Том еженедельно писал матери, однако послания его были кратки и не особенно содержательны. Мужчины редко касаются тех подробностей, которые в первую очередь интересуют женщин, поэтому недостаток информации подруги восполняли следующим образом: Фанни сообщала Полли все, что удавалось выудить из писем Тома, а та в ответ рассказывала ей, что пишет касательно Тома Нэд. Таким образом они убеждались, что с ним все в порядке и он мужественно преодолевает препятствия на новом поприще.
Проведя тихое лето дома, Полли вернулась в город, чтобы, к великой радости учеников и друзей, снова жить там и работать.
– Что с тобой, дорогая? – воскликнула Фанни, едва увидев подругу после долгого расставания. – Ты чем-то болела?
– Всего лишь устала, – улыбнулась сильно осунувшаяся и бледная Полли. – Дел перед отъездом из дома очень много свалилось. Да и плохая погода всегда на меня наводит тоску.
– Но ты на себя не похожа, – с тревогой сказала Фан.
– Со мной все нормально, – вымученно улыбнулась Полли. – Я чуть-чуть освоюсь и снова примусь за уроки. А вот ты выглядишь замечательно, и я этому очень рада, – она торопливо сменила тему. – Ну-ка, рассказывай, как у тебя дела?
– Сперва ответь на один вопрос, – чуть помедлив, сказала подруга. – Ты не жалеешь о том разговоре с Сидни?
– Нет, – твердо проговорила Полли.
– Клянешься? – Фан смерила ее испытующим взглядом.
– Конечно клянусь. К чему эти расспросы? – сердито нахмурилась Полли.
– Я стараюсь понять, отчего ты не в себе, – напрямик ответила Фан. – У тебя сейчас такое же лицо, как у меня, когда я смотрела на себя в зеркало и думала, что ты нравишься Сидни. Прости, я не собираюсь молчать, я хочу быть с тобой честной.
Фан волновалась. Этот разговор давался ей с трудом, и Полли поспешила ее успокоить:
– Повторяю тебе: я его не люблю. И не вышла бы за него замуж, будь он даже единственным мужчиной в мире. Потому что… – тут она осеклась и, отвернувшись в сторону, глухо добавила: – Не хочу. – А затем, схватив гребень, принялась сосредоточенно расчесывать волосы.
– Если это не он, значит, кто-то другой. У тебя какая-то тайна, Полли. И ты просто обязана ее открыть мне. Я-то тебе открыла свою, – упрекнула Фан.
Вид у Полли был красноречивее всех признаний, и Фанни, крепко обняв ее, решительно приступила к расспросам:
– Кто он, я знаю его?
– Ты его видела.
– Он хорош собой, умен и прекрасен?
– Нет.
– За что же ты его любишь? Наверное, он неплохой человек? – спросила Фан, глядя, как подруга отворачивает лицо.
– Меня он устраивает, вот и все, – с тихой грустью отозвалась она.
– Ой, а он что, не любит тебя?
– Нет. И ни слова больше. Иначе не выдержу, – Полли вырвалась из объятий.
– Не буду, – пообещала Фанни. – А теперь слушай. Мне кажется, что я немного нравлюсь Сидни. Он, конечно, добр ко всем нам. Но последнее время, похоже, он даже расстраивается, если приходит к нам, когда меня нет дома. Сперва я даже не смела надеяться. Думала, мне просто кажется. Но потом папа тоже заметил что-то новое в его поведении и начал меня дразнить. До сих пор боюсь обмануться, но вроде бы у меня есть шанс на счастье.
– Благословенные небеса! – с искренней радостью воскликнула Полли. – Ну-ка, давай поподробнее, – и она опустилась на диван с таким видом, будто только что избежала серьезной опасности.
– Сейчас покажу тебе его записки и еще кое-что, а ты мне выскажешь свое мнение, – Фан выхватила из ящика письменного стола ворох бумажек. – Читай и ответь: я права? Это действительно что-то значит? О-о! Кстати, вот фотография Тома. Прислал в последнем письме. Хорошая правда? – протянула она снимок подруге. – Выглядит, правда, несколько старше, чем до отъезда, но это, наверное, из-за бороды, да и пиджак на нем какой-то грубый. Зато дела у него идут так хорошо, что я теперь горжусь нашим стариной Томом.
Фан продолжала рыться в столе и не заметила, каким голодным взглядом Полли впилась в снимок. Она насторожилась, услышав тон подруги, когда та бросила:
– Ну, эта фотография не слишком красит его.
Фан резко повернулась и все поняла. Ворох записок остался лежать на столе, а она, обхватив Полли за плечи, шептала в изумлении:
– Так, значит, это Том?!
Бедную Полли застали врасплох. Она без слов уткнулась лицом в подушку с бахромой, которая казалась когда-то такой неудобной Тому. Ну точно как страус, прячущий голову в перья.
– Полли, это ведь чудесно! – сказала Фан. – Я никогда бы не подумала. Ты и этот неуправляемый мальчишка. Подумать только. Что же такого ты в нем находишь?
– Я ничего не могу с собой поделать, понимаешь, Фан? Понимаешь? – послышался приглушенный подушкой ответ.
И Фанни поняла, почему с таким участием подруга отнеслась к ее неразделенной любви к Сидни. Какое-то время они молчали, держась за руки. Но тайна вырвалась наружу и требовала скорейшего обсуждения, и вскоре подруги уже вовсю беседовали. Смиренная несчастная Полли и взволнованная любопытная Фан.
– Теперь ты по-настоящему станешь моей сестрой, как это будет чудесно, милая моя Полли!
– Никогда не будет, – обреченно проговорила подруга.
– Разве есть какое-нибудь препятствие? – не поняла Фан.
– Мария Бейли, – обреченно выдохнула Полли.
– Девушка с Запада? Ну уж нет, она не получит Тома. Скорее я ее убью, – разъярилась Фан.
– Поздно, – Полли покачала головой. – Давай я тебе все расскажу. Дверь закрыта? Мод далеко? – с беспокойством спросила она.
Фан нигде не обнаружила младшей сестры, вернулась и выслушала горький секрет Полли, из-за которого она похудела и побледнела.
– Странно, что ты ничего не знаешь, – с грустью проговорила она. – Неужели он не упоминал о ней в письмах?
– Пару раз, но как-то шутя и вскользь, – ответила Фанни. – Мне казалось, что это просто флирт. Вряд ли у него есть время на большее при его занятости.
– Нэд пишет мне подробные письма, – продолжила Полли. – Когда он несколько раз упомянул о ней, я осторожно спросила, кто это такая. Он ответил, что это дочь хозяйки пансиона, где они живут. Мол, очень хорошенькая, образованная, замечательный человек и очень нравится Тому. Это был для меня удар. С тех пор как Трикс разорвала помолвку, я позволила себе думать о Томе, надеяться. Совсем немножко, но была от этого счастлива. А теперь мне придется снова отказаться от него, и эта потеря ужасна.
По ее щекам побежали крупные слезы. Фанни бросилась их вытирать, мечтая испепелить Марию Бейли одним взглядом и преподнести Тома в подарок отчаявшейся подруге.
– Какая я глупая, что не догадалась раньше, – посетовала она. – Том мне казался совсем мальчишкой. А ты, наоборот, умнее и старше своего возраста. Ты всегда была добра к нему, но ведь и к остальным тоже. Правда, я замечала, что он сильно привязан к тебе. Он часто говорил, что ты идеальна, но я считала это просто дружбой.
– Так оно и есть, – всхлипнула Полли.
– Эх, добраться бы до него сейчас, я смогла бы вам помочь, – сказала Фанни.
– Если ты хоть словечком, намеком, жестом расскажешь об этом ему или кому-то другому, пеняй на себя, – Полли крепко схватила ее за руку. – Залезу на крышу и прямо оттуда громко провозглашу, что ты любишь Ар…
– Только не это, – Фан зажала ей рот ладонью. – Торжественно клянусь: никто от меня ничего не узнает. Перестань злиться, ты пугаешь меня.
– Любовь без ответа ужасна, но еще хуже, если все знают о ней. Я теряю голову при мысли об этом, – призналась Полли. – Ох, Фан, я стала такой раздражительной, злой и завистливой. Что же дальше будет со мной?
– Все будет хорошо, – успокоила ее та. – Ты всем вокруг помогаешь, Том должен не просто любить тебя, а обожать. Нет, конечно, он прав, что уехал. Повзрослел и определился в жизни. Но я считаю, Полли, что он не достоин тебя. Как ты можешь любить его, вместо того чтобы выйти замуж за человека, который превосходит его во всем?
– Да не нужен мне человек, который его превосходит! – воскликнула Полли. – Если бы Том был похож на А. С., он бы меня утомлял. Я считаю, что именно Том превосходит во многом А. С. Да-да, уверена в этом, – повторила с жаром она. – Он еще всем это докажет, хотя молод и у него множество недостатков, но этим он нравится мне еще больше. Он честный и храбрый, у него любящее и доброе сердце. И я предпочла бы его любому другому. Потому что я люблю Тома.
Она говорила с такой искренностью, нежностью и отвагой, что Фан восхищалась подругой: «Видел бы ее сейчас Том! Разве встречается в ком-нибудь такая верность и привязанность?» Подруги Фан были большей частью ветрены, их романтические истории сводились к хвастливым рассказам о меняющихся воздыхателях, которых обсуждали с тем же цинизмом, как молодые люди обсуждают приданое девушек, на коих не прочь бы жениться, да вот только им это не светит.
Собственную любовь к Сидни Фан, конечно, считала вполне романтичной, ибо, во-первых, ей было не важно, богат он или беден, а во-вторых, она носила в себе это глубокое чувство смиренно и трепетно.
– Вероятно, я давно люблю Тома, – сказала Полли после долгой паузы. – Прошлой зимой это стало для меня окончательно ясно, хотя он превратился в экстравагантного и безрассудного щеголя. Когда он выбрал Трикс… Я ее просто возненавидела. Он из тех мужчин, которые не изменяют своему выбору, но могут под влиянием женщины, на которой женятся, стать лучше или, наоборот, потерять себя.
– Вот это правда, – согласилась Фан.
Полли внимательно смотрела на фотографию Тома, и ей показалось, что она не разделяет ее мнения.
– Нет, он не слабохарактерный, – продолжала Полли, словно обращаясь к снимку. – Но ему нужен человек, который будет его сильно любить и сделает счастливым. Надеюсь, Мария Бейли – хорошая женщина. Не переживу, если его ожидает разочарование.
– А мне кажется, ты напрасно себя изводишь, – заметила Фан. – Давай-ка еще раз подумаем. Что именно Нэд написал тебе про эту Марию?
– Ты все уже слышала, – отозвалась Полли. – В другом письме я спросила, как сам Нэд относится к Марии. Он ответил, что она девушка милая, но у него нет времени на ерунду. Он еще пошутил, что белые перчатки мне понадобятся скорее для танцев на свадьбе Тома. В дальнейших письмах он больше вообще не упоминал о Марии. Но я уверена: у Тома все серьезно. Видимо, он взял с Нэда слово помалкивать.