Он долго копался в телефонной книге на своем смартфоне, нашел контакт «Паша ушлепок» и нажал «вызов»:
– Здорово, ушлепок!
– Здравствуй… то есть, Сергей…
– Владимирович, ушлепок!
– Извините. Забыл. Мы со школы с вами не общались… – Голос явно подрагивал.
– У нас сейчас твоя дочь! Если через три минуты она не покинет мою квартиру… Вспомни большую перемену в девятом классе… Предупреждаю, будет еще хуже!
– Маша у вас?
– ДА!
– Это прекрасно!
– Что ты сказал?!
– К сожалению, я не имею власти над этой молодой женщиной. Теперь это твоя проблема!
– ЧО?!
– Чо слышал! И ты сам – ушлепок!
Трубку повесили. Смирнов зашел на кухню. Две девочки ели борщ.
– Маша, я только что разговаривал с твоим папой, он сказал, чтобы ты немедленно шла домой! – сказал Смирнов.
Девочка продолжала есть суп и пристально смотрела на Смирнова. Она прожигала его взглядом. Потом тихо сказала подруге.
– Нина, правильно пишут в телеграм-каналах. У нас кризис власти. Депутаты врут детям. – Она показала экран своего телефона Нине.
Нина сказала:
– Ладно детям. Родной дочери. Как ты меня, папа, называл после банкета у судьи? «Родной кровинушке» врет!
Смирнову впервые за многие годы стало стыдно. Он покраснел. И он почему-то решил сыграть на опережение:
– Маша, ты ешь наш борщ. А знаешь, сколько он стоит? Только не надо говорить, что мы использовали маткапитал, и поэтому часть борща тоже принадлежит Нине!
– А вы использовали маткапитал на борщ? Вы странные!
Смирнову стало совсем плохо, но он завелся.
– В том числе и для покупки борща!
– Нецелевое использование маткапитала… Вот он, Нина, депутатский беспредел! А ваши коллеги в курсе, что вы закон нарушаете? А вы за рулем пьяный ездите?!
– Маша, я бы попросил вас!!! – голос Смирнова сорвался на фальцет.
– Ездит, ездит, – сдала Нина.
– ДЕВОЧКИ… Делайте что хотите, – тихо сказал Смирнов и вышел из кухни.
– Здорово, это я. Прости за ушлеп…
– Да ничего.
– Можно я к тебе приду… С бутылкой виски… Как ты с ней?..
– Понял. Подходи. Бери две – разговор долгий.
Подсветить
Вчера в продуктовом магазине услышал диалог между продавщицами:
– Маша, тебе надо подсветить эту морковку. Пропадает.
– ЧО?
– Ну положить на лучшую полку! Что тут непонятного?!
«Подсветить», слово-то какое. Интересно, а людей можно подсвечивать?! Вот иду я такой среди большого количества людей, а меня прожектор подсвечивает. В серой массе светящийся Бессонов. Мне кажется, люди подумают, что я или уран съел или за мной прилетел НЛО.
Нет, тут смысл другой. Мы подсвечиваем себя каждый день. Кто-то ярко-красной помадой. Кто-то новой тату (старая потускнела). А кто-то… ходит в неподсвеченных старой майке и джинсах.
Люди, как сороки, любят все блестящее. Подсвеченное. «Ого, у него новый „Крузер“ трехсотый!», «Лена, ты груди сделала?! Ого!», «Она заработала двести миллионов, не выходя из квартиры!» Получается, «подсветку» можно купить?!
И вот представьте мир, который состоит только из подсвеченных людей. Один лучше другого… Прелесть же! Но если возвращаться к началу моей истории – «морковка-то пропадает»!
Кулак ярости
Фролов никогда не прощал мирозданию зло и несправедливость. Он считал, что зло должно быть наказано, ему обязательно нужно давать отпор. С другой стороны, размышлял он, допустим, хулиган ударил тебя. Если сразу ударить обидчика в ответ, то это только усугубит худое намерение хулигана. Все будет развиваться по его плану. В итоге мироздание не понесет наказание.
Фролов придумал свой вариант мести. Каждый день, в обеденный перерыв, с 13:00 до 14:00, он ходил по городу и искал зло. Как только он встречал любое его проявление, он загибал мизинец на правой руке и проходил мимо. Когда он видел еще одно недоброе дело, он зажимал в кулак безымянный палец. И так далее.
Он ходил по городу с зажатыми пальцами. Если очередь доходила до большого пальца и оставалось еще какое время до 14:00, появлялся кулак ярости и моментально обрушивался на зло. Фролов считал, что зло нужно четко отсекать по времени и, если за час его будет переизбыток, моментально возвращать мирозданию в виде кулака ярости. Кулака ярости Фролова.
Была обычная среда. Фролов ждал 13:00. Как только настало обеденное время, он вышел из офиса и пошел искать несправедливость. Он сел в автобус. Почти сразу он увидел, как карманник вытащил кошелек из сумки корпулентной женщины лет сорока. Карманник, молодой неприметный парень, встретился взглядом с Фроловым. Парень понял, что Фролов заметил, как он украл кошелек. В этот момент женщина обнаружила пропажу и стала кричать. Фролов зажал мизинец и вышел из автобуса на ближайшей остановке.
Тут же перед собой он увидел бабушку у магазина, которая на небольшом раскладном столике продавала помидоры и огурцы, видимо со своей дачи. Фролов потихоньку подошел к ней и спросил:
– На каком основании вы здесь торгуете?!
– Ты куда шел, туда и иди! – ответила бабушка.
– Вы не платите налоги! Из-за таких, как вы, наша страна не получает деньги на армию и флот. А это наша главная опора.
– Ох, осень. Обострения у вас. На, милок, огурец и ступай, – спокойно ответила бабушка и протянула Фролову овощ.
Фролов согнул безымянный палец и пошел дальше, хрустя огурцом.
Когда он зашел во двор магазина, на часах было 13:34. Во дворе он увидел обычную электрическую трансформаторную будку. Часть ее была ядовитого желтого цвета и в трещинах, на другой части разместилось граффити с изображением большого котенка. Пока была только мордочка, а тело котенка рисовал мужчина в респираторе и с баллончиками краски в руках.
Фролов подошел к нему и спросил:
– Вы кто?
– Бэнкси, – тихо ответил мужчина.
– На каком основании вы тут рисуете? Разрешение от мэрии есть? А от ТСЖ?
– Я живу в доме напротив. Я устал от этого желтого цвета. А вам нравится мой котенок?
– Да, он милый. Но ни в коем случае нельзя устраивать вандализм у себя во дворе!
– Но ведь мой котенок лучше, чем стена совкового блевотного желтого цвета.
– Не вам решать!
– А я посмотрю, тут знаток искусства выискался. А кто решает, что искусство, а что мазня?
– Не кто, а что. История, братец, история… – поучительным тоном проговорил Фролов и пошел дальше, согнув средний палец на правой руке.
На телефоне Фролова было 13:46, для накопления злобы до критической массы оставалось четырнадцать минут. Он находился в приятном предвкушении. Если все сложится, то дорогое мироздание огребет от кулака ярости Фролова. В небольшом парке он увидел девушку, которая гуляла с маленькой собачкой. Он подошел к ним и стал смотреть. Потом спросил:
– Как порода называется?
– Корги. А почему у вас на правой руке три пальца согнуты? Сломали?
– А почему вы собаку без намордника выгуливаете?
– Так я же на поводке. И она добрая.
– Знаем, какие они добрые. Давайте я сейчас ее пну?
– Мужчина, вы неадекватны. Я сейчас полицию вызову и скажу, что вы мне угрожаете. Идите куда шли!
– Ваше счастье, – сказала Фролов и загнул указательный палец.
Он завернул в подворотню и увидел, как крупный парень лет двадцати держит за майку подростка, который громко кричал:
– Я не отдам вам свой айфон!
– Чо ты сказал?! – прошипел большой накаченный парень мальчику и дал ему оплеуху.
Фролов обрадовался. На часах было 13:58. Время наказать мироздание настало. Он сжал большой палец в кулак ярости и двинулся к большому парню.
Парень увидел его и крикнул:
– Мужик, тебе чего?!
– Мне?! – Фролов замешкался. Он увидел кулак парня. Тот был больше его головы. Кулак ярости Фролова был в несколько раз меньше кулака накаченного детины. Фролов тихо сказал: – Я… Я заблудился, где тут улица Батюшкова?
– Прямо и направо, – ответил детина, продолжая крепко держать мальчика.
Мальчик крикнул:
– Дядя, меня грабят! Помогите!
– Это не грабеж. Это урок тебе и твоим родителям. Нельзя покупать айфоны детям в таком возрасте, – сказал Фролов и вышел из подворотни, разжимая большой палец в кулаке.
Было 14:02. Фролов разжал все пальцы на правой руке и пошел в офис. «Ничего, завтра точно настанет время возмездия», – думал он.
А поговорить?
Мне часто встречаются удивительные люди. На работе была у нас фирма-клиент с неприметным названием типа ООО «СтройСвязьПлюсЧетыреМинусВосемь»… Небольшое производство. Схема начала работы стандартная – пара сделок по предоплате. Потом клиент попросил отсрочку. Потом вообще перестал платить. Меня просят поговорить с ним перед подачей жалобы в арбитраж. С людьми общаться люблю. Поехал.
«Небольшое производство» оказалось нормальным приличным заводиком, на котором работает пятьсот человек.
Меня встретил менеджер, все показал, рассказал. Со стороны все выглядело идеально. В конце экскурсии я задаю ему вопрос:
– Слушайте, но ведь предприятие стабильное. Почему нам-то не платите?
Менеджер сразу погрустнел и вздохнул:
– Это директор все наш. Все оплаты он согласовывает.
– Ведите!
Мы поднялись на второй этаж. В приемной сидело человек пять. Секретарша озвучила, что нужно подождать и предложила кофе. Люблю кофе. Кофе, кстати, отличный. Сижу, жду. Из кабинета все люди выходят довольными. Настала моя очередь. Захожу. За большим столом сидит грузный мужчина, лет под пятьдесят. Улыбается.
И сразу мне говорит:
– О, это вы?! Давно вас жду!
– Мне тоже приятно. Был у вас на производстве. Впечатлен.
– Все работает как часы. Будете кофе?
– Можно. Слушайте, я по поводу задолженности…
– Вот сразу видно, что мы недавно с вами работаем.
– В смысле?!
– За деньгами надо приезжать!
– Не понял?
– Ну, вот смотрите, я здесь сижу один. Производство работает идеально. Мне капец как здесь скучно. Я перестаю платить партнерам. Они приезжают. Мы общаемся. Мне не скучно.