– Эта песня всегда вызывает у меня чувство вины из-за того, что я слишком хорошо живу, – Белль смахнула слезы уголком полотенца, которое подшивала.
– Ну, подобные случаи, вероятно, очень редки, – заметила молодая леди из тех, кто не слишком часто заглядывает в газеты.
– Если бы так, – с грустью отозвалась Полли. – Три недели назад мне довелось не в песне, а наяву столкнуться с подобной историей. Произошла она с девушкой, которая не лучше любой из нас, но и ничуть не хуже. Она оказалась в таких жизненных обстоятельствах, что решила покончить с собой.
– Расскажи нам о ней, – подалась вперед Белль.
Путь был проложен музыкой, и Полли повела рассказ о страданиях Дженни. На сей раз глаза увлажнились не только у сострадательной Белль. Даже Трикс выглядела подавленной. А мисс Перкинс оттаяла до такой степени, что низко нагнулась над своим вкривь и вкось сшитым фартуком. Она спрятала лицо, но на ее руке вдруг ярче, чем бриллианты, заблестели несколько предательских капель.
Эмма вскочила со стула и пошла к Полли с выражением признательности и уважения. А Фанни в порыве чувств схватила с этажерки дорогое севрское блюдо и положила в него пятидолларовую купюру.
– Девочки, я знаю: нам всем хочется помочь бедной Дженни, чтобы она начала жизнь сызнова, – повторила она слова Полли.
На свет извлекли изящные кошельки – на поднос щедро посыпалось их содержимое. Все дружно зааплодировали Белль, когда она смущенно пробормотала: «У меня сейчас нет с собой денег. Они у меня почему-то никогда не задерживаются. Но возьмите хоть это», – и девушка кинула на тарелку свой золотой наперсток.
Наконец Фанни вернула тарелку Полли, и та собрала пожертвования с таким сияющим лицом, что все в комнате про себя пожалели об отсутствии большей суммы на доброе дело.
– Не знаю, как вас благодарить, – произнесла она с дрожью в голосе. – Эта сумма очень поможет Дженни. Но еще дороже для нее ваше искреннее сочувствие – теперь она убедится, что в этом мире и для нее найдется место. Позвольте ей отблагодарить вас работой, ведь именно это ей сейчас нужнее всего, как и ваша доброта. И вы сейчас дали надежду ей на то и на другое.
– Могу ее обеспечить шитьем настолько, насколько она захочет. И если ей негде жить, пусть устроится у нас в доме, пока работает, – объявила Трикс.
– Спасибо, жилье ей не требуется. Мисс Миллз пустила ее к себе и считает отныне своим ребенком, – с гордостью за пожилую женщину пояснила Полли.
– Какая милая старушка! – воскликнула Белль.
– Хотелось бы с ней познакомиться. Можно? – спросила Эмма.
– Да. Буду рада ее познакомить с каждой из вас. Эта скромная пожилая женщина делает очень много добра. Вот у кого можем мы научиться оказывать помощь самым разумным и действенным образом, – ответила Полли.
– А если подробнее? Я тоже с удовольствием бы делала что-то для бедных женщин. Только пока совершенно не понимаю, с чего начать, – Белль всерьез увлеклась идеей.
Полли ответила. Кто-то из девочек снова задал вопрос, и разговор перешел на большое и важное дело, ради которого стоит пожертвовать временем, силами и энергией каждой женщине, будь она юной, зрелой или преклонных лет, богатой или с самым скромным достатком.
Лица девушек посерьезнели, иглы проворно залетали над шитьем, новые идеи и планы, порожденные реальной жизнью, захватили их сердца и головы. Многое из того, о чем сейчас говорила Полли, она почерпнула из бесед с мисс Миллз. И девушки, проникаясь отвагой, состраданием и здравомыслием этой пожилой женщины, вдруг обнаружили, что жить так, как она, куда интереснее, чем проводить время за обсуждением сплетен и однообразных светских новостей.
Конечно, пока тут во многом срабатывал эффект новизны, но воодушевление, которое испытали они в тот день, было искренним. Пусть некоторые юные леди неделю спустя обо всем забыли, но усилия Полли не прошли даром. Эмма, Белль и Фанни с этого дня стали искренними друзьями Джейн и приняли в ней деятельное участие, так что она почувствовала себя родившейся заново совсем в другом мире.
Полли с течением времени вдруг поняла, что маленькие жертвы во имя ближних порой способствуют решению некоторых личных проблем. Таков чудесный закон замещения. Отказывая себе в одних удовольствиях, она нашла множество других радостей.
Просвещенные, тонкие натуры безошибочно распознают себе подобных, и скоро в некоторых семействах учеников Полли превратилась из наемной преподавательницы в друга и желанную гостью. Ее наниматели дарили ей радость общения, деликатно и ненавязчиво приглашали на концерты, выставки, театральные премьеры и при этом естественным образом держали себя с Полли как с ровней.
Она обрела новых друзей и среди подопечных мисс Миллз. Это были независимые, счастливые девушки, которые обеспечивали сами себя так же, как Полли, и упорно стремились к цели, которую считали для себя главной в жизни. Каждая из них обладала своим талантом, и у каждой хватало мужества и трудолюбия неустанно его совершенствовать.
Молодые учительницы, работавшие за гроши. Молодые художницы, прокладывавшие себе путь на Олимп карандашами, красками и резцами. Молодые писательницы, выражающие себя в слове. Молодые певицы, мечтающие о будущих триумфах. А рядом с ними менее притязательные девушки, с достоинством обеспечивающие себя с помощью иголки и нитки. Полли изо всех сил старалась помочь этим людям, а они в свою очередь служили ей примером. Каждая шла к своей мечте, невзирая на стесненные материальные обстоятельства и прочие трудности.
Многим казалось, что в эту зиму Полли просто ужасно загрузила себя работой. В действительности за беготней по урокам, благотворительностью, общением с людьми самых разных кругов подспудно формировался ее внутренний мир, как набухают незримо для постороннего глаза почки на ветках, чтобы потом распуститься яркой зеленью и цветами.
Глава XIIЗапретный плод
– Просто изнемогаю, как хочется развлечься, – однажды утром сказала Полли самой себе, раскрывая окно в комнату.
Солнечный свет и бодрящий морозный воздух будоражили кровь в ее жилах, а глаза сверкали молодостью и чувствами, бьющими через край.
– Нет, я непременно должна куда-нибудь выбраться и повеселиться, – продолжила она. – Иначе просто уже не могу. Не могу больше без этого. Куда же мне в таком случае сегодня отправиться?
Она разбрасывала крошки голубям, которые каждое утро слетались завтракать к ее окну, и думала, чем развлечься. Долгая и однообразная череда трудовых дней и самоограничения утомила ее до предела.
– Пойду в оперу, – наконец объявила она голубям, глядя на их сизые шеи и розовые лапки. – Конечно, это дорого, но ведь музыка доставляет мне такое огромное удовольствие. Да, именно так и поступлю. Куплю два дешевых билета и отправлю записку Уиллу. Ему, бедняге, не меньше меня хочется развеяться. Устроимся на галерке и проведем время не хуже писателя Лэма и его сестры Мэри12, – вспомнила она о знаменитой парочке, умевшей сполна наслаждаться жизнью.
Захлопнув окно, к великому разочарованию пернатых нахлебников, она торопливо собралась, чтобы выйти пораньше и до начала уроков приобрести билеты. Она положила в кошелек деньги, надеясь, что поход в оперу обойдется не слишком дорого. Противиться соблазну сегодня она никак не могла, пусть цена и превышает ее скромный бюджет.
Бороться с собой, однако, ей не пришлось. Билетную кассу осаждали другие жаждущие заполучить билеты, и по их разочарованным лицам Полли поняла, что им ничего не досталось.
«Не вышло, ну и не надо. Все равно обязательно пойду куда-нибудь развлекаться», – она еще сильнее укрепилась в своем решении, ибо первая неудача разожгла ее аппетит. Увы, афиши не предлагали сегодня ничего интересного, и Полли пошла давать урок, хотя деньги жгли ей карман, а в голове вертелись самые невероятные идеи и замыслы, как их с шиком потратить.
В полдень она не вернулась домой пообедать, а купила вместо этого себе мороженое. Ощущение праздника, однако, не приходило. Не пришло оно и после того, как она обошла несколько картинных галерей. Она отправилась давать урок Мод и по пути к дому Шоу думала о том, как, оказывается, трудно быть строгой учительницей музыки, когда все существо охвачено порывом к веселью.
К счастью, она недолго боролась со своими чувствами, потому что, едва увидев ее, Фанни спросила:
– Так ты сможешь пойти?
– Куда? – не поняла сути вопроса Полли.
– Разве не получила мою записку? – в свою очередь удивилась подруга.
– Я не возвращалась обедать домой.
– Том хочет, чтобы мы пошли сегодня в оперу и…
Окончание фразы прервал восторженный вопль.
– Пойти? – всплеснула руками Полли. – Ну конечно же! Целый день умирала, как мне хотелось попасть туда! С утра за билетами побежала, но ничего не вышло. Места себе из-за этого не находила. Ой, как же все теперь замечательно! – она даже подпрыгнула от избытка чувств.
– Тогда ждем тебя к чаю, – обрадовалась Фанни. – Вместе к выходу оденемся, а потом со всеми удобствами отправимся в театр вместе с Томом. Он сегодня в прекрасном настроении.
– В таком случае сразу же после урока с Мод отнесу домой вещи и надену выходное платье, – сказала Полли, решившая непременно купить себе самую лучшую пару перчаток, какую только сможет себе позволить.
– Одолжу тебе свою белую накидку и все, что ты только захочешь, – вызвалась Фанни. – Томми любит, когда его дамы прекрасно выглядят, – добавила она и, распрощавшись с подругой, отправилась к себе поспать перед вечерним выходом в свет.
Полли, задумывая вечерний поход вместе с Уиллом, хотела одолжить лучший капор у одной из новых подруг по имени Бекки, но отвергла этот план. Сегодня ничто не казалось ей лишней тратой и вопрос был бесповоротно решен в пользу покупки нового капора.
Урок с Мод прошел далеко не с той эффективностью, как обычно. Мысли учительницы были захвачены капорами, накидками и веерами, пока ученица фальшивила, сбивалась с ритма, портила гармонии и мелодии. А как только занятие окончилось, Полли бросилась по магазинам. Она приобрела не только перчатки, но и основу для капора, а к ней – розу из крепа, замеченную в витрине несколько недель назад, а затем поспешила домой в самых волнующих мечтах и принялась со сноровкой и скоростью вдохновенной модистки создавать себе головной убор.