Тор встретил вестника на крыльце своего чертога со словами:
— Успешны ли были поиски Мьёлльнира? Скажи, прежде чем сядешь и переведёшь дух. Бывает, что тот, кто прежде садится, чем скажет, всё позабудет. Тот же, кто ляжет, лгать начинает.
На этот раз Локи не собирался лгать — слишком важна была весть, которую он принёс. Едва переведя дух, ответил лукавый:
— Нашёл я молот — Трюм-ётун выкрал и спрятал его. Поклялся мне турс, что никто не получит Мьёлльнир, пока Фрейя не станет ему женой.
Безутешный Тор долго не мог поверить, что такой тупица, как Трюм, славившийся прежде одной лишь злобой, решился на столь дерзкий поступок. Однако молот был необходим не только ему, но и всем богам, ибо с потерей Мьёлльнира лишались они защиты. Поразмыслив, Тор с Локи вновь отправились к Фрейе.
Изложив ей суть дела, Локи со вздохом сказал:
— Выбора нет — придётся надеть тебе брачный убор и отправиться в страну ётунов.
Фрейя разгневалась так, что оторопел даже Тор: поистине, в гневе богиня может превратиться в настоящую ведьму! Затряслись палаты — вот какой была её ярость! Сорвала она с шеи знакомое Локи золотое ожерелье и накинулась на асов, укоряя их:
— Распутной шлюхой вы меня считаете, раз дерзнули предложить такое! Да как ты, Локи, только посмел подумать, что поеду я в Ётунхейм?
Крики оскорблённой Фрейи разнеслись по всему Асгарду. Униженная до глубины души богиня сделалась подобной своим диким кошкам — разве что глаза не выцарапала Тору и Локи.
Вскоре все боги узнали, в чём дело, и потеряли покой. Стоит ли упоминать о том, что каждый собравшийся на совет ас счёл нужным проклясть ётуна? Только проклятиями дело не поправишь: Мьёлльнир нужно было вернуть во что бы то ни стало. Но представить себе, что Фрейя, красоту которой славило всё живое, согласится отдать себя во власть злобному и вонючему великану, хотя бы и ради спасения богов, не мог даже Локи.
Однако, поразмыслив, Хеймдалль предложил неожиданный выход.
— Отчего бы Тору не прикинуться Фрейей? Наденем на него брачный наряд, лицо прикроем накидкой и, чтобы Трюм поверил, будто перед ним невеста, украсим шею сына Одина золотым ожерельем, — сказав это, Хеймдалль добавил: — Будет бренчать на поясе связка ключей, и женская одежда скроет его колени.
В ответ на такое предложение Тор возмутился и запальчиво отвечал:
— Меня засмеют и боги, и альвы, если предстану я перед ними в женском наряде. Женовидным меня назовут — что может быть позорнее?
Тут вмешался Локи, пустив в ход всё своё красноречие. Он упрашивал гневного бога:
— Напрасно ты сердишься, Тор. Конец наступит Асгарду, если не вернёшь нам молот.
Долго ли, коротко продолжались уговоры, но Тор всё же вынужден был согласиться. Краснея от позора и ярости, он выразил готовность прикинуться Фрейей и позволил надеть на себя брачный убор. Грудь его украсили великолепным ожерельем карликов, повесили на пояс связку ключей, накрыли голову пышной накидкой, и нарядное платье скрыло его колени.
Локи едва сдержал ухмылку — впервые предстал перед ним Рыжеволосый в таком наряде. Успокаивая аса, он сказал:
— Не печалься — буду я тебе доброй служанкой. Вместе отправимся в Ётунхейм.
Переодели в женский наряд и Локи. Затем привели козлов. Собравшиеся на совет асы впрягли их в повозку и пожелали Тору с Локи доброго пути. Козлы рванулись с места — на этот раз ни о какой хромоте и речи не было: рассказывали, что от их резвого бега горела земля и рушились горы, ибо Тор, сгорая от стыда и пылая жаждой отмщения, гнал их нещадно.
Миновали священные козлы Тора утёсы, миновали леса и долины и прибыли, наконец, к жилищу торжествующего Трюма, которое, словно змеиное гнездо, было полно драконами, великанами и прочими мерзостными чудовищами. Новоявленный жених места себе не находил от нетерпения и встретил невесту такими словами:
— Пусть скорее застилают скамьи в палатах — Фрейю доставили мне, невесту прекрасную, старым Ньёрдом рождённую! Пусть она ни в чём не нуждается: коровы тут ходят с золотыми рогами и пасутся быки. Вдоволь сокровищ у старого турса — драгоценных каменьев гора сверкает в подвалах. Только Фрейи одной мне не хватало.
Тор, услышав приветственную речь сладострастного ётуна, едва сдержал себя — Локи схватил его за рукав, чтобы не сорвался нетерпеливый бог. Сели они на скамью, и подано им было множество блюд. Рядом с невестой чавкали и рыгали гости ётуна — смрадом несло от них.
Несказанно удивив собравшихся, невеста проявила завидный аппетит, съев целого быка и обглодав его кости. Затем подали огромных лососей — восемь штук проглотила без остатка та, что была под покрывалом. Наступил черёд пива, и влила в себя невеста без малого три бочки, вызвав оторопь и у драконов, и у ётунов, ибо не могли они представить себе, что женщина способна обладать подобной прожорливостью.
Трюм, посмотрев на такое, воскликнул:
— Никогда не видел я ранее жён, которые так бы ели и пили бы столько пива, что и ётуну не под силу влить в своё брюхо.
Локи, освоившись в наряде служанки, отвечал тонким голосом:
— Ничего в этом нет удивительного: восемь ночей не ела Фрейя — так не терпелось ей увидеть Трюма.
Тогда великан, млея от страсти, хотел уже было откинуть покров, скрывавший лицо невесты, и поцеловать её, но увидел в полутьме сверкающие глаза и тут же отпрянул. Не сдержав удивления, воскликнул Трюм:
— Почему так горят глаза у Фрейи-богини? Словно пламя пышет из них!
И вновь ответила Трюму служанка:
— Восемь ночей без сна провела моя госпожа — так не терпелось ей лицезреть своего жениха.
Тут в палату вошла старуха, сестра турса, безобразная великанша, космы которой свисали до пола, нос доходил до подбородка, а глаза были словно два затянувшихся ряской озерца. Стала уродина клянчить у невесты дары:
— Дай мне браслеты из золота и из золота кольца, если хочешь добиться дружбы моей и доброй приязни.
Отвечал за невесту Локи: мол, готова Фрейя подарить и браслеты, и кольца, готова даже отдать своё ожерелье, но прежде должен Трюм показать невесте свою самую главную ценность.
Истекая от вожделения слюнями, простак тут же воскликнул, что есть у него одна вещь, с которой по ценности ничто не может сравниться ни у ётунов, ни у богов. Хлопнув в ладоши, великан потребовал от слуг принести ему Мьёлльнир:
— Скорее несите молот и положите его на колени прекрасной невесты. Пусть он будет порукой, скрепляющей наш союз.
Положив Мьёлльнир на колени невесты, которые показались жениху несколько грубоватыми, и похваляясь, что, владея молотом, он станет самым могущественным властелином среди девяти миров, принялся ётун насмехаться над асами. Особенно потешался он над простофилей Тором, проспавшим своё сокровище. Говорил Трюм, что, лишившись Мьёлльнира, превратился Рыжеволосый в посмешище и теперь даже карлики над ним потешаются.
При этих словах Тор впал в неистовство и, вскочив, скинул накидку. Ётун и его гости даже не успели опомниться, как принялся крушить Рыжеволосый молотом налево-направо, разбивая черепа великанов и драконов. Первым рухнул Трюм, затем — безобразная старуха-великанша, а за ними были перебиты все гости и слуги. Обуяла Тора такая ярость, что и Локи бы не поздоровилось, не успей лукавец спрятаться под лавку. Затем взялся ас громить Мьёлльниром столы и скамьи — всё в палатах Трюма полетело кувырком, а затем рухнули и сами палаты, так как разбил Тор молотом столбы и опоры. Перебил в бешенстве Тор и цепных псов незадачливого жениха, а затем табуны и стада великана, не пощадив ни коней, ни коров, ни овец, — не оставил даже куриц с петухами и так вытоптал землю, на которой стояло жилище ётуна, что на ней долго ещё ничего не росло.
После расправы над вором, о которой долгие годы вспоминали ещё великаны в стране ётунов, позабыв даже снять с себя убор невесты, вскочил Тор на повозку, которую подвёл к нему услужливый Локи, и воинственные козлы понесли богов обратно в Асгард.
Так Тор вновь завладел своим молотом.
XРЕЧИ АЛЬВИСА
Карлик Альвис отличался мудростью. Он был настолько умён, что запало в душу честолюбивого гнома желание породниться с самими асами. Несмотря на крохотный рост и почтенный возраст, длиннобородый Альвис находил себя довольно привлекательным и достойным руки какой-нибудь богини. В конце концов выбор его пал на дочь рыжеволосого Тора, которую звали Труд.
Приняв решение, в одну из тёмных ночей карлик появился в чертоге аса, когда того не было дома, и, разбудив богиню Сив, а вместе с ней и удивлённую Труд, сообщил о своём намерении посвататься. Поначалу женщины хотели прогнать незваного гостя, но речи карлика были настолько красноречивы, а сам он показался настолько обходительным, что богини, невзирая на уродство пришельца, невольно заслушались — настолько сладка была патока его лести. Наряду с похвалой в адрес хозяек Альвис не уставал превозносить и свои добродетели.
За этим занятием и застал хитроумного карла внезапно вернувшийся Тор. Узнав о причине прихода гнома, бог едва сдержал бешенство. Альвис же, посчитавший, что его сватовство принесло плоды, во всеуслышание обратился к Труд уже как к собственной невесте:
— Не время ли нам собираться домой? Улажено дело, а нас ждёт пещера.
Стараясь не выказывать гнева, Рыжеволосый поинтересовался у карла:
— Что за гость в покоях моих? Не спал ли ты с трупом — бледнее ты бледного. Посмотри-ка на своё отражение — пострашней великанов будешь. Нет, в мужья ты никак не годишься.
Карлик с достоинством ответил:
— Зовут меня Альвис. Живу под землёй — дом мой в скале. Пришёл я сватать невесту. Если согласна она, значит, и ты, невесты отец, должен на то согласиться.
Удивившись подобным речам, Тор ответил самонадеянному мудрецу:
— Не был я в пору сговора дома. Отчего же мне быть согласным?
Альвис насмешливо воскликнул, давая понять, что не боится рыжеволосого хозяина:
— Кто тот воин, который грозится невесте запретом?