В Поморье, в этих северных, малозаселенных и удаленных от Москвы, областях было мало храмов, не хватало священников, и люди годами оставались без причастия, а дети без крещения. Здесь сложилась практика совершения некоторых служб (утрени и вечерни, молебнов) без священника, благочестивыми и ревностными к вере мирянами (наставниками), что неизбежно приводило к появлению самочинных обрядов и обычаев. Потом беспоповцы с Выга объявили эту внецерковную практику «Поморским уставом».
В статье «Сохраним и укрепим древлеправославную веру!» из календаря Древлеправославной Поморской Церкви на 2002 год так объясняется явление беспоповства, «руководителями в наших общинах стали наставники (настоятели). Являющиеся нехиротонисанными церковными пастырями, исполняющими духовные обязанности в допустимых для мирян пределах… По Божию попущению истинное священство пало, его больше нет на земле… Наши предки осознавали нужду лишения церковных таинств, в первую очередь причащения и браковенчания. Почти до середины XVIII в. были надежды обрести благочестивого епископа за пределами России, но они оказались тщетными. Некогда православный Восток, порабощенный турками, с помощью Запада даже ранее, чем Русь, стал уклоняться от Древлеправославия. Однако примеры древней церкви давали надежду на душевное спасение и без видимого причастия, и они, уповая на милость Божию, стремились вести благочестивую жизнь, строго соблюдать посты, усердно молиться, чтобы Господь сподобил их причаститься невидимо. Со временем, беспристрастное рассмотрение Писания и церковной истории привело большинство к приемлемости безсвященнословного брака»[36].
У поповцев и беспоповцев есть еще люди, отвечающие за правильность толкования и цитирование духовных книг. Их называют начетчиками от слова «чтение». Это образованные, обладающие большой начитанностью люди, знатоки богословия, истории и церковного права.
К беседам начетчиков с миссионерами господствующей церкви или между собой всегда проявлялся большой интерес. Послушать рассуждения о сущности и свойствах истинной Церкви, о церковной иерархии, о приходе антихриста, о других важных предметах веры обычно собирался народ со всех окрестных мест. Начетчики съезжались на собеседования, привозя с собой на подводах целые горы тяжелых старинных книг. Это делалось для того, чтобы делать ссылку на ту или иную духовную книгу. Так, слепой начетчик А. Коновалов, который по необходимости должен был держать в голове целую «библиотеку», приводил с собой на беседы ученика, к которому по мере необходимости обращался: раскрой такую-то книгу на таком-то листе и читай такое-то место.
Безусловно, самым известным старообрядческим начетчиком был и остается Федор Мельников. С юных лет он принимал участие в религиозных спорах с противниками Старообрядческой церкви и всегда выходил победителем. После того, как власть в 1917 году в России захватили коммунисты, Мельников стал выступать с лекциями против коммунизма и безбожия. За это он был заочно приговорен к расстрелу и был вынужден скрываться в сибирской тайге, а затем тайно бежать в Румынию. Перу Мельникова принадлежит множество интересных книг в защиту старообрядчества, в том числе «Краткая история Древлеправославной (Старообрядческой) Церкви».
Большой интерес для старообрядцев представляет собой и запись бесед Ф. Мельникова и Д. Варакина с беспоповским начетчиком Л. Пичугиным. Беседы продолжались 4 дня и проходили в мае 1909 года в центре Москвы, в зале Политехнического музея. Газеты того времени с восторгом писали, что глубокие познания старообрядческих начетчиков в церковной истории и канонах, их полемическое искусство поразили москвичей и вызвали небывалый всплеск интереса к старообрядческому богословию.
Впервые идеология беспоповства была оглашена на соборе в Новгороде в 1692 году, где вождем беспоповцев выступал некий дьячок Феодосий Васильев.
С. Зеньковский так писал об этом соборе: «Это первое письменное высказывание беспоповщинских взглядов касалось частных, а не общих вопросов, и не являлось еще общей декларацией их взглядов на мир и на церковь, но и оно уже отчетливо показывало, как далеко от православия уходило радикальное крыло противников патриаршей, «никоновской» церкви. Прежде всего бросается в глаза, что при перечислении участников собора на первом месте были «учителя из простецов», а не духовные лица, перешедшие в их движение из православной церкви… Важным решением, принятым этим первым новгородским собором, было запрещение браков и чадорождения членами беспоповской церкви. По их решению ввиду отсутствия благодати священства и таинств брак был невозможен, а внебрачное сожительство и рождение детей являлось грехом. Четвертой важной чертой этих решений было строгое запрещение общения членов беспоповской церкви с представителями окружающего их мира, будь это никониане, поповцы или иноверные. Кто не повиновался этому постановлению, тех было решено «из чину измотать и отлучать…
Более полная формулировка беспоповщинской веры была выработана уже через два года вторым новгородским собором беспоповцев, который собрался 3 июня 1694 года под руководством тех же наставников – Харитона Карпова или Карповича и Феодосия Васильева, который, видимо, уже тогда выдвигается на руководящее место в движении, и других новгородских отцов. Новый приговор состоял из двадцати вполне отчетливо составленных положений, из которых первое догматически было, конечно, самым важным. Оно гласило: «… по грехом нашим в кончину века достигохом, в няже и антихрист царствует в мире ныне, но царствует духовно в видимой церкви, седе на престоле Бога живаго, под именем инаго Исуса, показуя себя яко Бога, и тем, чрез воинство антихристово, раззоряющее церкви Божия, вся таинства ея истребил и всякую святыню омрачил и свое новодействие возстановил». Этим заявлением собор окончательно решал все недоумения беспоповцев, ожидавших пришествия Антихриста и конца мира. Теперь уже они говорили не о «последнем отступлении» и неминуемой победе Антихриста, вслед за которой должно было быть второе пришествие Христа, а об окончательном воцарении Антихриста в мире. Не дождавшись в 1692 или, по их исчислению, 7200 году от «сотворения мира» конца видимой вселенной, новгородские отцы теперь определяли, что умственный (духовный, нечеловек) Антихрист уже пришел и что он царствует в патриаршей церкви, которая вместе с поддерживающим ее государством сделалась «воинством антихристовым». Благодать иссякла, священство прекратилось и вместе с ним прекращались и таинства евхаристии и брака, совершаемые священством. Поэтому могли оставаться только таинства крещения и исповеди, которые и по учению православной церкви в отсутствие священства в особо тяжких и исключительных условиях могли совершаться и мирянами.
Но так как таинство крещения, совершенное «никонианцами», делалось теперь в глазах беспоповцев недействительным, то собор категорически предписывал (пол. 2-е и 3-е) перекрещивать всех тех, кто захотел бы перейти из «никонианской» церкви или поповства или иного иноверия в беспоповщину.
Положения 4-е до 17-го этого приговора занимались вопросом безбрачия, которое становилось обязательным для беспоповцев. «Брачное супружество совершенно отвергать законополагаем, – решали новгородские отцы, – почему и обязываем и законополагаем: всем нашего братского сословия жить девственно и соблюдать себя как можно от совокупления с женами». Нарушающие эти правила подвергались епитемии и временному отлучению от церкви, но после третьего нарушения девственности «блудодействующие» окончательно отлучались «от соединения церковного и братского союза». Прежние, заключенные до перехода в беспоповский «союз и братство» браки объявлялись недействительными, так как весь свет и русское царство, в частности, «православного священства в конец лишились».
Положения 18-е и 19-е предписывали особый обряд очищения еды, купленной «на торгу», то есть не у беспоповцев, а последнее 20-е решение собора предписывало строго выполнять все составленные соборными отцами правила.
Решения новгородских беспоповских соборов только подводили итоги всей предыдущей проповеди русских религиозных радикалов пессимизма»[37].
Новгородские беспоповцы помимо безбрачия проповедовали и самосожжение во имя спасения души от греховного мира. Несмотря на всю радикальность и странность их учения, которое поклонение обряду ставило выше самого содержания православия, эти учители очищения душ огнем гарей имели широкий успех в среде крестьян и посадских людей Севера.
Отсюда возникает вопрос. Почему крестьянское и посадское население русского Севера оставляет свои церковные приходы и уходит в беспоповский старообрядческий раскол? Во многом это объясняется малым числом священников в этих местах, а главное нерадением в выполнении священнических обязанностей. Как писал С. Зеньковский, «…позже, в 1628 году, во всех обширнейших Заонежских погостах было всего лишь 12 церквей при 9 поповских дворах, что показывало, что у властей и надежд не было найти достаточно священников для всех храмов. В более близком к Новгороду погосте Олонецком было 7 поповских дворов при 9 церквах, а в Пиржинском и Важинском – всего 3 храма при 2 поповских дворах. Недостаточное число священников вело к злоупотреблениям и сборам населения за требы. Очень интересен в этом отношении отчет о причинах большого беспоповского похода 1693 года на Пудожский погост, происшедшего в разгар гарей и борьбы против церковных новшеств. Жалуясь на своих священников, крестьяне говорили, что «нас, мирских людей, те Пудожские попы не исповедуют, не причащают, к болящим не ходят, и родительницы без покаяния умирают. За погребение умерших берут по 2, по 3 и по 5 рублев, а у кого деньги не имеются, те лежат без погребения, и попы забыв страх Божий, пьют только да бражничают. За крещение, за молитву родильницам, за сватьбу берут попы в четверо». Немудрено, что обозленное и привыкшее обходиться без духовенства население легко пошло за проповедью беспоповцев, которые сами безвозмездно совершали требы и учили, что «последовавшие за антихристом» иереи вовсе не являются носителями благодати. Вожди этого похода простецы Журавский и Зайцев перекрещивали сразу по 20-30 человек, а на одной «Ердани» Журавского в беспоповство перешли даже 77 перекрестников. Вот почему на этой древлей православной, но церковно скудной почве легко возросли семена беспоповской веры»