Фрэнк Догерти помялся, словно в нерешительности.
— Кстати, я вчера тебе звонил, — начал он. — Тебя не было дома. А я взял напрокат отличную кассету. Думал, когда ты закончишь с занятиями, мы с тобой вместе посмотрим кинишко, полакомимся воздушной кукурузой. — Он помолчал. — Видно, вчера у тебя были дела. — Он опять помолчал, на этот раз дольше. — Дома-то тебя не оказалось.
О Господи! Теперь не успокоится, пока все не выведает.
— Да, вчера вечером меня не было. Появились кое-какие дела и…
— Да-да, конечно. Только ведь ты такая домоседка. — Фрэнк беспокойно заерзал на месте. — Наверняка Линдзи потащила тебя по магазинам!
— Нет.
— Понятно. Разумеется, это не мое дело. Ты уже совсем взрослая.
— Именно.
— Мне и так нечего Бога винить. Не всякий отец может похвастаться тем, что дочь пошла по его стопам и скоро возглавит его дело.
Эти слова Фрэнка настигли Шеннон уже в холле. Она открыла шкаф и принялась раскладывать белье. Смешно, ну почему бы ей не сказать отцу, что вчера она обедала с мужчиной, весьма привлекательным к тому же мужчиной? Так ведь последует шквал расспросов и предостережений. Нет уж, пусть лучше остается в неведении.
До нее вновь донесся голос отца:
— Кстати, вчера я видел в твоем офисе цветы. Шикарные такие розы. Там на столе и карточка лежала. Ради Бога, не подумай, что я сую нос в твою личную жизнь. Просто я искал бланки вызовов.
Шеннон засунула в шкаф последнюю стопку чистых простыней.
— А я ничего такого и не думаю, папа.
Она вернулась в кухню и налила две чашки кофе.
— Я тебе должна кое-что рассказать. Только обещай, что не будешь рычать, словно собака на сене. Вчера вечером я обедала с Митчем Уилером — знаешь, с тем самым… — У Фрэнка глаза на лоб полезли. Шеннон подняла руку, предупреждая его вопрос. — Ну да, с автором знаменитых комиксов.
Она отпила кофе и, собравшись с духом, рассказала отцу о своем недавнем приключении. Наконец она закончила. Фрэнк молчал, уставившись на дно своей чашки, словно собирался гадать на кофейной гуще.
— И что, он тебе понравился, этот парень? — в конце концов проскрежетал отец.
— Честно говоря, да.
— Плохо, что у него куча детей. Тебе это совершенно ни к чему.
— Это же племянники, а не его собственные дети.
— Не вижу разницы. — Фрэнк поджал губы. — Неужели жизнь тебя ничему не научила? Неужели ты забыла, чего можно ждать от чужих детей?
У Шеннон защемило в груди. Шесть лет минуло с тех пор, как она рассталась с Робертом Гарольдом Уиллисом, но рана по-прежнему саднила, и тень скандала, сопровождавшего их развод, по-прежнему омрачала Шеннон жизнь.
Уиллис, вдовец, был старше Шеннон на двадцать лет. Удачливый финансист, он обладал непревзойденным умением вкладывать деньги в прибыльную недвижимость. И хотя его авантюры подчас носили довольно подозрительный характер, а средства, которыми он располагал, сведущие люди назвали бы «сомнительными», Шеннон, юную и наивную, это не настораживало. Уиллис был так настойчив в своих ухаживаниях, с такой щедростью изливал на Шеннон внимание, в котором она тогда отчаянно нуждалась!.. Шеннон всегда любила детей, и то обстоятельство, что Уиллис был отцом очаровательной девятилетней девочки, лишь прибавляло ему привлекательности в глазах Шеннон.
Казалось, самые счастливые ее сны становятся явью. Словно по мановению волшебной палочки, у Шеннон появилась настоящая семья, о которой она мечтала с детства. Шеннон была готова всю свою жизнь посвятить Роберту и Труди, своей приемной дочери. И конечно, Шеннон надеялась, что в скором времени у них появятся еще дети.
Но счастливый сон вскоре обернулся кошмаром. Прежде всего выяснилось, что Роберт не хочет больше детей.
К тому же оказалось, что дочь его вовсе не желает считать Шеннон матерью. За девять лет своей жизни Труди, до невозможности избалованный ребенок, привыкла к тому, что любовь отца принадлежит ей безраздельно. Появление в их доме Шеннон девочка встретила потоком слез и каскадом грубых выходок. Семейная идиллия стремительно рушилась. Холодное, непроницаемое лицо Роберта вновь встало перед глазами Шеннон. Как невозмутимо он объявил ей, что, по правде говоря, женился лишь потому, что считал: девочка нуждается в женской руке. А раз Шеннон не сумела найти подход к Труди, их совместная жизнь не имеет больше смысла.
Вначале Шеннон во всем винила себя… Неопытная, не умеет обращаться с детьми. Потом она поняла, что дело было не в ней, но с тех пор в глубине души у Шеннон затаилось сомнение — способна ли она стать хорошей матерью.
— Шеннон, ты что, уснула?
— А? Ты о чем?
— Мало того что у этого парня, Уилера, трое детей. Он к тому же знаменитость почище твоего Уиллиса. Прямо купается в лучах славы. — Фрэнк презрительно фыркнул. — Дурной славы, можно смело сказать, если хоть малая толика того, что о нем писали, — правда.
— Все эти газетные выдумки выеденного яйца не стоят. Удивляюсь, как ты этого не понимаешь?
— А я удивляюсь, как ты не понимаешь, что газетная шумиха, даже если ее раздули из-за ерунды, может поломать жизнь. Неужели ты все забыла, Шеннон?
Забыла? Если бы только она могла забыть! Забыть кричащие газетные заголовки, прозрачные намеки на то, что ее бывший муж нечист на руку. Забыть, как ее имя трепали на всех углах…
До суда над Уиллисом дело не дошло. Следствие было прекращено за недостаточностью улик. Но это не остановило поток самых невероятных газетных измышлений.
Шеннон вдруг почувствовала, что устала, безумно устала.
— Я все помню, папа. Помню, как ты переживал из-за этого скандала.
Плечи ее поникли. Она бессильно склонила голову на руки.
— Да неужели я сейчас о себе беспокоюсь, детка!
Фрэнк нагнулся к Шеннон и погладил ее по руке. Потом тихонько пощекотал ей подбородок, заставляя поднять голову. Когда она наконец посмотрела на отца, он ободряюще улыбнулся.
— Я не хочу, чтобы тебе вновь причинили боль.
— Я знаю, папа. — Слезы застилали ей глаза, но она принужденно рассмеялась. — Что ж, свадьба была назначена на завтра, но, раз ты настаиваешь, я ее отменю.
Фрэнк Догерти улыбнулся, так что лучики морщин побежали от глаз к вискам. Он видел, что Шеннон изо всех сил пытается преодолеть мрачное настроение.
— Кстати, я еще не успел вернуть ту вчерашнюю кассету. Может, все-таки останешься? Мы чудесно скоротаем вечерок.
— Хорошо. — Шеннон глубоко вздохнула. — Наверное, мне надо приготовить обед?
Улыбка сползла с лица Фрэнка.
— Нет-нет! Соорудим что-нибудь из полуфабрикатов!
На этот раз Шеннон рассмеялась от души.
— Что, нет охоты расставаться с жизнью? Ладно уж, не буду тебя травить своей стряпней. Да здравствуют полуфабрикаты!
Тут она вспомнила изысканный обед, сотворенный Митчем, вспомнила Митча, Рейчел с ее огромными мудрыми глазами, живого как ртуть Дасти, гукающую малышку Стефи. Совершенно ни к чему встречаться с ними со всеми. Но почему же так грустно думать, что она их больше не увидит? Она им просто случайная знакомая — и только. Лучше ей не привязываться ни к Митчу, ни к детям. Это может обернуться для нее новой бедой.
Отец прав, тысячу раз прав. Если забываешь уроки прошлого, до добра это не доводит. Как говорится, на ошибках учатся.
Замужество Шеннон было ошибкой. И больше она этой ошибки не повторит.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Шеннон закрыла потрепанный гроссбух и потерла усталые глаза. Уф, закончила! Правда, пришлось угрохать целый день, но зато теперь их отчетность и документация в полном порядке. Корпеть над документами — не слишком приятное занятие, но все же она не ослепла. А вот что действительно приятно: за весь день она всего трижды вспомнила о Митче Уилере. Может, несмотря ни на что, ее ожидают спокойные выходные.
Сцепив затекшие руки, она с наслаждением потянулась. Дела компании не выходили у нее из головы. Все-таки расценки у них убийственно низкие. А отцу и горя мало. К тому же им надо как можно скорее осваивать установку и ремонт вентиляции, иначе они вылетят в трубу. Сейчас такая конкуренция, что нельзя стоять на месте.
Завтра суббота. Как всегда, она проведет этот день с отцом. Хорошо бы исподволь внушить ему свои соображения, а то он такой упрямый.
Шеннон подняла глаза и заметила в дверях Линдзи, довольно ухмылявшуюся, словно кошка при виде беззащитной канарейки. Шеннон прекрасно знала свою лучшую подругу. Ясно, у той на уме какая-то новая хитрость.
— Ну что, закончила наконец со своей бухгалтерской возней? — Линдзи потеребила очки, свисавшие на цепочке. — Строишь грандиозные планы на выходные?
— С чего бы это? Никаких особых планов.
Интересно, к чему она клонит, подумала Шеннон.
— Ага, понятно. Значит, сегодня будешь сохнуть над учебниками, завтра — наводить у папочки чистоту, а в воскресенье почитаешь старый добрый детектив.
— Линдзи, зачем так орать? Я же не глухая. Да и вообще, с чего вдруг ты завела разговор о выходных?
Исключительно довольная собой, Линдзи пожала плечами:
— Просто вот решила почесать языком. Кстати, в холле тебя ждут гости.
— Какие еще гости? — Шеннон недовольно нахмурилась. — Клиенты, ты хочешь сказать? Линни, будь другом, передай им, что я уже ушла. Сейчас почти половина шестого.
— Да говорят тебе, никакие не клиенты, а гости.
С этими словами Линдзи исчезла за дверью. До Шеннон донесся ее голос:
— Да, она здесь. Входите, прошу вас.
Шеннон услышала топот маленьких ножек, и по телу ее пробежала нервная дрожь. Этот топот она узнала сразу.
— Привет, Шеннон! — В комнату, как всегда, вихрем ворвался Дасти Уилер. — Вы здесь работаете, да? А где ваш грузовик? А это что такое? — Он бросился к стенду с образцами оборудования. — Можно мне взглянуть?
— Тише, тише, приятель! — Шеннон, смеясь, взъерошила соломенные волосы мальчугана. — Это образцы разных насосов и других приборов.
Она приподняла тяжелый счетчик потребления горячей воды.