— Ладно, — согласился Леонид, — но ты постарайся не лезть на рожон.
— Конечно.
Затем он связался по интеркому с Лаш, находящейся внизу, и осведомился, как там обстоят дела.
— Неважно обстоят, — сказала она. — Жители напуганы, поскольку чувствуют себя беспомощными. Боевых таргов у них нет, а сами по себе цалларунга так себе воины. Если до них доберутся их неадекватные сородичи — будет бойня.
— Хрен там они доберутся. Так этим вот и передай… Хы-хы. А ведь не думал я, что буду утешать цалларунга.
— Береги себя, Лео.
— Ну это само собой.
— Я люблю тебя.
— И я тебя. Бегу, потом поговорим.
Когда Леонид вернулся в командный центр, то узнал, что дела стали еще хуже: примерно на полпути между звездой и планетой выпрыгнули еще два крупных крейсера и приближаются полным ходом.
— Шесть крейсеров, мать их за ногу, — сказал Леонид, — из них внизу два, наверху четыре. Может статься, транспорт с легатом к нам не долетит…
— Они идут к нам, а не на перехват транспорта, — ответил офицер-сссла. — Похоже, цалларунга делают ставку на наземную атаку, это вполне в их духе.
Полчаса спустя система внешнего наблюдения показала, что два транспорта и два крейсера, которые выпрыгнули у самой планеты, разгрузились в пятнадцати километрах ниже по склону плато, причем крейсера высадили пехотный десант из нескольких тысяч таргов, а транспорты выгрузили две поистине колоссальные боевые машины, которые оказались еще больше того танка-щитоносца, с которым Леониду уже приходилось иметь дело.
— М-да, с каждым разом они выкатывают все большие и большие танки, эти вот уже с трехэтажный дом размером… По-моему, у мозгоглазых комплекс неполноценности.
Еще через полчаса наземные силы противника подошли на расстояние в несколько километров, а затем произошла молниеносная атака высадивших их крейсеров.
Крейсера появились, идя на предельно малой высоте — метров сто. Завязалась молниеносная перестрелка между зенитными комплексами базы и бортовым вооружением крейсеров, и всего три минуты спустя один крейсер выбросил несколько спасательных капсул, а сам упал в километре от базы и взорвался. Второй, набрав скорость, стремительно ушел от огневого контакта, прижимаясь к земле и оставляя дымный шлейф.
— Они лососнули тунца? — поинтересовался Леонид по интеркому у балларанца, который был командиром группы операторов оборонительных систем.
— Ага. Только у меня странное чувство, что это был их план.
— Почему?
— Они нанесли нам громадный ущерб. У нас все еще остается половина ракетных систем, но такое впечатление, что цалларунга концентрировали свой огонь на всем, кроме них. Мелкокалиберное вооружение выбито почти в ноль, хотя именно оно крейсеру представляло минимальную угрозу.
У Леонида появилось нехорошее предчувствие. Две минуты спустя он понял, что не ошибся.
Небо буквально позеленело: по какой-то причине цалларунга делают купола парашютов из зеленого материала. Два крейсера, появившихся позднее всех, выбросили десант прямо с орбиты, причем такой, что искусственный интеллект базы сосчитать не смог: десантных капсул было настолько много, что когда они вошли в атмосферу и начали тормозить, то их парашюты просто заслонили небо в несколько слоев.
Тут-то странный выбор целей крейсерами и стал понятен: ракетные установки, способные сбить крейсер, совершенно бесполезны против десантных капсул, выброшенных в таком количестве. Операторы уничтожили еще несколько самых крупных капсул, но воспрепятствовать полчищам таргов и куче малых боевых машин высадиться не смогли.
В этот момент осажденным несколько помогла погода: воздушные потоки отнесли все эти спускающиеся массы на пару километров в сторону от базы, потому десант спустился не прямо «на голову» и ему потребовалось некоторое время, чтобы перегруппироваться и достичь базы.
Заодно гарнизон сделал свой первый успех: один из двух крейсеров, сбросивших десант, на отходе получил прямое попадание из рельсотрона. Со спутника удалось заснять пробитый навылет крейсер, стремительно распыляющий в пустоту воздух, обломки и тела экипажа и безвольно падающий обратно. Минутой спустя он, совершенно неуправляемый, просто сгорел в атмосфере.
Впрочем, Леонид себя не обманывает: этот малый успех мало чем им поможет, бой будет тяжелый.
— Искин, подключи меня к общему каналу.
«Готово».
— Внимание всем, — сказал он. — Через пять-семь минут начнется наземный штурм, и заварушка будет еще та. Я хочу сказать вам всем одну вещь… В следующие два-три часа здесь будет писаться история галактики на тысячелетия вперед. Мозгоглазым не нравится наша модель галактического сообщества, в котором есть место всем, и потому они хотят написать свою историю, в которой останутся только сами мозгоглазые. Чтобы галактика в будущем была устроена так, как это хочется им. Историю пишет победитель, и потому здесь и сейчас мы должны приложить все силы, чтобы именно наш вариант истории будущего стал истинным. Здесь и сейчас — поворотная точка. Пусть каждый сделает, что в его силах, и впишет столько буковок в эту историю, сколько сможет. Все вместе мы напишем историю правильного будущего. У меня все.
Эта короткая речь вызвала определенное воодушевление, причем больше всех в общий канал пищали сафатхи. И в этот раз уже никто не стал насмехаться, что от самых мелких «воителей» больше всего шума: хомякролики уже что-то сделали, записав на свой счет сбитый крейсер, в то время как остальным только предстоит вносить свою лепту в общую борьбу.
Леонид вызвал на свой канал командира криффов, находящегося здесь же, и лидера операторов обороны.
— У меня есть план, — сказал он. — У нас же есть ангары с самоходными турельными установками? План такой, нужно одну из установок облить легковоспламеняющейся жидкостью. Сейчас по космодрому подойдет первая волна таргов — мы выдвигаем им навстречу самоходные турели. Ту, что облита, останавливаем аккурат под поднимающейся дверью. В процессе перестрелки она сразу же загорится от первого попадания и будет выглядеть подбитой, если прекратит стрелять. За остальными турелями двери закрываются, а за этой — нет, турель блокирует. Мозгоглазые радуются, что пробили брешь в обороне, и посылают таргов внутрь, да побольше. А мы сразу за ними турель назад или вперед и бронедверь бац — и закрыли. Таргов в замкнутом помещении ангара мы перебьем легко и тем самым одержим первую тактическую победу.
— Дельно, — согласился балларанец.
— Но надо сделать это очень быстро, времени осталось минуты три.
— Сделаем, — ответил тот, — ангар номер три.
— Принято, — сказал Леонид и кивнул криффу: — от тебя бы человек десять с базуками.
Тот довольно заурчал:
— Это с радостью.
Первая волна таргов нахлынула, словно океанский прилив, и сенсоры быстро разобрали, что это все сплошь тарги-киборги, переделанные, перекроенные, изуродованные донельзя имплантами, но при этом наиболее эффективные из пушечного мяса цалларунга. Причем на этот раз мозгоглазые бросили в бой самых совершенных из них, защищенных достаточно действенными силовыми щитами.
— Вон те группы явно тащат к главным воротам плазменные заряды, — сказал Касс коллеге.
— Было бы странно, если б не тащили.
Пушки самоходных турелей выдвинулись из открывшихся ниш в скале и открыли шквальный огонь. Потоки снарядов буквально смели первые ряды таргов, против скорострельных пушек с фугасными снарядами калибра около тридцати миллиметров персональные щиты таргов заметной защиты не обеспечили. Однако в следующий момент тарги открыли огонь из ракетометов и моментально взорвали одну из турелей. Приманкаосталась функционирующей, но в первые же секунды боя загорелась, как это и было задумано.
План сработал довольно неплохо: турели были уничтожены спустя полминуты, но выкосили пару сотен таргов, пройдясь в том числе и по подрывникам. Потому на приманку в виде заблокированной турелью двери командиры цалларунга клюнули, как миленькие, и погнали внутрь целую толпу своих безропотных солдат. В самый ключевой момент, когда следом пролез один из мозгоглазых в своем четырехногом экзоскелете, турель выдала свою последнюю очередь и выдвинулась наружу, позволяя двери закрыться.
Леонид и сорок бойцов синхронно метнули гранаты, а затем открыли огонь, стреляя из каждой двери, которая только была в этом ангаре, и с сервисных балконов второго этажа. Рослые криффы дали залп из базук, стреляя по пять сразу, а затем ушли на перезарядку, давая место пяти заряженным.
Ангар заволокло дымом и пламенем. Ответная стрельба таргов оказалась неэффективной, потому что ни о какой координации огня речи даже не шло. «Псы», перекрыв все пять выходов стенами щитов по четыре в ряд и четыре стрелка за щитоносцами, косили таргов в сорок стволов, временами бахали мощными фугасами криффы. Тихая смерть в виде сорока импульсных винтовок да мощное уханье гранатометов очистили зал быстро и без проблем. Тарги, захлебнувшись в раскаленных иглах и разрывах, гибли молча, многие даже не успевали открыть огонь из пулеметов. И только в конце послышался пронзительный и отчаянный визг командира-цалларунга, осознавшего, что выхода из этой смертельной ловушки нет.
Гарнизон базы выиграл эту первую стычку, не понеся ни единой потери: четыре щита, поставленные в ряд, своими силовыми полями перекрывают друг друга, и пробить такое можно лишь концентрированным огнем. У таргов, попавших под перекрестный расстрел, такой возможности не было. Правда, половина щитов при этом исчерпала свою энергию, так что Леонид поспешно отошел на резервный рубеж и там взял новые.
Чего-чего, а снаряги балларанцы не пожалели, и тарги такими темпами кончатся раньше, чем у гарнизона — боеприпасы и защита. Главное — удержать инициативу, что в условиях осады не так-то просто сделать.
Цалларунга, полностью облажавшись в первые же минуты сражения, не пали духом: у них масса безвольных солдат, которых не жалко, и им все равно, сколькими из них придется заплатить за победу. Вторая волна таргов подошла к главным воротам под огнем оставшихся зенитных турелей, которые удалось перенацелить на плац космодрома, подавила огнем большую их часть и принялась закладывать плазменные заряды.