ичего так балларанец». Дело в том, что, как ты уже понял, мы не уважаем посредственность. Если тебе зачем-то позарез нужно добиться моего уважения… докажи, что ты его достоин. Любым способом. Что-нибудь соверши, стань членом «черного легиона», ну или каким-то невоенным путем. А до тех пор, увы, ты просто один из множества «ничего так» людей.
— И снова двойные стандарты, — хмыкнул Кирсан. — Я, воевавший, должен доказывать тебе, не воевавшей, что достоин. Это нормально?
Дирк вздохнула.
— Ты снова ломишься в открытую дверь. Понимаешь, такова природа любой проверки: проверяют тех, в ком сомневаются. Твой так называемый «бой» против клеконского легата — всего лишь ступенька, которая позволила тебе подняться с уровня землянина на уровень, близкий нам. При этом… пойми, Скай, это была очень льготная проверка, которая не особо впечатляет.
— В смысле — льготная⁈
— Тебе посодействовал твой куратор. Ты был помещен в условия, в которых почти не мог провалить проверку. Тебя просто сбросили без предупреждения — ведь если бы тебя предупредили заранее, то в модуль ты мог бы и не сесть, верно? Ну давай, признайся если не мне, то себе самому — ты сел бы в модуль, если б знал, что тебя отправляют воевать с настоящим врагом?
Кирсан чуть помолчал и ответил:
— Сложный вопрос.
— Вот то-то и оно. Эта проверка доказала, что ты способен действовать, если нет другого выхода. Что как раз и подняло тебя от бесхарактерной земной размазни до уровня «ничего так» человека. И все. Этого мало, чтобы тебя уважали. И насчет меня… Мне тоже пришлось доказывать, кто я и что собой представляю, так что всю эту ерунду про то, что ты, дескать, воевавший, а я, дескать, нет, забудь и больше никогда вслух не говори.
— И что за доказательство, позволь спросить?
— Ты в нем сидишь.
— В смысле?
— Я про «Оползень». При переоснастке от старого музейного экспоната остался один только бронекорпус — все остальное заменено, сделано с нуля. Адова прорва труда вначале нескольких конструкторов, потом над этим поработали инженеры двух заводов. Фактически, это моя личная боевая машина. Ради интереса попроси себе такую же — посмотришь, что тебе ответят. Да ладно, попроси себе хотя бы простую боевую «экзу» второго класса — все они строго индивидуальны — и тебя обязательно спросят, а чем ты заслужил хоть какие-то права просить о подобном.
— Хм… Я думал, переоснастка «Оползня» — это экспериментальный проект…
— Точно. Мой экспериментальный проект. Я — его идейный вдохновитель и практический зачинатель. И для того, чтобы меня выслушали, восприняли серьезно, отдали ценнейший музейный экспонат и направили на него силы многих выдающихся специалистов, мне пришлось доказать, что я достойна и усилия всех этих людей не пропадут впустую. Для этого я прошла через пять «черных симуляций». И это я еще считаю, что мне легко поверили — помогла репутация отца. Вот так.
Кирсан непроизвольно передернул плечами, вспомнив собственную «черную симуляцию».
— О как… И в скольких из них ты «выжила»?
— Только в одной.
— Получается, ты сама теперь — «черный легион»?
Дирк покачала головой.
— Нет, пять симуляций — слишком малое количество, чтобы даже заикаться про это почетное звание. Я и не стремлюсь к нему, мне просто было нужно доказать, что я достойна того, чтобы получить обновленный «Оползень». У меня есть мечта однажды пойти в бой по стопам своего отца, так сказать. Ну или не однажды, тут уж как получится.
Кирсан немного помолчал и спросил:
— То есть, это ты сама предложила сделать из «Оползня» легатский коммодуль?
— Ага.
— Ну и зачем, если легат, по сути, лишь ядро на твоей ноге, которое мешает тебе влететь в ближний бой на полной скорости, как ты это любишь?
Девушка вздохнула.
— Ну я как бы кое-что смыслю в военном деле и понимаю, что боевая машина ближнего боя в нынешней парадигме наземной войны не имеет места. Нужен новый Дорсай, чтобы БМББ снова начали править бал на поле боя, без этого никак. Но поскольку я, кхм, навеки влюбилась в их харизму, мощь и скорость, то мне пришлось поломать голову, как применить в современном бою такую машину. Легатский коммодуль оказался не лучшим вариантом с моей точки зрения — но именно так было проще всего убедить других. Вот только я не могла предвидеть, что найти легата мне будет так трудно. С другой стороны, с тобой мне в некоторой мере повезло.
— Чудится мне подвох в последних твоих словах.
— Ага. Я действительно талантливый и искусный водитель наземных боевых машин. Не только БМББ умею управлять. Тренировалась с детских лет, впервые повела танк в шесть. Если бы я стала обычным легатским пилотом — быстро оказалась бы в числе лучших с возможностью выбирать себе легата из числа лучших, из самой верхушки пятой лиги. Из первых двадцати-тридцати. Но у таких легатов редко что-то идет не по плану. А ты пока что в самом низу четвертой лиги, и если у тебя что-то пойдет не так, что весьма вероятно — вот тут-то я и развернусь как следует.
— М-да…
— Ты не огорчайся, а радуйся, — хихикнула Дирк. — С таким пилотом и с такой машиной у тебя появляется шанс того, что проигранный бой станет выигранным… или хотя бы что ты в нем выживешь.
— Да-да, — буркнул Кирсан, — с такой маньячкой за рулем еще попробуй выжить…
Когда долгий день — а тут периоды темноты и света по девятнадцать часов каждый — подошел к концу, Кирсан взял небольшой электрокар, коих на базе две штуки, и поехал через обширный космодром, практически пустой, на базу.
Подъехав к мощным воротам — четыре метра в высоту, черт возьми, и восемь в ширину! — он подошел к «пешеходной» двери человеческих габаритов рядышком с основными воротами. Пока думал, какую кнопку тыкнуть, чтобы вызвать диспетчера, дверь сама отошла в сторону.
— Ого, ничего так безопасность на военной базе, где перед каждым встречным дверь сама открывается, — пробормотал он.
«Я запросил охрану открыть дверь», сообщил искин.
И они даже не спросили, кто он такой и что ему надо? С другой стороны, его автоматически по искину распознают, что Скай — балларанский легат, так что, видимо, вопросов и правда не возникло. Вообще, он же балларанец, видимо, привилегии в действии.
Проходная оказалась пуста, только на потолке — две спаренные турели. Не наведены на входную дверь — то есть, в небоевом положении. И то ладно, войти и увидеть четыре дула было бы неприятно.
— Искин, помоги найти командира «Псов войны», который Леонид, — сказал Скай.
«Запрос отклонен системой. Недостаточный уровень допуска».
Ладно, спросит у кого-нибудь.
— Проложи маршрут к ближайшему посту.
«Готово».
Еще поворот — и Кирсан выходит в большой вестибюль, похожий на площадь. Тут снуют туда-сюда «люди» различных видов, в том числе совершенно невиданные раньше. В глаза бросился высокий гуманоид, выглядящий «голым»: непонятно, где на нем заканчивается одежда и начинается он сам. Разве что голова — явно не шлем, потому что есть лицо, треугольное, с большими черными глазами, узким подбородком, безгубым ртом и четырьмя щелями на шее. При этом тонкая шея и выглядящая хрупкой голова разительно контрастирует с массивным, мощным телом.
— Кто это? — тихо спросил Кирсан у искина.
Оказалось — радалгаст. Единственная раса в галактике, использующая биотехнологии. Его одежда, а верней — экзоскелетный костюм — фактически живой организм, не состоящий в симбиозе с собственно радалгастом и «подключенный» только к его нервной системе. От искина Кирсан узнал также, что биотехнологии в военном деле полностью запрещены, и под запрет попадает абсолютно все, от биологического оружия в виде вируса и до живого боевого скафандра со встроенным оружием. Радалгасты из этого правила исключение: они изначально пошли по пути биотехнологий, задолго до запрета на биооружие, и в целом сами по себе на угрозу галактике не тянут, тем более что раса смело претендует на звание наименее агрессивной из всех одиннадцати самых сильных.
— А что, есть какая-то угроза галактике, связанная с биологическим оружием?
Идя через площадь вдоль проложенного маршрута, Кирсан узнал о том, что примерно пятьдесят тысяч лет назад случилась Война, стершая цивилизации предтеч. Война велась немыслимым оружием под управлением «аналоговых вычислителей» невообразимой мощи. Каждый такой вычислитель являлся биологически живым мозгом весом в тонну или более и был способен в одно мгновение провести много сложнейших расчетов. Ходят даже упорные байки, правда, не подтвержденные, что безмолвные кошмарные Реликты, все еще бороздящие темный космос в поисках целей, управляются именно такими вычислителями.
Тут Кирсан оказался перед дверями, у которой стоит охранник в уже знакомом бронекостюме со стилизованным изображением оскаленной собачьей морды. Разница только в каске: полный боевой гермошлем с забралом заменен на простой шлем с прозрачным лицевым щитком. И да, лицо под щитком — ни разу не балларанское. Землянин в чистом виде.
— Э-э-э… Привет, — сказал Кирсан.
— Здравия желаю, — холодно отозвался охранник.
— Такое дело, я ищу Леонида, того, который «Лютый Пёс».
Тот показал пальцем на дверь:
— Прямо до следующей двери, после нее снова прямо до двери, сразу после второй налево.
— Спасибо.
Кирсан двинулся по указанному пути, мысленно подумав, что лицо бойца показалось ему знакомым. Пройдя две двери и свернув, он оказался на пропускном пункте с еще двумя охранниками, перед которыми стоял уже знакомый громадный «крокодил». Крокодил предъявил пропуск или что-то в таком же роде, а затем прошел в дверь.
Кирсан подошел к охране.
— Привет, я ищу вашего командира, который Леонид.
— Здравия желаю. Сейчас доложу, — сухо сказал тот, что слева.
И тут Кирсан почувствовал, как его лицо вытягивается от удивления: из-под прозрачного бронещитка на него смотрит… Николас Кейдж. Только молодой.
Пока тот докладывал, он перевел взгляд на второго и заметил, что тот сильно смахивает на кого-то из известных музыкантов. Кто — непонятно, а вот… а вот тот, которого Кирсан встретил первым, ну как-то слишком похож на Бена Аффлека, тоже молодого. Из-за того, что у Аффлека внешность невыразительная, сразу сходство было неочевидно, но теперь, увидев молодую версию Кейджа, он все же вспомнил и Бена Аффлека… Черт, ну ведь это же не может быть совпадением⁈