Корзинку со стуком и скрежетом мы подняли благополучно, а вот с Салли вышла промашка. Когда она уже находилась на полпути от земли, веревка выскользнула из наших рук. К счастью, обошлось без увечий. Подруга наша мягко приземлилась и, невредимая, тут же вскочила на ноги.
– Скорее! Скорее же! – торопила она. – Он идет!
Да мы и сами уже заметили, как мистер Коттон в сумерках приближается к дому. Стукая и царапая Салли о шершавую стену, мы втащили ее наверх и уже в комнате принялись обнимать и похлопывать по спине. Момент был очень опасный. Ведь если со слухом у мистера Джона обстояло из рук вон плохо, то видел он превосходно.
Не успели мы затолкать под одну из кроватей корзину и снова улечься в постели, входная дверь хлопнула, и вскорости со стороны лестницы послышалась тяжелая поступь Бетси, а затем в нашей спальне показалась ее голова.
– Хозяин-то, старый сыч, снова меня к вам отправил, – недовольно забормотала она. – Почудилась, видите ли, ему в вашем окне какая-то странность. А всего-навсего занавеску, наверное, трепыхнуло ветром. Вон бедняжки мои миленькие спят себе преспокойно, как агнцы.
И, продолжая бубнить себе что-то под нос, она удалилась. Белые покрывала немедленно затряслись от нашего дружного смеха. Салли в эйфории первая выскочила из кровати и затанцевала, на ходу заплетая волосы в косички, а затем, натянув поверх платья ночную рубашку, приколола на груди, словно орден за боевые заслуги, подушечку для иголок.
Затем, в соответствии с нашим планом, компания разбрелась по своим комнатам в ожидании, когда мисс Коттон и мистер Джон отойдут ко сну. Наконец все в доме стихло, и тогда несколько белых фигур, распугивая мышей, двинулись тихо, как привидения, к комнате Салли.
У двери поставили часовую, которая в случае малейшей опасности должна была нам подать условный сигнал. Обезопасив себя, мы принялись пировать.
Ах, как же заманчиво выглядели наши припасы при свете запретной свечи. Мы расстелили газету на кровати Салли, разложили на ней все вкусности так, чтобы в любой момент набросить на них белое покрывало. Признаюсь, ни до, ни после этого случая не получала столь сильного удовольствия от еды, хотя Салли по пути раздавила пирожки, а в комнате было душно и жарко, как в печке. Не хочу подавать вам дурной пример, но все-таки ради истины признаюсь: все мы тогда без зазрения совести от души веселились. Салли с набитым ртом шутила и хохотала, и мы уже жизнерадостно приступали к торту, когда услышали громкое царапанье крысы.
– Сигнал! Летим! Бежим! Прячемся! Только не смейтесь! – вскричали мы нестройным хором.
Мы кинулись по своим комнатам с припасами в руках, продолжая жевать на ходу. Наступила продолжительная пауза. Скрежет продолжался, однако больше ничего не происходило. Выждав какое-то время, я отправилась проверить, в чем дело. Мэри, поставленная на часах, мирно подремывала.
– Даже не думала подавать никаких сигналов. Это была настоящая крыса, – сонным голосом объяснила она. – Давайте, снимайте меня с дежурства, а то мне уже надоело, – естественно, ей тоже не терпелось принять участие в пире.
Я поспешила с хорошими новостями к подругам. Все моментально вернулись в комнату Салли, праздник продолжился. Еда, правда, пострадала, после того как Салли, испуганная сигналом тревоги, улеглась на нее сверху. Но приплюснутый торт нас не обескуражил, и мы ели его с удовольствием.
– Ну, а теперь орехи, – я ощупью потянулась за ними, когда с тортом было покончено.
– Там миндаль и арахис, можно прямо зубами разгрызать скорлупу, – пояснила Салли. – Только смотри пакет не переверни, – предостерегла она меня.
– Не учи ученую, – я уверенно подняла пакет в воздух, увы, не той стороной.
Орехи брызнули из него проливным дождем и покатились по дощатому полу.
– Ну ты молодец! – возопила Салли.
В это время Мэри изо всех сил заскреблась в стену, а снизу послышался скрип двери. Мисс Коттон, на нашу беду, была не глухой и стук падающих орехов услышала.
Мы заметались. Задули свечу, схватили что удалось из остатков еды и кинулись врассыпную по своим кроватям. Салли юркнула в кровать, подмяв под себя недоеденные куски торта и изрядное количество конфет. Мэри в последний момент удалось улизнуть от мисс Коттон.
Наша комната, первая на пути мисс Коттон, была к ее появлению в полном порядке, разве что лица «спящих» девочек выглядели весьма подозрительно. При виде наставницы мы едва сдерживались от хохота, без всегдашнего чепца она показалась нам ужасно смешной. Впрочем, одна из нас все же не выдержала и хрюкнула.
– Что это еще за неподобающий звук? – мигом насторожилась мисс Коттон.
Мы ответили ей дружным храпом. Она, пожав плечами, прошествовала дальше. Во второй комнате все тоже с успехом изображали спящих. Она прошла в третью, где находилась Салли. Мы, разом сев на кроватях, уставились на дверной проем, с дрожью следя за дальнейшим развитием событий.
– Салли, немедленно объясни, что все это значит? – потребовала мисс Коттон.
Наша подруга в ответ исторгла тяжкий вздох и, словно спросонья, пробормотала:
– Мамочка, забери скорее меня домой. Я голодаю у мисс Коттон.
– Боже правый, – испуганно охнула наша наставница, сослепу не заметив валявшихся орехов. – Кажется, у ребенка начинается жар.
Салли нужно было остановиться, может, мисс Коттон пощупала бы ей лоб, поняла, что жара нет, и с облегчением удалилась бы. Но наша подруга вошла в роль и не собиралась останавливаться.
– Тут так скучно, – будто в бреду, продолжала она. – Забери же меня, забери отсюда скорее.
Она разметала руки. Покрывало с нее слетело. Мисс Коттон сумела разглядеть и подушечку для иголок, приколотую к ночной рубашке, и ботинки на ногах, и ярко-оранжевый апельсин, выглянувший из-под подушки. Мисс Коттон решительно сдернула с девочки одеяло, и тогда ее близорукому взору открылись фантики от конфет, яблочные огрызки, кусочки торта и прожженная в одеяле дыра от свечи.
Наша наставница взвизгнула от потрясения. Салли, открыв глаза, зашлась от хохота. Мы не выдержали и тоже расхохотались, да так заразительно, что, кажется, даже стены на втором этаже затряслись. Только после того как Салли подавилась орехом, который все время держала во рту, мы разом смолкли, потому что испугались за нее.
– А как же остатки вашего пира? Куда они делись? И как вас потом наказали? – сквозь смех поинтересовалась Фан.
– Остатки пира отправились свиньям, а нас целых три дня держали на воде и хлебе, – ответила бабушка.
– И вы после этого стали примерными девочками? – задала новый вопрос Фанни.
– Какое там, – с улыбкой покачала головой мадам. – Тем же летом мы совершили с дюжину новых проказ. Даже сейчас вспоминаю о них со смехом. Только не думай, моя дорогая, будто я одобряю подобное поведение. Нет, совсем нет, – словно бы спохватившись, добавила пожилая леди.
– Здорово вы все это проделали. Расскажи, бабушка, что-нибудь еще. Только теперь про мальчиков, – вклинился в разговор новый голос.
Это был Том, который дочитал книжку и тихо примкнул к остальным. Он с удовольствием выслушал весь последний рассказ.
– Дождись своей очереди, Томми, – отозвалась бабушка, которая на глазах расцветала и молодела, погружаясь в истории давно минувших лет. – Теперь у нас по порядку Полли. Ну, милая, каков твой выбор?
– Пусть лучше сперва Том. Расскажите ему, пожалуйста, – и Полли жестом подозвала его сесть поближе.
Тот перекочевал со стула на ковер подле секретера и уселся по-турецки. Бабушка, выдвинув для него еще один ящик, сказала:
– Здесь я храню кое-какие вещи в память о моем брате Джеке. Бедняга, – вздохнула она. – Пропал без вести во время кораблекрушения. Выбери, Том, отсюда любой предмет, который тебя привлечет, а я постараюсь вспомнить о нем что-нибудь интересное.
Том, покопавшись в ящике, с восторгом выхватил из него пистолет.
– Вот эта штуковина как раз по мне. Жалко, что сломан, – разочаровано пригляделся он к изуродованному стволу. – Можно было бы им пугать кошек на улице. Ну, бабушка, начинай. – Том усиленно щелкал курком, размахивая пистолетом перед лицами девочек.
– Ну что ж, ты узнаешь, отчего он сломался, – начала пожилая леди. – Однажды наш папа отправился в деловую поездку. Дома остались мы с сестрами, мама, тетя и Джек. Отец перед отъездом назначил его главой семьи. Мой брат, очень гордый таким доверием, зарядил пистолет и не расставался с ним ни на минуту. Это порядком встревожило нас. Мы опасались, как бы он ненароком не выстрелил в себя.
Первую неделю наша жизнь шла спокойно, и мама уже попросила Джека убрать оружие подальше, но тут по округу поползли тревожные слухи о банде грабителей. Орудовали они, правда, в городе, а наш дом находился на самой окраине, однако беспокойство все росло. По словам одних, злодеи помечали крестами жилища, а потом в них вламывались. Другие рассказывали, что в банде якобы есть мальчик и что он способен пролезть в самое крошечное окно, потому что щуплый и маленький. В одном доме грабители вроде бы поужинали и бросили на крыльце окорок и торт недоеденными. Некая миссис Джонс нашла как-то утром у себя в саду шаль миссис Смит, а рядом с ней – неизвестно чьи молоток и чайник. А какой-то мужчина проснулся посреди ночи от громкого стука, услышал крик «Есть кто тут?», а когда подошел к окну, то увидел только две убегающие фигуры.
Мы жили в пустынном месте близ городской черты, слухи взбудоражили нас и усилили страхи. Дом у нас был старинный, с восемью выходами на улицу и множеством маленьких окон, часть которых выходила на задний двор. Очень удобное обстоятельство для грабителей. Подвергнись мы нападению, кто стал бы нас защищать? Дети, кроме меня и Джека, были чересчур маленькие, мама и тетя – ужасно робкими. И мы с Джеком, которому только что стукнуло тринадцать, дали клятву, если к нам явятся негодяи, сражаться до последней капли крови.
– Вот это правильно! – выкрикнул Том. – Грабители-то пришли?
– Послушай, что было дальше. Однажды к нам явился какой-то жалкий, болезненного вида субъект, – с таинственным видом продолжила бабушка, – и попросил еды. Я видела, как он жадно шарит глазами вокруг. От его внимательного взгляда не укрылось ни столовое серебро, ни дверные замки. Я следила за ним, как кошка за мышкой, и ни на мгновение не упускала из вида, пока он от нас не убрался. «Ясное дело, наводчик. Пришел изучать обстановку», – сказала я после его ухода домашним.