Один, сам не раз пытавшийся соблазнить Фрейю, узнав, что отказавшая ему богиня из-за какой-то золотой побрякушки согласилась отдаться сразу четырём карликам, пришёл в ярость и приказал Локи украсть у потаскухи ожерелье, чтобы той было неповадно. Зная нрав Фрейи, Локи было замешкался, однако Всеотец неистовствовал, и хитроумному асу не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Умея принимать любой облик, Локи в виде змеи прополз в чертог богини, когда та спала. Обретя свой прежний вид, он попробовал осторожно снять с неё ожерелье, но не смог добраться до застёжки. Тогда, обернувшись блохой, изворотливый Локи укусил Фрейю в шею — та повернулась на другой бок, и ловкие пальцы аса тотчас разомкнули застёжку.
Фрейя поступила разумно: обнаружив пропажу, оскорблённая красавица бросилась за помощью не к кому-нибудь, а к богу Хеймдаллю. Светлый Ас, считая Локи воплощением подлости, не стал медлить и отправился в погоню, которая оказалась поистине головокружительной. Локи уже спрятал добычу далеко на западе, на одной из песчаных отмелей. Увидев летящего за ним следом Хеймдалля, он сделался белым тюленем, нырнул в море и был таков. Однако Хеймдалль знал, с кем имеет дело, — тюлень из него вышел не менее проворный и сильный. Долго один исполинский зверь гонялся за другим, пока наконец не сшиблись они в схватке, из которой бог света вышел победителем.
Преподнеся Локи хороший урок и от души подлеца отдубасив, Хеймдалль вынудил ловкача отдать ожерелье, а затем в мгновение ока вернулся с сокровищем в Асгард к Фрейе, которая в ожидании места себе не находила.
Не раз морочил сын Фарбаути и простодушного Тора. Ещё в те времена, когда не было у могучего сына Одина ни молота, ни Пояса Силы, ни Железных Рукавиц, взял себе Локи в привычку облетать мир в соколином оперении, которое он позаимствовал у отходчивой Фрейи. Бывая повсюду, залетел он однажды из любопытства во двор великана Гейррёда и заглянул в окно его чертога. Великан, находясь в палатах, обратил внимание на необычную птицу и приказал своему слуге поймать её.
Локи уселся наверху стены, которая окружала двор. Слуга же полез его доставать и был настолько усерден, что Локи решил позабавиться и не улетать, пока дурак не доберётся до верха. Однако, собираясь уже расправить крылья, он обнаружил с ужасом, что ноги его прилипли к стене. Торжествующий слуга схватил беспомощного Локи и принёс хозяину. Тот, увидев глаза необычной птицы, заподозрил неладное и велел странному существу держать ответ. Но Локи решил не раскрываться, так как не только асы, но и многие великаны не слишком его любили.
Тогда Гейррёд запер пленника в сундук и морил его голодом три долгих месяца. Когда наконец ётун распахнул крышку темницы, Локи пришлось заговорить. Великан возликовал, узнав, кто попался ему в руки, и пообещал асу, что теперь навечно оставит его в сундуке.
Чтобы откупиться, Локи был готов на всё — потому и задумал заманить к Гейррёду смертельного врага всех ётунов. Тут же изложил он великану свой план по поимке Тора. Исполин обрадовался ещё больше и отпустил зловредного хитреца, пообещавшего во что бы то ни стало привести к нему безоружного бога.
Придя в чертог к Тору, Локи так расписал дело: был он в Ётунхейме и вот что выведал — один из самых опасных недругов асов, трижды проклятый ётун Гейррёд, живёт беспечно, не ожидая нападения, так отчего бы тогда Рыжеволосому не навестить великана и не покончить с ним навеки. Не было равных Локи в умении выдавать желаемое за действительное: Тор тотчас загорелся желанием расправиться с беспечным Гейррёдом и направился в Ётунхейм за головой великана. На своё счастье, остановился он ночевать у великанши по имени Грид, которая была матерью Видара. От неё бог и узнал, что Гейррёд совсем не прост. Вот почему великанша одолжила самонадеянному асу свой Пояс Силы, свои Железные Рукавицы и посох, который зовётся Посох Грид.
Переночевав у гостеприимной великанши, Тор пришёл к реке Вимур, опоясался Поясом Силы, надел Железные Рукавицы и, опираясь на посох, начал переходить реку вброд. Когда он добрался до середины реки, то почувствовал, что вода внезапно стала пребывать и быстро поднялась до его плеч, а затем и через плечи стала перекатываться. Присмотревшись, бог увидел, что выше по течению в расщелине стоит Гьяльп, дочь Гейррёда, и, упираясь ногами в берега, вызывает подъём воды.
Тор нащупал под ногами огромный валун, вытащил его и бросил в Гьяльп, молвив при этом:
— Будет в устье запруда.
Камень попал точно в цель — великанша вынуждена была убраться восвояси, а Тор, ухватившись за рябину, ветви которой нависали над потоком, выбрался из реки. С тех пор и пошла поговорка «Рябина — спасение Тора».
Когда Тор оказался во дворе Гейррёда, его повели на ночлег в козий хлев. Там стояла большая скамья — едва Тор уселся на нее, как скамья стала подниматься к крыше. Изо всех сил бог уперся посохом в стропила и покрепче прижался к скамье. Раздался громкий хруст, а затем и крики — оказалось, что под скамьёй прятались дочери великана Гьяльп и Грейп, задумавшие таким образом раздавить аса. Тор же благодаря Посоху Грид переломил спины им обеим.
Проведав об этом, Гейррёд позвал гостя к себе, предложив ему позабавиться играми. Когда Рыжеволосый явился в палату и встал напротив хозяина, ётун ухватил щипцами лежащий в очаге раскалённый брусок железа и со всей силы швырнул его в ненавистного Тора. Но не тут-то было — ас поймал брусок Железными Рукавицами. Увидев это, Гейррёд спрятался за столб, но от Тора ему было не укрыться. Рыжеволосый швырнул брусок с такой силой, что железо пробило столб, убило Гейррёда, проломило стену и ушло в землю.
Вернувшись вслед за тем в Асгард, первым делом Тор поймал Локи. Лукавцу пришлось приложить все усилия, чтобы избежать наказания. В конце концов в очередной раз Тор простил его.
Несмотря на подобные разоблачения, Локи не успокаивался. Однажды великан Эгир, который обладал теперь огромным котлом, вновь наварил пива и пригласил к себе асов. Тех не надо было упрашивать — пришли к нему Один с Фригг, жена Тора Сив (сам Тор был тогда на востоке), золотые волосы которой не уступали в красоте настоящим, богиня Гевьон, которой служили умершие девственницы, Браги и жена его Идун, Тюр, Ньёрд, Скади, Фрейр и Фрейя, Хеймдалль, а также Видар, сын Высокого. Пришло также множество других асов, светлых альвов и их слуг.
Светящееся золото, подобно мечам в Вальхалле, освещало палату. Пиво, которое неустанно черпали из котла и разносили по столам слуги Эгира Фимафенг и Эльдир, оказалось отменным — гости осушали один кубок за другим и беспрестанно хвалили слуг хозяина за их проворность.
Явился на пир и Локи. Завистливый ас не смог вынести похвал, расточавшихся ничтожным слугам, — вскочив мигом из-за стола, он на глазах у всех убил Фимафенга. Это было слишком даже для Локи, от которого можно было ожидать чего угодно. Боги рассвирепели — сын Фарбаути преступил закон, обязывающий соблюдать на званых пирах мир, и к тому же отправил в Хель невинного. В бешенстве асы приказали осквернителю священных обычаев убираться с глаз долой. Локи вынужден был покинуть жилище великана и укрыться в ближайшем лесу.
Однако недолго он прятался — немного поостыв, подкрался изгнанный ас к дверям чертога великана Эгира и встретил Эльдира, который по хозяйственным нуждам вышел во двор. Успокоив слугу обещанием не причинять ему никакого вреда, Локи сказал:
— Ответь мне, Эльдир, прежде чем вернёшься обратно, о чём на пиру беседуют боги?
Эльвир осторожно ответил коварному асу:
— Беседу они ведут об оружии — вспоминают прошедшие битвы.
Тогда Локи спросил:
— Хорошо, Эльдир, а что они говорят обо мне?
Честный слуга признался:
— Никто из богов не называет тебя своим другом.
Разозлившись, Локи промолвил:
— Возвращусь я в чертог Эгира, принеся вражду и раздор тем, кто посмел меня выгнать, и разбавлю их пиво злобой.
Эльдир нашёл в себе мужество ответить злокозненному богу:
— Если решишь браниться с асами, не выйдет ли так, что измажут они тебя твоей же грязью?
Локи сказал презрительно:
— Не хватало ещё с тобою мне спорить, Эльдир. Знай, мигом за пояс тебя заткну, если возражать мне осмелишься.
С этими словами он оттолкнул слугу и вновь зашёл в палату, где боги, уже немного успокоившись, вели свои разговоры. Все повернулись в сторону вошедшего и разом замолкли. Локи же, недобро ухмыльнувшись, так повёл разговор:
— Не подадите ли путнику, пришедшему издалека, доброго пива?
Сказал Высокий на это:
— Знаем мы, кого приглашать на пиры, — нет тебя среди званых, сын вреда и погубитель правды.
Отверженный ас насмешливо воскликнул:
— Не ты ли, Седобородый, клялся прежде, когда мы были братьями, что пива не пригубишь, если пред тем мне не нальют?
Высокий вспыхнул от негодования и сжал кулаки, да так, что костяшки пальцев побелели. Однако, несмотря на то что Всеотец, как и остальные боги, ненавидел сейчас отщепенца, не мог великий ас не признаться себе, что раньше они с Локи часто выручали друг друга.
Вспомнил Один, как некогда отправился с лукавым сыном ётуна в дальний путь, желая осмотреть весь мир. Наткнулись асы на реку, буйную да глубокую, и, проходя вдоль её берега, увидели водопад, а возле него — греющуюся на солнце выдру, в зубах которой был лосось. Выдра урчала в предвкушении обеда и даже глаза зажмурила. Локи схватил камень, бросил и попал выдре прямо в голову, после чего стал похваляться перед Одином, что одним ударом добыл и шкуру, и лосося.
Взяли асы добычу и зашагали дальше. Вечером, увидев на своём пути большой дом, они решили остановиться там и попросились на ночлег к хозяину. А хозяином дома был могущественный чародей, которого звали Хрейдмар. Боги похвастались тем, что у них вдоволь еды и в предвкушении обильного ужина положили на стол лосося и выдру. Увидев выдру, чародей изменился в лице и тотчас позвал своих сыновей — Фафнира и Регина.
Когда те явились, Хрейдмар в великом отчаянии сказал им, что брат их, Отр, убит двумя пришельцами, и показал на асов. Не успели те и слова молвить, как были связаны. У Высокого чародей отобрал копьё, а Локи остался без чудесных башмаков. Оказалось, образ выдры принял сын Хрейдмара — Отр.