Но те проблемы были семечками по сравнению с задачей общения с существами планетарных размеров. Кстати, с пониманием этой конкретной метафоры – малопитательная, потребляемая для развлечения еда как символ простоты – ибы не имели никаких проблем, как и люди с пониманием ибовской метафоры для того же самого – «как под горку». Общение же с существами размером с Юпитер, которые ещё непонятно, являются ли разумными, а если являются, то неясно, понимают ли хотя бы основы физики и математики – такое общение могло оказаться совершенно невозможным.
– Болтовня на всех двухстах каналах не прекращается, – сказал Ромбус.
Рисса кивнула.
– Но нет никакой возможности понять, это разговор между сферами или сигналы, адресованные нам. – Она снова коснулась клавиш у себя на пульте. – Теперь я буду передавать другое, тоже часто употребляемое темнянское слово.
В этот раз какофония на всех каналах резко оборвалась по сигналу одного из темнян, который, по-видимому, приказал всем замолчать. А потом тот же темнянин начал передавать простое сообщение, состоящее всего из двух слов.
– А теперь сыграем на рефлексах, – сказала Рисса.
– То есть? – спросил Кейт.
– Первый вопрос, который обычно задают в подобных ситуациях – «Кто ты?» Мы с Хеком и ФАНТОМом составили реестр всех темнянских слов и составили сигнал, который, хотя и следует всем правилам темнянского словообразования, которые нам удалось выявить, за всё время наблюдений ни разу не встретился в передачах темнян. Мы надеемся, что они воспримут этот сигнал как название «Старплекса».
Рисса передала это искусственное слово несколько раз – и вот наконец первый прорыв: та же самая сфера, что приказала остальным молчать, повторила это слово в ответной передаче.
– «Того и жди, – улыбнулась Рисса, – пойдут дожди в Испании»[13].
– Тысяча извинений, – сказал Ромбус. – Мой транслятор, должно быть, неисправен.
Рисса улыбалась до ушей.
– Он исправен. Просто я думаю, что «у неё получилось»…[14] что мы установили контакт.
Кейт указал рукой на дисплей.
– Который из них разговаривает с нами?
Над консолью Ромбуса взметнулись щупальца.
– Вот этот, – ответил он, и вокруг одного из красных кругов возникло голубое гало. – Сейчас я сделаю картинку чётче. Теперь, когда нам светит зелёная звезда, мы можем получать хорошие изображения отдельных темнян. – Красные круги пропали, сменившись серым на чёрном фоне реальным изображением темнянской сферы.
– Можно увеличить контраст? – попросил Кейт.
– С удовольствием выполняю, – откликнулся Ромбус. На тех частях сферы, что казались смазанными или затуманенными, проступили пятна разных оттенков серого, вплоть до чистого белого.
Кейт внимательно оглядел их. При усиленном контрасте стала видна пара вертикальных полос, тянущихся от полюса до полюса и расширяющихся в районе экватора.
– Кошачий глаз, – сказал он.
Рисса кивнула.
– Действительно похоже, правда? – Она нажала несколько кнопок. – Ну что же, Кошачий Глаз, давай посмотрим, насколько ты разумен. – Внутри голосферы повисло объёмное изображение горизонтального цилиндра черного цвета около метра длиной и пятнадцати сантиметров толщиной. – Этот цилиндр изображает собой массив термоядерных ламп, установленный на зонде. С момента прибытия зонда на место они были выключены. Теперь смотрим, – она щелкнула клавишей у себя на пульте. Чёрный цилиндр на три секунды стал ярко-розовым, потом погас на три секунды, быстро моргнул два раза, снова погас на три секунды, потом мигнул три раза. – Когда цилиндр розовый, это значит, что включены все лампы, – пояснила Рисса. – Когда лампы включены, зонд также передаёт белый шум в радиодиапазоне, и молчит, когда они выключены. Теперь я подключаю систему громкой связи мостика к частоте, на которой вещает Кошачий Глаз.
Громкоговорители остались безмолвны, но Кейт видел мерцание индикаторов на пульте Ромбуса – на некоторых из других каналов велись переговоры.
Рисса подождала с полминуты, потом щёлкнула клавишей. Вся серия – одно мигание, потом два, потом три – снова повторилась.
В этот раз ответ пришёл практически сразу: три темнянских слова, которые ФАНТОМ воспроизвёл через громкоговорители как гудки и хлопки.
– Ну, – сказала Лианна, – если нам повезло, то это темнянские слова «один», «два» и «три».
– Или «Что за хрень?» – сказал Тор.
Рисса улыбнулась и нажала ту же клавишу. Зонд снова моргнул один, два, три раза, и Кошачий Глаз ответил теми же тремя словами.
– Хорошо, – сказала Рисса. – Теперь для проверки. – Она нажала другую клавишу, и последовательность миганий воспроизвелась в обратном порядке – три, два, один.
Темнянин ответил тремя словами. Кейт не был уверен, что расслышал точно, но…
– Есть! – воскликнула Рисса. – Те же самые три слова, что в первый раз, но в обратном порядке. Он понимает, что говорит – то есть по крайней мере рудиментарный интеллект налицо. – Рисса снова проиграла ту же последовательность, и теперь ФАНТОМ заменил темнянские слова английскими «один, два, три», произнесёнными со старомодным французским прононсом, который, по-видимому, должен будет стать стандартом для перевода речи темнян.
Все присутствующие на мостике заворожённо следили за тем, как Рисса стремительно двигается вперёд и выясняет темнянские названия для числительных от четырёх до ста. Ни она, ни ФАНТОМ не смогли выявить никакой закономерности в построении слов, которая позволила бы определить базу их системы счисления; казалось, числительные совершенно не связаны друг с другом. Рисса остановилась на сотне, опасаясь, что темнянам наскучит эта игра и они прекратят общение.
После этого начались упражнения в базовой арифметике: две вспышки, шестисекундная пауза – вдвое дольше обычного, ещё две вспышки, снова шестисекундная пауза, четыре вспышки.
Кошачий Глаз покорно воспроизвёл слова, обозначающие «два», «два» и «четыре» первые пять раз, что Рисса передавала эту последовательность, но на шестой всё же догадался о значении удлинённых пауз – шестисекундная пауза означала требование вставить подходящее по смыслу слово. ФАНТОМ всё сделал сам: когда Кошачий Глаз заговорил в шестой раз, он перевёл темнянскую фразу «два плюс два равняется четырём» полностью, добавив слова «плюс» и «равняется» в свой словарь. После этого Рисса без промедления выяснила темнянские термины для вычитания, умножения, деления, а также понятий «больше» и «меньше».
– Думаю, – сказала она, улыбаясь от уха до уха, – уже не осталось сомнений, что мы имеем дело с высокоразумными существами.
Кейт лишь изумлённо качал головой, глядя, как Рисса использует математику для расширения словарного запаса. Скоро она узнала темнянские слова для понятий «верно» и «неверно» (или «да» и «нет»), которые, она надеялась, означают «правильно» и «неправильно» и в других контекстах тоже. После этого она заставила Ромбуса двигать зонд в разных направлениях (следя за тем, чтобы не ударить в темнян выхлопом толкателей), и получила темнянские слова «верх», «низ», «лево», «право», «перед», «позади», «удаляться», «приближаться», «поворачивать», «переворачиваться», «двигаться по кругу», «быстро», «медленно» и многие другие.
Заставив зонд обращаться вокруг одного из темнян, она выяснила слова «орбита», и скоро дело дошло и до слов «звезда», «планета» и «луна».
Используя цветные фильтры на лампах зонда, она выяснила темнянские названия цветов. После этого передала первое полное предложение, начинавшееся с произвольного символа, выбранного для обозначения «Старплекса»: «Старплекс» движется к зелёной звезде, и Ромбус заставил зонд двигаться именно туда.
Кошачий Глаз понял его с первого раза, ответив словом «верно». После этого он передал собственное предложение: Кошачий Глаз удаляется от «Старплекса», и сделал, как сказал. Рисса ответила: «верно».
Когда вахта смены «альфа» завершилась, Кейт пошёл домой перекусить и принять душ, Рисса же продолжала работать с ночной вахтой, пополняя и пополняя запас известных темнянских слов. Кошачий Глаз ни разу не выказал каких-либо признаков нетерпения или усталости. К тому времени, как на вахту заступила смена «гамма», Рисса была измотана до предела и позволила Хеку её сменить. Сменяя друг друга, работали четыре дня – шестнадцать вахт, – постепенно расширяя темнянский словарь. Кошачий Глаз всё это время ни разу не отвлёкся и не ошибся. Наконец Рисса решила, что они готовы к несложному разговору.
– Спроси их, как давно они здесь, – сказал Кейт.
Рисса склонилась над микрофоном на ножке, выросшем из её консоли.
– Как давно вы здесь?
Ответ пришёл почти сразу:
– Время говорения умножить на сто умножить на сто умножить на сто умножить на сто умножить на сто умножить на сто.
Потом обычным голосом ФАНТОМА:
– Приблизительно четыре триллиона дней или примерно десять миллиардов лет.
– Возможно, – сказала Рисса, – это образное выражение, означающее очень много времени.
– Десять миллиардов лет, – сказал Яг, – это грубая аппроксимация возраста Вселенной.
– Да, если ты дожил до десяти миллиардов, терпения у тебя хоть отбавляй, – хмыкнул Тор.
– Может быть, по-другому сформулировать запрос? – предложила Лианна.
– Столько времени все вы находитесь здесь? – спросила Рисса.
– Эта группа – эта длительность, – ответил голос транслятора. – Этот один – время говорения умножить на сто умножить на сто умножить на пятьдесят.
– Примерно пятьсот тысяч лет, – пояснил ФАНТОМ.
– Должно быть, он имеет в виду, что этой группе темнян десять миллиардов лет, – сказала Рисса, – но ему самому всего полмиллиона.
– «Всего»! – воскликнула Лианна.
– Теперь скажи им наш возраст, – посоветовал Кейт.
– То есть возраст «Старплекса»? Или Содружества? Или возраст наших видов?
– Я так думаю, мы сравниваем цивилизации, – ответил Кейт. – Так что сравнимой величиной будет возраст старейшей расы Содружества. – Он взглянул на миниатюрную голограмму Ромбуса на своей консоли. – Каковой являются ибы, в своей нынешней форме существующие… сколько? Около миллиона лет?