Желая откупиться, асы решили предложить хозяину столько золота, сколько он захочет. Хрейдмар подумал и согласился. На том они помирились, скрепив договор клятвами. Выдру ободрали, и, положив перед плененными асами шкуру, хозяин потребовал, чтобы вся шкура доверху была наполнена красным золотом.
Делать нечего. Один, оставшись у Хрейдмара в заложниках, послал быстроногого Локи в страну карликов. Тот ринулся исполнять поручение и вскоре нашёл карла по имени Андвари, который любил превращаться в рыбу и подолгу жить в ручье. Локи подстерёг Андвари в прозрачной воде, поймал и наложил на несчастного выкуп: за свободу гном должен был отдать всё своё золото, которое хранилось в его скале. Скрепя сердце Андвари согласился.
Когда они вошли в скалу, гном отдал золото, а владел он огромным богатством. Передавая Локи сокровища, Андвари припрятал одно колечко, но от взора сына Фарбаути ничего не могло скрыться — Локи потребовал, чтобы и это кольцо было отдано. Напрасно карлик умолял аса позволить ему оставить кольцо у себя — не хотел он его отдавать, потому что знал: кольцо способно приумножать богатство и, если бы оно осталось у Андвари, вскоре бы гном опять сделался богачом. Но Локи был неумолимым — он забрал всё до последней крупинки. Обобранный до нитки Андвари в гневе заявил, что накладывает на кольцо проклятие: отныне до скончания времён оно будет нести гибель тому, кто им владеет. Бог коварства только ухмыльнулся в ответ.
Нагрузив себя драгоценной ношей, Локи явился к Хрейдмару и высыпал перед ним всё, чем владел Андвари. Один, заметив кольцо, незаметно прибрал его и спрятал за пазухой, однако, когда вся шкура заполнилась, хозяин дома указал асам, что один волосок от усов ещё торчит. Хрейдмар велел пленникам закрыть и тот волосок. Высокому пришлось достать кольцо и закрыть им волосок. После этого Всеотец сказал, что теперь они уплатили выкуп сполна, с чем Хрейдмар и согласился.
Получив обратно копьё и башмаки, освобождённые асы отправились восвояси. По дороге Один сокрушался, что не смог оставить такое великолепное кольцо у себя — оно так ему понравилось, что, будь его воля, никогда бы не снимал он кольцо со своего пальца. Тогда Локи открыл Высокому, что лежит на кольце проклятие Андвари, и убедил Всеотца не думать о проклятом кольце, которое будет приносить теперь своим хозяевам только несчастья.
Так оно и случилось — вскоре в семье пленившего асов чародея началась смертельная распря. Сыновья Хрейдмара стали требовать свою долю золота, полученного от асов, и в споре убили отца. Затем братья перессорились между собой: причина свары была та же — золото Андвари. Фафнир, прогнав брата Регина, завладел богатством, пришёл с ним на поле, которое зовётся Гнитайхед, устроил там себе логово, превратился в огромного змея с серебряной чешуёй и улёгся на кладе, охраняя его.
Превращение Фафнира было лишь началом грядущих несчастий. Прогнанный братом Регин направился к конунгу Хьяльпреку и нанялся к нему кузнецом. Долго он работал в кузне Хьяльпрека, приобретя там опыт и расположенность правителя, у которого в то время воспитывался Сигурд, сын конунга Сигмунда.
Сигурд отличался красотой, силой и мужеством. Он часто наведывался в кузницу поболтать с кузнецом о том о сём. Так они разговаривали и всё ближе сходились друг с другом. Регин долго приглядывался к юноше, пока наконец не открыл ему свою тайну и не назвал место, где лежит отцовское золото. Сделал он это потому, что руками юнца хотел завладеть кладом. Для Сигурда Регин выковал удивительный меч, который назвал Грамом. Этот Грам был настолько острым, что когда Сигурд опускал его в реку, то меч резал комки овечьей шерсти, которую приносила с собой вода.
Однако шерстью воспитанник конунга не удовлетворился. Придя однажды в кузницу, он разрубил мечом стоявшую там наковальню до основания, да так, что части её отскочили, едва не покалечив самого кузнеца. Регин понял, что пришла пора мщения, и уговорил Сигурда пойти с ним на Гнитайхед-поле, чтобы завладеть золотом. Оседлали они коней и отправились в путь.
Долго ли, коротко — достигли они поля Гнитайхед и затаились, наблюдая за чудовищным змеем. Выждав момент, когда Фафнир, ненадолго оставив свой клад, уполз к воде утолить жажду, Сигурд своим мечом выкопал яму на тропе Фафнира и забрался в неё. Проползая над ямой, змей не заметил спрятавшегося убийцу и поплатился за это жизнью — меч Сигурда вспорол ему брюхо.
После гибели змея Регин раскрыл Сигурду ещё одну тайну — Фафнир не кто иной, как его брат. За это Регин потребовал, чтобы Сигурд вынул сердце Фафнира и изжарил его на костре. Затем, напившись крови Фафнира, Регин лёг спать, а Сигурд послушно принялся жарить сердце змея. Когда он решил проверить, изжарилось ли оно, и дотронулся до него пальцем — не жёстко ли, — из сердца брызнула пена и попала на палец. Юный Сигурд обжёгся и сунул палец в рот — и как только попала ему на язык кровь из сердца, стал он понимать птичью речь и услышал, о чём щебетали сидящие на дереве синицы.
Одна из птичек сказала своей подруге, что ей жаль юношу, ведь Регин лишь притворяется спящим, а на самом деле ликует оттого, что всё ему удалось и он чужими руками расправился с братом. Теперь Регин имеет право отомстить Сигурду за Фафнира по закону кровной мести и забрать себе всё золото.
Услышав это, Сигурд переполнился яростью, схватил меч и тут же убил вероломного Регина, а затем, навьючив на своего коня сокровища, поехал своей дорогой, не подозревая, что сулит ему проклятие Андвари. Не принесло кольцо из клада Сигурду ничего хорошего — будущее юного конунга оказалось незавидным. Локи же вовремя предупредил Высокого о грозящем ему несчастье.
Вспомнив об этом, Один обратился к своему сыну:
— Встань, Видар, пусть на место твоё сядет отец Фенрира. Не хватало ещё, чтоб затеял он здесь нечестивую брань, отравив ею пир.
Видар, ненавидевший Локи ничуть не менее Хеймдалля, с неохотой подчинился просьбе отца — встал со своего места, налил пива в кубок и протянул его богу злословия.
Прежде чем отпить из кубка, Локи поднял его и, продолжая глумиться над собравшимися, произнёс:
— Славьтесь вы, асы, и вы, богини, тоже славьтесь! Одного я не стану приветствовать — Браги, который сидит между богами.
Услышав в словах Локи угрозу, Браги, будучи по натуре незлобивым, ответил:
— Не затевай ссоры, Отец Волка, и не гневи меня — угомонись. Хочешь, отдам тебе коня и меч или кольцом откуплюсь?
Локи расхохотался и воскликнул:
— Из всех асов и альвов, что собрались здесь, ты самый трусливый, Браги! Мелешь лишь языком, слагая бесконечные песни, а схваток боишься!
Браги, которого Локи унизил в присутствии богов, не смог снести оскорбления и, едва сдерживаясь, ответил:
— Если б хотел я обидеть Эгира и устроить в его доме свару, снёс бы тебе за эту ложь голову.
Однако Локи, непревзойдённый мастер ссор, по-прежнему подначивал великого слагателя вис:
— Конечно, ты храбр за столом с пенной чашей. Но в бою не сыскать среди самых трусливых более жалкого труса.
Видя, что дело идёт к нешуточной сваре, Идун, жена Браги, обратилась к мужу, готовому уже схватиться за меч:
— Браги, остынь! Распрю не затевай в гостеприимном доме Эгира. И вообще — есть ли место вражде между братьями-асами?
Локи, подливая масла в огонь, тотчас обрушился на жену скальда:
— Помолчи, Идун! Не тебе того успокаивать, кому ты не раз изменяла! Ответь лучше, сколько раз боги, турсы и карлики пользовались твоей ненасытностью?
Идун, не зная, что и ответить на это, заплакала и повернулась к богам:
— Вы свидетели — ни единым словом не оскорбила я Локи! Хотела только мужа хмельного смирить, чтобы обидчика не наказал!
Боги молчали, поражённые наглостью Локи. Наконец подала голос богиня Гевьон, известная своей находчивостью. Некий конунг однажды даровал ей в награду за её занимательные речи столько земли, сколько уволокут четыре быка за день и за ночь. Покровительница умерших девственниц направилась в Ётунхейм и взяла там четырёх быков — то были её сыновья от одного великана. Взялась она пахать на них, и так глубоко вошёл плуг в землю, что та вздыбилась — быки же отправились к морю, захватив за собой землю, вывороченную плугом. Увидев это, конунг испугался, а быки всё шли и шли. Наконец они остановились в воде пролива. Там мать и приказала сыновьям оставить землю, которой оказалось столь много, что образовалась целая страна, названная Зеландией. А где прежде была земля, там зияла огромная яма — вскоре заполнилась яма водой и превратилась в озеро Меларен. Вот какой была Гевьон!
Желая избегнуть назревающего кровопролития, богиня обратилась к Локи и Браги:
— Напрасно язвите вы друг друга такими речами. Что до Локи, то, думаю, погорячился тот, кто слывёт шутником и любимцем богов.
Её примирительная речь не вразумила Локи, и он продолжил оскорбления:
— Помолчи и ты, Гевьон! Иначе расскажу о совратившем тебя юнце, что таскал тебе драгоценности в обмен на бесстыжие ласки!
Не стерпел наконец Один и воскликнул, поднимаясь с места:
— Безумец! Как ты смеешь дерзостно хаять богинь! Только Гевьон и мне открыты судьбы всех сущих!
Усмехаясь, Локи ответил Высокому:
— Уж лучше бы ты помолчал, Отец Всех Богов! Не по чести ты делишь удачи в боях, тем даруя победу, кто поджимает хвосты!
Ответил на это Один:
— Если таким я отдавал бы победу, сидел бы ты, Локи, под землёй восемь зим, доил там коров и рожал детей, муж женовидный!
Локи воскликнул:
— Кто это говорит о моей женовидности? Не тот ли, кто сам был не раз уличён в подобном!
Фригг, до этого молчавшая, рассудив, что дело принимает скверный оборот, обратилась к спорщикам:
— К чему ворошить давно забытое? К чему вспоминать о делах, которые вы, асы, в былые времена свершали?
Но Локи было уже не остановить — он решил припомнить асам всё:
— Молчала бы, Фригг! По части похоти ты будешь почище Идун и Гевьон! Кому только ты не давала насладиться лоном своим! Вспомнить хотя бы братьев мужа — Вили и Ве.