпуск дома. И самое забавное, что ему это даже нравится.
И потому Леонид даже рад появлению Катаны: если тот сдюжит роль заместителя, то можно будет отправлять на всякие унылые контракты, типа того гребаного шахтерского астероида, его… А самому оставаться дома с Лаш и только наездами посматривать, как дела у зама. В принципе, Синкай зарекомендовал себя хорошо за то время, когда они работали вместе: спокойный, уравновешенный и хладнокровный, даже подчеркнуто вежливый. Недаром в «Бусидо» говорится: «Будь вежлив даже с врагом. Если ты не проявляешь вежливости — ты ничем не лучше животного».
Единственное изменение в старом знакомом проявилось в том, что Катана стал молчаливым и задумчивым. Он повадился выходить наружу и подолгу сидеть на краю посадочной площадки, глядя вдаль, на раскинувшиеся далеко-далеко внизу инопланетные джунгли.
Как-то раз вечером Леонид и Катана после ужина выпили немного балларанской шипучки, беседуя на отвлеченные темы, и тут Синкай внезапно задал неожиданный вопрос.
— Слушай, Леон, я давно хотел спросить у тебя одну вещь, довольно-таки личную…
— Так спрашивай.
— Я верно понимаю, что руководительница колонии, Лаш — твоя, кхм, подруга или жена?
— Что-то среднее.
— Это как?
— Ну, я на ней официально не женился, но у них, у балларанцев, такого вообще нет. Когда мужчина и женщина вступают в серьезные отношения — они нигде ничего не подписывают, ничего не справляют. Просто начинают жить вместе и становятся семьей по факту. Все.
— Понятно… Ну так вот что я хотел спросить… Ты не чувствуешь себя, э-э-э… Нет, иначе: тебя не смущает, что твоя жена несоизмеримо умнее тебя? Лично я бы чувствовал себя… неполноценным, что ли…
— С чего ты взял?
— Она выучила японский язык за два дня, если только не знала его раньше. На третий день, когда мы прибыли, я с ней пересекся в столовой, и мы побеседовали о том, о сем… По-японски. Я оставил свой УРР в комнате — но Лаш шпарит по-японски. Беседовали полчаса где-то, и я обратил внимание, что в самом начале она произносила слова с акцентом, а в конце — уже без. Избавилась от акцента за полчаса — это вообще как так-то? Она понимает тонкие нюансы языка. Вот ты знал, в чем разница между сеппуку и харакири?
— Хм… Я думал — это одно и то же?
— Ага. Более того — «харакири» и «сеппуку» — даже не синонимы, это одно слово. Пишется и читается «сеппуку», а вслух произносится «харакири». Эту тонкость мало кто из не-японцев знает. Вот Лаш — в их числе. Она за полчаса разговора не сделала ни одной ошибки и к концу его избавилась от акцента.
Леонид задумался. О тайне Лаш знают немногие, в основном те, которые имеют прямое отношение. Из «посторонних» — только Леонид, который не совсем посторонний, и Касс, который не выдаст, ибо Леонид его держит за горло в некотором смысле. Теперь вот Синкай внезапно заметил то, что они пытаются скрывать… Впрочем, отмазка давно заготовлена.
— На самом деле, она не такая умная. У нее УРР экспериментальный, с телепатическим интерфейсом. То есть, на самом деле, идеальное знание японского у искина, который переводит с балларанского на японский прямо в речевой центр Лаш. А сама Лаш просто привыкала правильно произносить слова.
— Охренеть, — выпучил глаза Синкай, — даже такое возможно?!!
— Ну-у-у… почти. Этот УРР существует в единственном экземпляре, подходит только Лаш, и поставить его на поточное производство не смог даже ее отец, гений, это разработавший… — Сразу после этого Леонид перевел беседу в более безопасное русло: — К слову… У нас с Кассом давно была идея найти мне заместителя. Что скажешь?
Тут японец запнулся и сказал:
— Вот тут есть проблема. Понимаешь, Леон, я многое переосмыслил и многое понял. Не вдаваясь в подробности, я перешел в буддизм и поклялся больше никогда не убивать ни одно живое существо и не прикасаться к оружию. Я больше не могу быть наемнком.