Долгое время Фан мучилась от недовольства собой и своей жизнью. И сейчас она увидела выход, искренне открылась навстречу новому для себя миру. Слушая, как компания строит планы на будущее, Фан вдруг подумала: «А ведь мужчины должны не только уважать таких девушек, но и любить. Они же очаровательны. Жаль, у меня нет никакого таланта, который придал бы смысл моей жизни. Вот почему Полли так изменилась к лучшему, поэтому Сидни с ней интересно, и не только ему. Такого не купишь ни за какие деньги. До чего же мне хочется стать на нее похожей!»
Фанни слушала суждения об искусстве, морали, политике, экономике, домашнем хозяйстве; девушки легко переходили от одной темы к другой и обо всем имели собственное, свежее мнение.
– А как у тебя продвигается новая книга? – спросила Полли у Кейт, высасывая сок из апельсина, за что благовоспитанные леди из Крэнфорда17 подвергли бы ее остракизму.
– Гораздо лучше, чем она того заслуживает, – ухмыльнулась писательница. – Дети мои, бойтесь популярности! – с наигранным пафосом воскликнула она. – Это ловушка. Из-за нее человека распирает от гордости и он перестает замечать в себе недостатки. Пагубная иллюзия! Только привыкнешь к пьянящему вкусу славы, она вдруг исчезает, и вот ты уже барахтаешься, словно рыба, выброшенная на берег.
С этими словами Кейт свирепо проткнула перочинным ножом сардинку и отправила ее в рот.
– Ты столько работала, что вполне заслуживаешь славы. Она идет тебе на пользу, – сказала Ребекка.
Полли тем временем переключила внимание на Бесс.
– Когда вы с Бекки перестанете делить жилье на двоих? – спросила она.
– Никогда, – решительно отвечала Бесс. – Джордж отлично знает, что ему не удастся получить одну из нас без другой. Он смирился с тем, что в моем доме всегда будет место для Бекки. Она бы сделала то же самое, – добавила Бесс, а Бекки с улыбкой кивнула ей в ответ.
– Как видишь, даже возлюбленному не под силу их разлучить, – повернулась к Фан Полли. – Бесс весной выйдет замуж за Джорджа, и Бекки будет жить с ними.
– Чуть не забыла, девушки, – Кейт хлопнула себя по лбу. – У меня для вас есть билеты. Мне их каждый день шлют. Я всего этого не люблю, так что отдаю их вам. Вот пропуск для Бекки на выставку скульптур. Тебе, музыкальная наша Полли, – билет на концерт. На лекции по литературе, пожалуй, схожу сама.
Кейт раздавала девушкам цветные бумажные прямоугольнички, а Фанни украдкой ее разглядывала. Писательница выглядела гораздо старше своих лет, вид у нее был усталый и нездоровый. Фанни невольно задумалась: «Неужели всегда независимость и самостоятельность будет требовать таких непомерных усилий?»
– Надеюсь, Бекки, что ты изваяешь ее в мраморе и мы увидим идеал женщины будущего, – сказала Фанни, глядя на незавершенную скульптуру из глины.
– Ах, как бы мне этого хотелось, – с горящими глазами отвечала скульптор.
Все присутствующие неосознанно верили и надеялись, что этот образ совершенной женщины воплотится не в мраморе, а в жизни.
Городские колокола пробили час дня. Полли вскочила на ноги.
– К сожалению, мне пора. В два урок у соседки.
– У тебя сегодня не выходной? – удивилась Фан.
– Выходной, – подтвердила подруга. – Но этот урок мне скорее для души, он не испортит отдыха. Девочка очень способная, любит музыку, и ей нужно помочь. Я не могу дать ей денег, но зато могу учить бесплатно. Она самая многообещающая из моих учеников. Помогать друг другу – вот девиз нашего сестринства, Фан.
– Я помещу тебя в свой новый роман, Полли, – объявила Кейт. – Не могла придумать для него героиню, а сейчас понимаю, что именно ты подходишь на ее роль.
– Да ну, разве я героиня? Моя жизнь скучная, неромантичная, – ответила Полли.
– Возражения не принимаются. Значит, тебе придется добавить в жизнь немного романтики, – сказала писательница и улыбнулась с хитрецой.
А Полли в ответ залилась краской, потому что на самом деле романтика постучалась к ней в двери…
При прощании девушки не целовались, как было принято в кругу Фанни, а крепко, по-мужски, пожимали друг другу руки.
– Мне очень понравились твои друзья, Полли, – сказала Фан, когда они вышли на улицу. – Я боялась, что они окажутся неотесанными или тщеславными. А на самом деле с ними так легко. Они такие талантливые, я восхищаюсь ими и уважаю их. Как ты думаешь, можно мне прийти к ним снова?
– Ой, Фан, я так рада! – воскликнула Полли. – Очень надеялась, что они тебе понравятся. Я с удовольствием буду брать тебя с собой. Кстати, и Бекки просила тебя приводить, а она не часто проникается симпатией к модным молодым леди. Я не думала, что ты так успешно пройдешь проверку в этом доме.
– Надеюсь, у меня получится рядом с ними измениться к лучшему, – откликнулась Фан, и голос ее предательски дрогнул.
– Мы покажем тебе светлую сторону работы и бедности. Мисс Миллз считает, что это полезный урок для всех.
И Полли умолкла с надеждой, что Фан многому научится у бедных девушек и почувствует их дружескую поддержку.
Глава XIVПока не дошло до точки
В тот вечер Полли было о чем подумать, когда она устроилась у себя в комнате перед огнем. Она распустила волосы, подвернула подол юбки, поставила ноги на каминную решетку и с Ашпуттель на коленях погрузилась в глубокие раздумья.
«Я считала все плодом моего тщеславия и воображения, но ошибалась. Он и впрямь серьезно относится ко мне. Обычно девушки смотрят на мужские чувства беспечно, разбивают сердца и не задумываются, сколько принесут бед. Так поступать нельзя. Лучше сразу показать мужчине, что не любишь его, пока он совсем не потерял голову. Девушки смеялись, когда я это сказала, они считают, что так не принято себя вести. Мол, чем больше побед, тем выше твоя цена. Сами-то они с легкостью отделываются от бедных или непривлекательных воздыхателей. Но зачем мне дожидаться предложения от приятного и достойного человека, если я не испытываю к нему никаких чувств?»
Полли вспомнилось, как Трикс всегда первым делом спрашивает у Фан после очередного летнего путешествия: «Ну, сколько птичек попалось в твои силки?»
«Какие мы недобрые существа! Откуда в нас это пустое тщеславие? Мама считает, оно появляется из-за плохого образования. А по-моему, некоторые девушки просто рождены, чтобы сеять вокруг себя неприятности. Боюсь, я тоже из их числа. Если бы у меня было богатство, скорее всего, я вела бы себя так же, как другие. Один-единственный раз развлеклась, пококетничала, а теперь пожинаю последствия того веселого вечера».
Она откинулась на спинку кресла и взглянула на себя в зеркало. Предательские голубые глаза в обрамлении густых распущенных кудрей. Румяные щеки с ямочками. Застенчивая улыбка на алых губах. Это была привлекательная картина. Полли изящным жестом белой руки откинула со лба кокетливые кудряшки. В хорошенькой голове пронеслась воображаемая череда покоренных кавалеров и триумфальных побед. Затем она резко встряхнулась, как от наваждения, передвинула кресло так, чтобы не отражаться в зеркале, и прошептала со смесью раскаяния и самодовольства:
– Ах, Ашпуттель, Ашпуттель. Ну и дура же я.
Кошка одобрительно промурлыкала в ответ, а Полли вновь задумалась.
«Вот, например, это произойдет. Он попросит моей руки, а я отвечу согласием. Ох, какой шум поднимется. Хотелось бы мне посмотреть на подружек Фан, когда до них дойдет эта новость. Они ведь считают его придирчивым, ловят каждый его взгляд. Трикс из сил выбивается, чтобы его очаровать, но он ее терпеть не может. Чего уж скрывать, это очень приятно. Ничего не могу поделать со своим злорадством, Трикс меня раздражает!» – Полли так резко дернула кошку за ухо, что та с обиженным видом спрыгнула на пол.
«Нет, не надо думать о Трикс, – Полли поджала губы, что ей совсем не шло. – Лучше представлю, какая у меня будет легкая жизнь. Много денег, друзей, удовольствий. Ни бедности, ни работы, ни дырявых ботинок. А сколько я могла бы принести пользы своим домашним… – И она вознеслась в мечтах к роскошному будущему, в яркой заманчивой картине которого отсутствовал лишь один важный штрих: – Но ведь я не люблю его и, боюсь, никогда не смогу полюбить так, как он этого заслуживает. Он замечательный, щедрый, мудрый. Я знаю, что он будет добр ко мне и внимателен, но ведь с ним придется провести всю жизнь. А если я устану от него, что тогда делать? По-моему, имя миссис Артур Сидни мне совсем не подходит. Интересно, сумею ли я называть его просто Артуром?»
Полли осмотрелась вокруг, еще раз убедилась, что в комнате нет никого, кроме кошки и птички, и отчетливо произнесла его имя:
– Артур.
«Красиво, конечно, но слишком уж утонченно, – вздохнула Полли. – Сестра называет его Сидом, но я, наверное, не посмею. И вообще, мне больше нравятся короткие имена – Уилл, Нэд и Том».
– Нет-нет, я никогда не смогу полюбить мистера Сидни. Даже пытаться не стану, – последнюю фразу Полли произнесла вслух с болью и сожалением.
«Хватит думать о собственной выгоде, – решила она. – Мне остается теперь одно – помочь Фан, если это возможно. Во всяком случае перестану стоять на пути ее счастья. Как повести себя? Прекращу прогулки с ним, буду ходить на уроки кружным путем, чтобы случайно не встретиться. Глупо думать, что он каждый день совершенно случайно возвращается домой обедать именно в тот момент, когда я иду на урок к Родсам. Мне просто нравилось, что нас видят вместе, такая уж я тщеславная. Но теперь все, пусть Фан хотя бы перестанет страдать. Я ее, бедную, мучила, а сама и не догадывалась, почему она так холодна со мной. Ладно, эту беду я исправлю, а вот с другой придется куда сложнее».
Ашпуттель быстро забывала обиды, она вернулась с громким урчанием и прыгнула на колени девушке. Полли нежно потрепала ее за шерстку.
– Когда хозяйка тебя обижает, считай, что всему виной желудочные боли. Это мучительное заболевание, так что не держи зла.