— Сдается мне, вырвать этот шанс будет не так-то просто, — пробормотал Кирсан.
— О, это слабо сказано. Но более простого пути наверх у тебя нет. Ты, в принципе, можешь не париться, «внизу» у нас живется получше, чем у вас «посередке», но… есть нюансы. Если тебя устроит быть никем, не иметь перспектив в жизни и жить без надежды на лучшее «завтра»… тогда просто не бери в голову. У вас на Земле так живут миллиарды, и ничего. У нас будет то же самое, только с повышенным комфортом и без нищеты. Правда, многим из нас это не нравится, и я держу пари, что и тебе не понравится. Так что если ты хочешь жить у нас так, как жил бы успешный киберспортсмен на Земле — ну там, отдых на Мальдивах да с красивой девушкой — тогда борись изо всех сил. Цепляйся зубами за каждый шанс и двигайся вперед. Именно так работает эволюция и строятся величайшие цивилизации. В общем, давай, принимайся за работу, а я пойду дальше над диссертацией работать.
Кирсан вздохнул и повернулся к монитору.
— Кстати, — окликнул его от двери Эвада, — забыл сказать тебе одну вещь… У нас многоженство в порядке вещей. Лучшим достаются лучшие женщины, и не одна. Чем дальше вниз — тем все печальней, особенно для мужчин. Если вдруг ты думаешь, что и у тебя будет хоть какая-то, но подруга… зря. Понятие «внизу» довольно растяжимое, есть свои градации, но в самом-самом-самом низу на самом-самом-самом дне, где сейчас находишься и ты, люди живут и умирают в одиночестве. Помни об этом.
Некоторое время Леонид провел, слоняясь по кораблю, а потом улегся на койку в кубрике и приказал искину почитать ему что-то забавное. Искин выбрал «Джентльмен с Медвежьей речки» Говарда, и Леонид, посмеиваясь, скоротал пару часиков. Благо, соседи по кубрику — Паскуда, Донжуан, Горец и Якудза — на редкость спокойная компания, не спрашивающая «а что смешного?», даже когда в одном эпизоде он в голос засмеялся. У андроидов по сравнению с живыми людьми тоже есть кое-какие преимущества.
Внезапно искин прервал чтение на полуслове.
«Прошу прощения, сэр. Искин медмодуля сообщает, что пациент вышел из состояния медикаментозного сна на два часа раньше расчетного времени и уже почти пришел в сознание».
— Передай — я иду.
Когда Леонид вошел в медицинский отсек, Итагаки уже принял сидячее положение и растерянно моргал. Услышав шаги, он повернул голову.
— Леон? Что случилось? Почему я без одежды? И вообще, где это мы?
— Ну, если коротко — то добро пожаловать обратно в мир живых, Синкай. Харакири отменяется.
Новость никак не впечатлила Катану: он ее, видимо, толком не осмыслил, так как все еще находился под сильным воздействием медикаментов. Вдохнул полной грудью и сразу же закашлялся. На ладони, которой он прикрыл рот, сразу же появились красные капельки.
— Какого черта⁈ — воскликнул Леонид. — Медмодуль, твою мать, ты его не долечил!!
— Процесс лечения закончен, — отозвался женским голосом на чистейшем английском искин медмодуля. — Небольшое остаточное количество крови все еще присутствует в легких, но целостность сосудов восстановлена, кровотечения нет. Пациент, вам требуется еще обезболивающее? У вас наблюдается пониженная реакция на обезболивающие препараты, предположительно, из-за долгого употребления.
— Кто это говорит? — завертел головой Итагаки.
— Искусственный интеллект медицинской капсулы, из которой вы только что выбрались.
— Вон тот серый ящик у стены, — показал пальцем Леонид. — Ты вообще как?
Японец вместо ответа потер грудь и с недоумением себя осмотрел:
— Болит, только… где швы?
— Подаю обезболивающее внутривенно, — сообщил медмодуль.
— Вау, вот так получше…
— Отключаю пациента от системы подачи медикаментов. Рекомендуется профилактическая проверка в течение двадцати часов, — сказал медмодуль и отключился.
— Значит, смотри какое дело, Синкай. Тебе внутрь залили пару миллиардов миниатюрных нанороботов, которые выпилили к чертям собачьим все лишнее. Из побочных явлений — если моча поменяет цвет, то это ничего страшного, наномашины отработанные выходят.
На лице Катаны появилось недоверчиво-удивленное выражение:
— Слушай, Леон, а где это такие технологии есть, и как ты-то к ним доступ получил?
Леонид вздохнул:
— А это правда так важно прямо сию секунду? Понимаешь, я предпочитаю возвращать долги той же монетой, которой получил, и, по счастливому стечению обстоятельств, оказался, так сказать, платежеспособным. Вот и все, это главное, как бы.
Итагаки молчал, наверное, минуту.
— Все никак не могу слова подобрать, — признался он. — Эмоции захлестывают… Это как жить пару месяцев, зная, что уже все, а потом… потом раз — и словно смертнику в последний момент приходит помилование… И снова куча лет впереди…
Леонид тяжело вздохнул.
— Тут есть одна проблемка. Медмодуль не может обнаруживать отдельные вредоносные клетки, и болезнь вернется через несколько месяцев…
Но посветлевшее лицо японца не изменилось.
— Несколько месяцев… Все равно спасибо тебе, Леон, и за них. Ты не представляешь себе, как это много — несколько месяцев… Столько всего можно успеть…
— Эм-м-м… Ты не так меня понял, Синкай. Я имею в виду, что ты проживешь не месяцы, а сколько тебе будет отпущено, может, и пятьдесят лет. Просто теперь ты зависим от этого вот медмодуля или другого такого же, который будет проводить профилактику каждые несколько месяцев…
— И… где их искать? Где мы вообще находимся?
— Вот тут мы подходим к самому интересному… Мы летим туда, где таких модулей полно…
— Летим⁈ Мы на самолете?
— На корабле.
— Летим на корабле? У кого-то из нас английский плох, кажется.
— Нет, все нормально с английским. Мы летим на корабле со скоростью примерно два миллиона километров час… Корабль, как бы, космический…
На лице Катаны появилось скептическое выражение.
— А вот тут я что-то перестал верить. Кажется, ты немного того… заврался, Леон. Где мы находимся на самом деле?
— Мимо Меркурия пролетаем. Серьезно, Синкай, кроме шуток. Это космический корабль. Только инопланетный.
— С медмодулем, говорящим по-английски⁈
— Так он искин. Он говорит на любом языке, который у него есть в базе или который он может скачать. Там, куда мы летим, любой искин будет говорить с тобой и по-английски, и по-японски. Даже если он не знает их — твой УРР даст ему скачать любой язык, на котором ты хочешь говорить.
— Мой что?
— УРР. Устройство расширенной реальности. Вот такое, как у меня на голове. — Леонид коснулся пальцем обруча: — искин, голосовой перевод на японский в режиме реального времени.
Он снял с себя УРР и водрузил на голову Итагаки.
— Вот так, наушники плотнее… Готово. На каком языке я сейчас говорю?
Лицо Катаны вытянулось:
— Ты по-японски заговорил!
— Черта с два. Я говорю по-русски, а УРР подменяет мой голос синтезированным голосом, словно я говорю по-японски. Вытащи один наушник — убедишься.
— Потрясающе, — протянул Итагаки. — Только знаешь, Леон, я не верю в инопланетян.
— Так и знал, что без меня не обойдется, — раздался за спиной Леонида голос Касса. Он вошел, зевнул и сказал: — а вот они в тебя верят, землянин.
Леонид ухмыльнулся.
— Знакомься. Это Касс-р-Кинн, мой партнер. Что теперь скажешь, Катана?
Японец несколько секунд рассматривал Касса, затем сказал:
— Грим потрясающий. И вообще, отличный розыгрыш… Только я не очень понимаю, для чего он понадобился. Если это такая шоковая терапия, чтобы отговорить меня от самоубийства…
— Да какая терапия!! — возмутился Леонид. — Мне не сдалось тебя отговаривать, потому что ты уже здоров! Ну подумай сам, чем можно объяснить такие крутые вещи, как наноботы и УРР? На Земле такого нет и не скоро появится!
Катана пожал плечами:
— Да легко. Лошадиная доза обезболивающего и препарат, создающий ощущение легкости дыхания, на время прикроют байку о чудо-лечении, устройство это… Ну, ничего фантастического или нереального. И грим отличный. Только у этого розыгрыша есть ахиллесова пята. Гравитация. В космосе не может быть силы притяжения.
Тут Касс засмеялся своим негромким кашляющим смехом, и это прозвучало очень зловеще.
— Ладно же, земной варвар, ты напросился. И ты, Леонид, тоже! Получайте и распишитесь!
Он ткнул пальцем в нарукавный планшет, и в тот же миг по кораблю прокатился резкий сигнал сирены.
— Касс, какого хрена⁈
— Гравитация, говоришь? Вот тебе!
И в тот же момент Леонид оторвался от пола, появилось чувство легкости, а из желудка начал подкатывать ком к горлу. Он взмахнул руками и сумел дотянуться до специальной ручки на стене. Катана же болтался посреди комнаты, голый и нелепый.
— Вот тебе невесомость, — сказал Касс, заняв устойчивое положение в дверном проеме. — Доволен? Убедился?
Итагаки перестал трепыхаться и додрейфовал до потолка, оттолкнулся от него и ухватился за край медмодуля.
— Значит, мы на самолете, — сказал он. — Так тренируют космонавтов: самолет летит по специальной траектории, вниз, то бишь, с определенной скоростью, и в салоне ненадолго возникает невесомость.
— Ну-ну, — хмыкнул Касс, — раз так — наслаждайтесь.
— Касс, включи гравитацию обратно! — потребовал Леонид.
— Не-а. Ты же слышал, что сказал твой друг? Он думает, что мы на самолете, летящем вниз. Значит, придется подождать — час, два, десять, сутки — пока он не поймет, что самолет не может лететь вниз так долго! Наслаждайтесь!
И он ловким движением выпорхнул в коридор.
— Касс, мать твою за ногу, хватит, а то я тут все облюю!
— Это будут твои проблемы, — донеслось из коридора. — Кто ж тебе виноват, что ты приволок на корабль человека, у которого абсолютно не обладаешь авторитетом!
— Да я бы и сам с трудом поверил на его месте! Прилетим куда-нибудь — он поверит, когда сам все увидит!
— Нет, — отозвался Касс, — мы никуда с ним не прилетим до тех пор, пока он не осознает серьезность происходящего. Ты себе представляешь последствия, если мы притащим в цивилизованное место варвара, который даже не воспринимает ситуацию адекватно⁈ Плавайте там, пока не поумнеете!