лища и убежища для слабосильных и выздоравливающих детей кандидат Духовной академии надворный советник Хрисанф Евграфович Острогорский, мещане Наталья Андреевна и Павел Васильевич Пальцевы, поручик Главного Гидрографического управления Василий Васильевич Пашков, служивший в канцелярии военного министра генерал-лейтенант Александр Федорович Петровский, чиновник Департамента железных дорог Министерства путей сообщения коллежский асессор Василий Кузмич Рейзман с женой Александрой Николаевной и детьми Алексеем, Анной, Василием и Яковом (жили до 1917 года), учитель Александро-Невского духовного училища надворный советник Александр Петрович Соловьевич, отставной коллежский советник Дмитрий Матвеевич Терновский (в 1895 году жил в доме № 167), почетный гражданин Григорий Григорьевич Томилин, Карл Иванович Турнер, инспектор Торговой школы императора Николая II Владимир Николаевич Хведкевич, Александра-Эмилия Андреевна Хведкевич, крестьянин Николай Павлович Хоромский, крестьянин Константин Матвеевич Яковлев. Купец Василий Людвигович Бенуа вел торговлю фарфоровыми цветами и металлическими венками, купец Иван Вонифатьевич Вонифатьев – мануфактурную торговлю, купец Федор Васильевич Елкин содержал фруктовый магазин, Лев Иванович и Мария Африкановна Крутиковы – табачный магазин, купец Василий Васильевич Попов – москательную торговлю, домовладелица А. В. Томилина – лесной двор, купец Михаил Иванович Федоров – чайную торговлю и кладовую.
В 1909–1917 годах дом принадлежал жене подполковника Александре Васильевне Евстафьевой. Здесь жили: вдова подпоручика Мария Федоровна Агафонова, дочь титулярного советника Ольга Александровна Андреева, вдова статского советника Надежда Кузминична Волковская, вдова почетного гражданина Екатерина Константиновна Глумова, аптекарский помощник Авраам Ильич Гордон, Алексей Федорович Груздев, Владимир Осипович Давидчик, капитан Николай Иванович Дмитриев, потомственный дворянин Валерий Карлович Домбровский, Санкт-Петербургского Коммерческого суда Михаил Иванович и Наталья Михайловна и служащий Государственного банка Павел Михайлович Иконниковы, дворянин Василий Гермогенович Козобин, вдова тайного советника Наталья Александровна Коленко с сыном, служащим Земского отдела Министерства внутренних дел коллежским советником Георгием Владимировичем Коленко, Александр Васильевич Любимов, Павел Петрович Мамонов, Андрей Ильич Некрасов, потомственный дворянин Михаил Петрович Новицкий, вдова надворного советника Евдокия Никифоровна Пономарева, ранее упомянутая семья Рейзманов и служащий 3-го департамента Министерства юстиции коллежский секретарь Евгений Николаевич Рейзман, служащий канцелярии Государственного банка Александр Александрович Саватеев, Николай Петрович Сыромятников, Альфред Матвеевич Тюлин. Василий Иванович Бобков содержал табачный магазин, Елизавета Евтихиевна Егорова – мастерскую дамских нарядов, Николай Алексеевич Хожев – бюро похоронных процессий.
Жили в 1917 году: дворянин коллежский советник Петр Алексеевич Васильев, служащий Петроградской конторы Московского купеческого банка Платон Александрович Козьмин, акушерка-массажистка Мария Васильевна Максимова, председатель комиссии по легкой атлетике при петроградском эстонском спортивном обществе «Калев» Николай Александрович Пендер, служащий Управления железных дорог статский советник Василий Кузьмич Рейзман с женой Александрой Николаевной, присяжный поверенный и присяжный стряпчий Александр Давидович Самуильсон, дворянин Дмитрий Николаевич Слепцов, акушерка Любовь Петровна Соколова, дворянка Александра Григорьевна Томилина и присяжный поверенный Николай Григорьевич Томилин, православный историк и философ Георгий Петрович Федотов. Василий Иванович Бобков содержал табачный магазин, арендатор Николай Алексеевич Хажов – бюро похоронных процессий.
Г. П. Федотов (1886–1951) родился в Саратове в семье управляющего канцелярией саратовского губернатора и учительницы музыки. Учился в 1-й гимназии, причем после ранней смерти отца – на казенный кошт. Юноша окончил гимназию в 1904 году с золотой медалью и богатым запасом прочитанных тогда книг Белинского, Добролюбова, Михайловского, Горького, Чехова, Андреева и др. Это способствовало знакомству Федотова с социал-демократией, что определенно сказалось на перипетиях дальнейшего жизненного пути, выбор которого Федотов начал в 1905 году в Петербурге, где поступил на механическое отделение Технологического института. Марксистское самообразование и пропаганда среди рабочих захватили его. Однако революция 1905 года не просто лишила Федотова возможности стать механиком-технологом, но и заметно отрезвила. Арест и суд завершились для него двухгодичной высылкой за границу. Оказавшись в 1906–1908 годах в Германии, Федотов изучал историю и философию в университетах Берлина и Йены, фактически хорошо подготовив себя и к поступлению на историко-филологический факультет Петербургского университета (1908), и к плодотворной научной деятельности. Но в 1910 году жизненный путь вновь приводит Федотова за границу, тепрь в Италию, где он, оставив в университете свое конкурсное сочинение «Исповедь Блаженного Августина как источник для его биографии и для истории культуры», в течение года жил, давая уроки богатым соотечественникам. По возвращении в Петербург Федотов получил за свое сочинение золотую медаль и, сдав магистерские экзамены, стал приват-доцентом по кафедре средневековой истории Петербургского университета. Впрочем, он еще раз подвергся политическим преследованиям и в 1914–1915 годах вновь укрылся в Италии, а вернувшись в Россию, решил прервать преподавательскую деятельность и подал прошение в Императорскую публичную библиотеку с просьбой разрешить ему «работать в отделе истории хотя бы в качестве вольноопределяющегося». Здесь он сблизился с А. В. Карташовым и А. А. Мейером, вовлекшими его в процесс христианского осмысления происходящего. И хотя полное воцерковление Федотова произошло в первой половине 1920-х годов, но «библиотечные посиделки» решительно не оставили места в его мировоззрении никаким чужеродным влияниям. Впрочем, пригодился и преподавательский опыт: осенью 1917 года Мейер и Федотов организовали религиозно-философский кружок «Воскресенье». В 1918 году Федотов и его сотоварищи стали издавать журнал «Свободные голоса», в первом номере которого Федотов опубликовал свое знаменитое и во многом программное эссе «Лицо России», где он декларировал свое желание «облечь плотью великую душу России».
В 1919 году Федотов женился на сотруднице Публичной библиотеки Елене Николаевне Нечаевой, ставшей впоследствии его биографом и библиографом. В 1920 году Федотов и Нечаева уехали в Саратов, где ученый начал преподавать в университете, но тяжело заболел, и жена с трудом выходила его и всячески поддерживала в последующей тяжелой жизни в Саратове. По возвращении в Петроград в 1922 году Федотов работал переводчиком в частных издательствах, писал и публиковал свои статьи по истории средних веков. Елена Николаевна пыталась вернуться в библиотеку. В 1924 году под редакцией профессора И. Гревса, учеником которого в университете был некогда Федотов, вышла в свет его единственная изданная на родине книга «Абеляр». Подход Федотова к осмыслению своего времени на основе горького опыта религиозной личности все более осложнялся и входил в прямой конфликт с положением человека и гражданина в советской России. В сентябре 1925 года под предлогом научных занятий в иностранных библиотеках Федотов выехал по французской визе в Париж. Хотя надеждам ученого на удачное трудоустройство за границей поначалу не суждено было сбыться, но зимой 1926 года в журнале «Версты» появились две его статьи: «Три столицы» и «Трагедия интеллигенции». Они открыли целую серию статей, рецензий, эссе и других работ Федотова в «Пути» Н. Бердяева, «Новой России» А. Керенского, в журналах «Современные записки», «Вестник РСХД», «Православная мысль» и пр. В 1926 году Федотов приступил к чтению лекций по истории Западной церкви, латинскому языку и агиологии в парижском Православном богословском институте и вскоре стал его ведущим преподавателем. С 1931 по 1939 год Федотов совместно с Ф. Степуном и И. Фондаминским, издавал журнал «Новый Град», прокламировавший переустройство общества на христианских основах. В конце 1930-х годов ученый подвергся резкой критике в стенах Богословского института, где давно усматривали «непозволительно левый уклон» в его статьях. Бердяев, в свою очередь, в статье «Есть ли в православии свобода мысли и совести» встал на защиту Федотова, обвинив всех его критиков в политизированности. После оккупации Парижа и недолгих, но тяжких скитаний Федотов с помощью Американского еврейского рабочего комитета получил возможность выехать в США. 12 сентября 1941 года ученый вступил на берег Нового света, а через два года был приглашен на должность профессора истории в только что открывшейся Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке. Это надежно способствовало его устойчивому положению в обществе до конца жизни, как, впрочем, и новому, заключительному периоду творчества. Несмотря на прогрессирующую болезнь сердца, Георгий Петрович напряженно работал: составлял антологию «A Treasury of Russian Spirituality», трудился над «The Russian Religious Mind», главным трудом своей жизни по истории русской духовной культуры XIII–XX веков (успел издать лишь первый том по Киевской Руси и оставил в рукописи незавершенный второй, изданный посмертно под редакцией И. Мейендорфа). В августе 1951 года здоровье ученого катастрофически ухудшилось, и его поместили в госпиталь города Бэкон в штате Нью-Джерси. Но и здесь, несмотря на запрещение врачей и усиливающуюся слабость, до последних земных минут Георгий Петрович читал в оригинале «Вильгельма Мейстера» Гете[241].
Здесь в предвоенные годы жили: Вера Федоровна Бекетова, преподаватель Ленинградского института инженеров Гражданского воздушного флота Марк Михайлович Беккер, бухгалтер Александр Герцевич Василевский, врач Зиновий Наумович Гопштейн, специалист завода «Республика» Яков Моисеевич Гурвич, сотрудница больницы в память Жертв революции Валентина Александровна Лебедева, артист оркестра Николай Федорович Миловский, стенографистка Мария Григорьевна Новляндская, специалист завода «Северный пресс» Николай Петрович Шатров.