В одну из своих поездок на повозке Тор и примкнувший к нему Локи заночевали в доме некоего человека. Еды у того не оказалось. Тогда сын Одина зарезал обоих козлов, которых запрягал он в повозку, освежевал их туши и положил в котёл, а затем позвал к ужину хозяина с женой и двумя их детьми.
Сына хозяина звали Тьяльви, а дочку — Рёсквой. Перед трапезой Тор разложил перед пирующими козлиные шкуры и повелел бросать на них кости, не разбивая их. Так все и делали, вот только Тьяльви ослушался: тайком взяв одну бедренную кость, мальчишка засадил в неё нож, расковырял и полакомился мозгом.
Утром, когда пришло время отправляться в дорогу, Тор поднёс к шкурам молот Мьёлльнир, и козлы тотчас приняли свой прежний облик. Но вскоре выяснилось, что одно животное хромает на заднюю ногу. Увидев, что Тор разгневан, хозяин страшно перепугался и упал на колени, умоляя аса о пощаде. Сын Высокого, наделённый вспыльчивым, но отходчивым нравом, смягчился при виде неподдельного ужаса в глазах человека и пошёл на мировую. Бог с хозяином решили, что дети последнего — Тьяльви и Рёсква — поступят к Тору на службу и будут неотлучно находиться при нём. Затем, оставив козлов на попечение хозяина, Тор, Локи и Тьяльви с Рёсквой отправились на восток в страну инеистых великанов.
Следует добавить, что Тьяльви оказался смышлёным малым и таким скорым на ногу, что никто не мог с ним тягаться в беге. Он нёс мешок Тора, и ас был очень доволен помощником.
Долго ли, коротко — достигли они дремучего леса: стемнело, поднялся ветер, нужно было искать ночлег. Уже в полной темноте набрели путники на жилище — вход в него оказался просторным, внутри также всем хватило места. Однако посреди ночи неожиданно раздался такой грохот, что боги и их слуги вскочили на ноги. Дом ходил ходуном. Тор, ничего не видя в темноте, прошёл немного дальше и обнаружил пристройку по правую сторону жилья. Все перебрались в ту пристройку, а сам ас встал у входа, схватив молот за рукоять, готовый отразить любое нападение.
Грохот раздался вновь, и вновь затряслась земля. Так продолжалось всю ночь. Когда рассвело, Тор отправился узнать причину столь сильного шума и недалеко от ночного крова обнаружил безмятежно спящего великана, от храпа которого всё вокруг сотрясалось. Обычно с ётунами и инеистыми великанами разговор у Тора был коротким, но в этот раз богу не хватило духа поднять свой молот. Удивившись самому себе, Тор разбудил храпуна и спросил, как его зовут. Великан назвался Скрюмиром.
— Мне нет нужды спрашивать, кто передо мной, — сказал он, показывая на молот. — Ясное дело, ты Тор, сын Одина. Кстати, не знаешь ли, куда задевалась моя рукавица? Никак не мог вчера её отыскать.
И только тогда Тор понял, что жильё, в котором они скоротали ночь, было не чем иным, как рукавицей великана, а пристройка оказалась большим пальцем той рукавицы.
Скрюмир между тем спросил, не возьмёт ли Тор его в попутчики. А когда бог дал согласие, развязал свою котомку и пригласил рыжеволосого аса и его товарищей сложить его и их еду вместе и позавтракать. Так они и сделали.
После завтрака Скрюмир спрятал оставшуюся пищу в котомку, завязал её и закинул себе на плечо. Шли путники целый день, поднимаясь в горы. Вечером, когда в горах стемнело, Скрюмир нашёл место под раскидистым дубом и признался, что очень устал. Предложил великан остальным отужинать без него — протянул котомку Тору, а сам тут же повалился на землю и захрапел.
Ас принялся было котомку развязывать, но как ни напрягал свои силы, не мог ослабить ни одного узла. Не на шутку разозлившись, он схватил Мьёлльнир и ударил им Скрюмира по голове. Великан проснулся, почесался и спросил, не листок ли с дерева упал на него. Затем вновь захрапел, да так, что всё вокруг затряслось. Вновь занёс Тор над Скрюмиром свой молот и ударил спящего по темени — молот вошёл в темя так глубоко, что едва вытащил его бог из головы великана. В тот же миг вновь проснулся Скрюмир и поинтересовался невинно, не слетевший ли с дуба жёлудь потревожил его на этот раз. Потом поглядел на смутившегося бога:
— Что стряслось с тобой, Тор? Смотришься ты весьма бледным.
Тору пришлось солгать, что всё с ним в порядке и виной пробуждения Скрюмира действительно стал жёлудь. Затем, когда великан вновь успокоился, ас решил во что бы то ни стало разделаться с ним. Под утро он подкрался к храпящему, размахнулся и поразил молотом висок Скрюмира. Вошел Мьёлльнир в висок по самую рукоять, но стоило только Тору его вытащить, как Скрюмир сел, пощупал свой висок и сказал:
— Привиделось мне, когда я просыпался, будто сучок уколол меня.
Следом он призвал всех вставать и отправляться в путь, молвив при этом:
— Тут я с вами попрощаюсь — у меня своя дорога. И вот что скажу: недалеко вам осталось до города великанов, который зовётся Утгард. Слышал я, вы удивлялись, что, дескать, росту я не маленького, — так вот есть в том городе жители, которые побольше меня будут. Вот почему дам вам добрый совет: если заглянете в тот город, не слишком-то заноситесь — те, кто живут в Утгарде, не потерпят насмешек от всякой мелюзги.
Затем Скрюмир закинул котомку на плечи и отправился восвояси — только его и видели. Смущённому Тору и его сотоварищам ничего не оставалось, как продолжить путь. Вскоре повстречался им город, стены которого уходили к небесам, а дома в нём были настолько огромны, что заслонили само солнце.
Не удалось Тору отомкнуть замок на воротах в Утгард, как он ни старался. Делать нечего — протиснулись путники сквозь железные прутья ворот и вошли. А когда проходили улицами города, попадались им навстречу великаны, рядом с которыми сам Скрюмир показался бы малышом. Наконец увидели они палаты местного конунга. В палатах на скамьях сидело много великанов — несмотря на то что по сравнению с жителями Утгарда выглядели могучий Тор и его товарищи настоящими карликами, путники не теряли присутствия духа и представились конунгу.
Правитель, который назвал себя Утгарда-Локи, не особо был с ними приветлив и насмешливо обратился к рыжеволосому асу:
— Признаться, сомневаюсь я, что передо мною сам Тор — не может быть ас таким коротышкой. Но, положим, ты сказал правду — так с чем же вы пришли и каким искусством хотите нас удивить?
Тор побледнел от подобной речи и хотел уже было схватиться за молот, но вперёд выступил стоявший рядом Локи и сказал:
— Есть у меня искусство, которое я собираюсь показать. Состоит оно в том, что никто здесь не съест своей доли быстрее меня.
Тогда конунг подозвал великана по имени Логи, который был ростом ниже остальных, и велел ему посостязаться с гостем в умении быстро поглощать пищу. Тотчас по приказу конунга принесли корыто и наполнили его жареным мясом. Локи уселся с одного конца, а Логи — с другого. Затем принялись они за трапезу и встретились посреди корыта. И если Локи успел съесть мясо и дочиста обглодать все кости, то в то же самое время его соперник и кости вместе с мясом проглотил, и съел свою половину корыта. Стало ясно, что он выиграл. Великаны шумно радовались победе соотечественника и подсмеивались над пришельцами.
И вновь Тор готов был схватиться за молот, но тут подал голос бесстрашный Тьяльви, сказав, что готов бежать наперегонки с самым быстрым в городе бегуном.
Конунг хлопнул в ладоши и подозвал к себе великана Хуги. Вслед за тем все вышли из палат — перед чертогом правителя вдоль ровного поля была дорожка. Бросились соперники наперегонки, и Хуги вырвался вперёд — да так далеко, что, достигнув оговорённой черты, развернулся и направился навстречу Тьяльви.
Великаны рассмеялись, однако слуга Тора не сдавался. Побежали они во второй раз: и когда проклятый Хуги уже добежал до конца дорожки и повернул назад, Тьяльви был от него ещё на расстоянии полёта стрелы. Жители города, которые наблюдали за соревнованием, схватились за бока от смеха, а Утгарда-Локи сказал:
— Славно бегает малыш Тьяльви, да только я ни за что не поверю, что он выиграет. Посмотрим, что будет в третий раз.
Вновь рванулись с места Тьяльви и Хуги, и когда Хуги уже повернул назад, запыхавшийся Тьяльви был ещё на середине пути. На том состязание и закончилось.
Шум и хохот сделались ещё громче, и конунг Утгарда-Локи обратился к Тору, от ярости не находившему себе места, со словами:
— Хоть я по-прежнему подозреваю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, — уж больно невзрачен, — пришёл черёд и тебе показать своё искусство.
Тор, скрипя зубами, вызвался перепить всякого, кто отважится с ним в этом деле посоревноваться.
— Отлично! — воскликнул конунг и тут же приказал своему стольнику принести рог.
Стольник принёс, и Утгарда-Локи передал рог Тору со словами:
— Считается, тот горазд пить из этого рога, кто осушит его с одного глотка.
Тор, обнаружив, что рог не так и велик, как чаши и кубки в Вальхалле, и прилично им уступает в объёме, сделал громадный глоток, полагая, что осушит сосуд до последней капли. Каково же было его удивление, когда он увидел, что воды в роге почти не убавилось.
— Ладно, — сказал конунг, — вижу, с одного глотка у тебя не получилось. Возможно, осилишь со второго?
Тор глотнул, и показалось ему, что целое озеро мог бы выпить он таким глотком. Но не тут-то было! Рог оказался настолько полон, что чуть было не расплескал Тор из него воду.
— Что же, — сказал конунг, — не получилось со второго — осуши с третьего.
Разъярившись, Тор собрал все свои силы и сделал глоток, который и море мог бы осушить, да только воды в роге по-прежнему не убавилось. Тогда ас бросил проклятый рог и не пожелал больше пить.
Утгарда-Локи воскликнул:
— Теперь ясно, что мощь твоя не столь велика, как идёт о ней молва! Не хочешь ли испытать себя в других состязаниях?
— И что ты мне предложишь? — спросил распалённый Тор.
— Пожалуй, вот что, — сказал Утгарда-Локи. — Иногда мои парнишки забавляются пустяшным делом — пытаются оторвать от пола мою кошку и поднять её. Только у них не выходит. Возможно, у тебя получится. Правда, здесь нужно как следует поднапрячься.