Впрочем, на юге, в Бессарабии и на Ветке, храмы старообрядцев строили и раньше, что делало их более заметными в городском пейзаже. Никакого лесного или антигородского характера историческое старообрядчество не имело и обретало его лишь иногда, из-за гонений, а еще потому, что волжских и керженских, а затем и сибирских староверов селили в лесах.
Миф о том, что старообрядцы служат по совершенно другому (Студийскому) уставу
Это заблуждение имеет историко-литургическую основу. Старообрядцы унаследовали богослужебную традицию середины XVII в., ставшую итогом 300-летнего внедрения Иерусалимского устава в практику Русской Церкви. Действительно, в церковной службе старообрядцев сохранилось немного больше от Студийского устава, но богослужение у них все же проходит по Иерусалимскому уставу в версии древнерусского типикона «Церковное око». Разве что у беспоповцев вместо литургии служится обедница (служба объединяется со службой «часов»). Из студийских черт надо назвать использование малой вечерни, меньшее количество строго постных дней в Филиппов пост.В конце XIV – начале XV века московские митрополиты Фотий и Киприан начали вводить в практику богослужения монастырский устав св. Саввы (так называемый Иерусалимский), заменяя им Студийский устав, но не успели довести эту реформу до конца. Поэтому в уставе Старообрядческой Церкви осталось много архаичных черт. Дело еще в том, что сам Иерусалимский устав, принятый греками в XIV–XV вв., является версией древних списков Студийского устава с некоторыми изменениями, так что вопрос происхождения новообрядческого богослужения также весьма туманен.
У старообрядцев нет характерных для новообрядческой практики сокращений и замен текстов (ектений, кафизм, стихир и песен канонов): они читаются и поются полностью. Нет в старообрядческой практике акафистов (за исключением древнего Акафиста Пресвятой Богородице «Взбранной воеводе»), также не служится великопостная служба Пассия, имеющая католическое происхождение.
В старообрядческом обиходе приняты некоторые богослужебные термины и названия, которые звучат у новообрядцев иначе:
Однако эти термины отражают не разницу в уставе, а лишь эволюционные изменения в языке, частью которого является и богослужебная терминология.
Староверы – язычники?
Относительно недавно (в конце 1990-х гг.) в среде неоязычников («родноверов», ведических верующих и т. д.) появилась новая тенденция – именоваться «староверами». Эти НРД решили, что они нашли удачное название, не проверив в учебнике истории. А когда они поняли, что название уже имеет денотат и занято, то стали гордо заявлять: «Мы – более старые». Тут мы видим классическое заблуждение – слово «старовер» не обозначает «верующего во что-то очень архаическое или примордиальное». Оно означает «русского христианина, исповедующего православную веру в дораскольном обрядово-бытовом оформлении». Слово «старовер» – народное обозначение тех, кто не принял реформы Никона. До появления слова «старообрядцы» этот термин был основным народным самоназванием. В качестве внешнего власти использовали слово «расколщик» или позднее «раскольник». Язычников, как русских, так и инородцев (скажем, тувинцев, коми или марийцев), называли по-разному: просто язычник, поганый (погань), многобожец, многобожник и др. Но термин «старовер» в отношении них не фиксируется. Понятно, что НРД родноверского типа хотят каким-то образом легализоваться и им нужен «нейтральный» бренд, название, не имеющее отрицательных коннотаций. Но термин «староверы» для этого никак не подходит. В этом смысле термины «родноверы», «славяноверы» подходит куда лучше. Сами староверы всегда считали, что язычники осквернены многобожием, и ничего общего с ними не хотели иметь.
Миф о реакционности и ретроградстве староверов
Существует стойкое убеждение, что старообрядцы – реакционеры и ретрограды, стоят против всех достижений цивилизации и пользуются деревянной сохой и деревянной ложкой. Такое отношение к старому быту можно иногда встретить в старообрядческих поселениях часовенных в Сибири и на Алтае. Однако оно не выражает никакой специально старообрядческой идеи. Оно происходит из народного недоверия прогрессу вообще и техническому прогрессу в частности. Так же устроено и движение реконструкторов – они ходят в старинных рубахах и рыцарских латах. Среди городских староверов присутствуют только реликты такого отношения – на молитву в воскресные и праздничные дни на них можно увидеть русские рубахи и иногда сапоги. Однако никакой обязательности и тем более всеобщности такие явления не имеют. К прогрессу староверы относились и относятся с пониманием и уважением. Не случайно старообрядческие купцы-предприниматели Морозовы сами завозили на свои заводы новейшие станки. А предприниматели Рябушинские организовали лабораторию в Кучино, из которой впоследствии выросла аэрокосмическая отрасль. Именно староверы финансировали первую футбольную команду в России.
Миф о предательстве староверов в Отечественной войне 1812 г.
Этот миф, как и многие мифы о староверах, придумали миссионеры. После того как Москва по приказу фельдмаршала М. И. Кутузова и его штаба была оставлена французам, население бросили на волю судьбы. Начались пожары, французы вступили в город. Жителям пришлось как-то договариваться, чтобы просвещенные завоеватели пощадили их самих и их имущество. Такие договоренности были и у староверов Преображенского кладбища в Москве. После освобождения старообрядец П. Д. Шелапутин даже занимал пост городского головы. Едва ли такое было бы возможно, будь староверы предателями. Многие староверы воевали в партизанских отрядах против французов – Герасим Курин и другие. Атаман Матвей Платов, происходивший из казаков-старообрядцев, прославился как герой войны.
Ряд мифов опровергла Е. М. Юхименко в отдельной главе ее фундаментального труда «Старообрядчество: история и культура». Особое внимание она уделяет мифам об «измене» старообрядцев в войне 1812 года, а именно таким: преподнесение старообрядцами Преображенского кладбища хлеба-соли Наполеону, отправка Наполеону огромного быка и тарелки с золотом, охрана Преображенского кладбища французским отрядом и проч. Как отмечает автор, иллюстрацией этих легенд стала юбилейная открытка, выпущенная в 1912 году. Однако несообразность сразу бросается в глаза: за воротами во главе мнимой процессии старообрядцев изображен архимандрит в новообрядческом высоком клобуке[4]. Подобные фальшивки и мифы никому не приносят пользы.
Идея очернить староверов, представив их предателями, могла прийти в голову только в конце XIX в., когда в государственной политике после поражения в Крымской войне начался патриотический и почвеннический тренд. Появились славянофилы и почвенники, которые рассуждали (как, например, Данилевский) о несовместимости пути Запада и России. И западники, опасаясь сближения славянофилов со старообрядцами, усилили полемику и миссионерский нажим. Тогда, например, Филарет (Дроздов), митрополит Московский, предпринял огромные усилия, чтобы отобрать у староверов-беспоповцев иконостас на Преображенском кладбище, а храмы Рогожского кладбища и вовсе закрыть. Отобранный его усилиями Троицкий храм так и остался в руках господствующего исповедания, хотя в 1905 г. алтари двух храмов Рогожского кладбища были распечатаны и в них возобновилась служба.
Миф о порождении большевизма из староверия
Уже давно в патриотической литературе начал муссироваться миф о том, что старообрядцы были борцами против государства и как таковые послужили предтечами русского коммунизма, а то и просто большевизма. В недавнее время такой миф стал активно распространяться благодаря книгам А. Пыжикова, который привлек внимание читателей к особому укладу жизни старообрядцев, а также к дружбе, которая связывала некоторых предпринимателей с лидерами социал-демократической партии большевиков. Здесь надо сказать вот что: старообрядчество в конце двадцатых годов XIX века не было единым не только в религиозном смысле (были разные беспоповцы и разные поповцы), но были разделения и политические. Часть старообрядцев-беспоповцев считала романовское государство заклятым врагом Старой Веры. Эти старообрядцы были готовы поддержать любую организованную форму борьбы за разрушение государства, кроме прямого бунта. Когда они поняли, что цели большевиков вовсе не ограничиваются легальной борьбой за интересы рабочих и крестьян, многие из таких старообрядцев отвернулись от социал-демократической партии и перешли в лагерь ее противников. С другой стороны, надо заметить, что большинство старообрядцев-поповцев не только не поддерживали большевиков, но и прямо выступали за подавление любого революционного движения и за запрет революционных партий.
В этом смысле оказались обмануты лондонские оппозиционеры В. Кельсиев и А. Герцен, пытавшиеся в середине XIX в. вовлечь староверов в свою политику. Они писали старообрядцам ласковые письма, приглашая к совместной деятельности. Будучи силою исторических обстоятельств поставлены в стороне от жизни интеллигентного русского общества, старообрядцы плохо разбирались в различных политических партиях и направлениях, но, увидев в письмах Кельсиева интересные для себя предложения, они постарались самолично посмотреть, что за люди, так внимательно относящиеся к их церковно-религиозным нуждам, живут за рубежом. Старообрядческий епископ Пафнутий (Овчинников) решил инкогнито, под видом купца-старообрядца, поехать в Лондон и познакомиться со своими лондонскими доброжелателями. Прожив в Лондоне шесть недель, он сошелся с А. И. Герценом и его сотрудниками, не открывая им своего настоящего звания, прекрасно понял, какими были эти новые сподвижники старообрядчества, вернулся в Россию и приказал прекратить все сношения с кружком Герцена. Но различные неясные слухи, попадавшие в экземпляры «Общего Веча», продолжали волновать некоторых старообрядцев, и для окончательного прекращения толков о лондонских эмигрантах старообрядческий епископ Кирил 24 февраля 1863 года издал архипастырское послание, в котором, между прочим, говорилось: «К сим же завещеваю вам, возлюбленнии: всякое б