– Не позвонят, – с горечью прошептала Елена.
В это время грянул звонок. Она вздрогнула и схватила телефон. На экране высветился неизвестный номер.
– Да! Слушаю!!
– Это Степанов, – пророкотал в трубку густой бас. – Вы уже дома? Девочки нет?
– Нет.
– Что-нибудь исчезло?
– Теплые вещи.
– А деньги? Вы смотрели, не пропали деньги? Ценности?
– Мы… не смотрели…
– Посмотрите. Как можно быстрей. Все проверяйте, деньги, карты, украшения. Я перезвоню через пятнадцать минут. – Он отключился.
– Что он сказал? – Игорь вопросительно посмотрел на Елену.
– Сказал проверить, на месте ли деньги и драгоценности.
– Понял. Я понял. Лялечка, ты посиди, отдохни. Я мигом. – Он скрылся в коридоре.
Елена слышала, как он возится в соседней комнате, открывает ящики, скрипит дверцами. Наконец Игорь вернулся обратно.
– Всё на месте. – Он развел руками в недоумении.
– Значит, все-таки выкуп, – безнадежно проговорила Елена.
Она чувствовала какое-то сонное отупение. Трудно было шевельнуться, руки и ноги стали точно ватные, голова наполнилась туманом.
– Наверное, – тихо согласился Игорь и сел рядом с ней на кровать. Обнял за плечи, прижал к себе. – Ничего не поделать. Будем ждать.
Потекли тягостные минуты. Несколько раз звонил Степанов. Интересовался, не было ли сигнала от похитительницы. Елена каждый раз, услышав звонок, исступленно хватала трубку в надежде, что это Света. Нашлась, позвонила, скажет сейчас, что едет домой, скоро будет. Спросит, не готовы ли ее любимые кабачковые оладушки. Голос полковника в трубке низвергал ее в самую пучину отчаяния и боли.
Так прошел вечер и наступила ночь. Самая страшная ночь в Елениной жизни. Игорь пытался уложить ее хоть ненадолго вздремнуть, но она не могла лечь, не в состоянии была сомкнуть глаз. Плакать она тоже больше не могла, сидела на кровати и сухими, воспаленными глазами смотрела через распахнутую дверь в коридор, прислушиваясь к каждому шороху. Параллельно с этим она каждые пятнадцать минут набирала Светкин номер, пока пальцы от напряжения не свела судорога. Тогда Игорь потихоньку взял у нее трубку и спрятал в карман брюк. Так они встретили рассвет.
Около восьми утра снова позвонил Степанов.
– Ну что, как? Не возвратилась девочка?
– Нет, – ответил Игорь и покосился на Елену, съежившуюся на постели. Ему показалось, она дремлет. Он вышел из комнаты и тихо повторил: – Нет, не пришла.
– Скверно, – сказал Степанов, и было явственно слышно, как бодрости в его тоне поубавилось. – Похоже, им удалось уехать из города. Ни на одном посту их не обнаружили. Мы разослали ориентировки в Подмосковье и другие области.
– Но ведь их же найдут? – Игорь, опасаясь, что Елена услышит его, юркнул в кухню и плотно прикрыл дверь.
– Мы делаем все возможное. К розыску подключились коллеги из всех ближайших регионов. Я все же очень надеюсь, что похитители выйдут на связь, потребуют деньги. В противном случае… – он не договорил.
У Игоря по спине потек холодный пот.
– Что в противном случае? – запинаясь, переспросил он.
– Где ваша жена? Рядом? Лучше ей не слышать наш разговор.
– Она… нет, она не рядом. Она в соседней комнате, уснула. Что вы имеете в виду? А? Что???
– Есть опасения, что вашу дочь продали в бордель. Еще хуже – вывезли за границу, в какую-нибудь мусульманскую страну.
– Что вы такое говорите! Какая заграница! У Светы даже загранпаспорта нет.
– В таких случаях пользуются фальшивым паспортом, – устало, но терпеливо объяснил Степанов. – Ладно, не будем пороть горячку раньше времени. Нужно ждать. – Он отключился.
– Опять ждать… – Игорь опустил руку с телефоном, обернулся и увидел Елену. Та стояла на пороге кухни, белая как мел. Он понял, что она все слышала. – Ты проснулась? – Игорь криво улыбнулся и почувствовал, как схватило сердце.
Вместо ответа она подошла к нему, уткнулась лицом ему в плечо.
– Они не найдут ее. Я чувствую, не найдут.
– Ну что ты! – Он нашел ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Найдут. Обязательно.
– Игорь, – почти беззвучно позвала Елена.
– Да, милая.
– Как мы будем без Светочки? Как?
Муж, ничего не ответив, прижал ее к себе, по его лицу текли слезы. В окно вползало тусклое осеннее солнце, оставляя бледно-желтые блики на шторах и подоконнике.
13
Света не вернулась ни утром, ни на следующий день. Телефон ее оставался выключенным. Елена позвонила в сад и сказала, что ее в ближайшее время не будет. Игорь тоже отпросился на пару дней.
Каждый час звонил Степанов, рассказывал, как идут поиски. Обыск у Барышникова ничего не дал – никаких следов Натальи Аникиной в его квартире обнаружить не удалось. На всякий случай сняли отпечатки пальцев с дверных ручек, но в картотеке МВД они не числились. Также не удалось найти в полицейской базе преступницу, внешне похожую на Аникину.
– Странно, – сделал вывод Степанов. – Значит, она не профессионалка. А проделала все виртуозно, комар носа не подточит. Неужели продумала все заранее?
Елена слушала полковника, но не могла вникнуть в то, что он говорил. Ее мозг атрофировался, любая информация тщетно пыталась проникнуть в него и разбивалась о глухую стену непонимания. Ей было ясно лишь одно: все плохо, не просто плохо, а ужасно. Света исчезла, и отыскать ее в миллиардном потоке людей – все равно что найти иголку в стоге сена.
Они регулярно ездили в полицию, их бесконечно допрашивали. Пытались зацепиться хоть за что-то, выудить какие-то сведения, могущие пролить свет на похищение. Елена и Игорь называли имена и фамилии друзей, коллег, сослуживцев, Светиных подруг и учителей. Тех тоже вызывали и допрашивали – но все безрезультатно.
Так пролетела неделя. Елене стали звонить с работы – без нее там был аврал. Нужно было срочно ехать в садик или брать отпуск за свой счет. Елена впервые за это время взглянула в зеркало и увидела, что половина головы у нее седая. Ее это оставило полностью равнодушной. Она натянула пальто, тяжело ступая, вышла из квартиры, села в машину и на автопилоте тронулась с места.
В саду все смотрели с жалостью и сочувствием, говорили вполголоса, словно боялись нарушить чей-то сон. Маша, опухшая от слез, мелькала, как тень, стараясь не попадаться на глаза начальнице. Ее трижды за это время вызывали на допрос, но она ничего не могла рассказать о Наталье, которую видела всего один раз в жизни.
Елена сидела в своем любимом мягком кожаном кресле, тупо уставившись в экран компьютера, и мысли ее бродили далеко от работы.
Она думала о том, почему это произошло именно с ней. Отчего Наталья пришла в их дом, а не в чей-нибудь другой? Случайно ли она познакомилась с Машей или нарочно искала пути, ведущие именно к Елене? Но для чего, зачем?..
Дверь приоткрылась, и в нее просунулось лицо методистки.
– Ради бога, простите, Елена Витальевна. Вопрос жизни и смерти.
«Жизни и смерти, – с горечью повторила про себя Елена. – Что эта расфуфыренная девица может знать о жизни и тем более о смерти?»
– Я слушаю, – с трудом разлепив губы, проговорила она.
– Я не знаю, как мне поделить группы с логопедом. По алфавиту или по желанию родителей.
– Какая разница? Поделите по желанию.
Елене показалось, что она подняла многокилограммовую штангу – так тяжело ей далась эта простая, короткая фраза. Методист с готовностью закивала головой.
– Большое спасибо. Так и поступлю.
Она ушла. Елена снова уткнулась в компьютер в надежде сделать хоть что-нибудь полезное, но в это время позвонил Игорь. Он тоже был на работе.
– Лялечка, как ты?
– Нормально. – Елена закусила губы, чтобы не разрыдаться. – А ты?
– Со мной все в порядке. Ты скоро домой?
– Часа через полтора. А что?
– Степанов звонил. Сказал, что нужно подъехать.
– Зачем? Почему он мне не позвонил? – Елена вскочила с кресла.
– Он не сказал зачем. Просто попросил приехать, когда мы будем свободны.
– Господи, Игорь, я с ума сойду! Вдруг что-то новое о Свете? Почему ты его не спросил!
– Лялечка, я пытался. Он сказал, что это не телефонный разговор.
– Я немедленно ухожу. Где тебя забрать? – Елена уже поспешно складывала в стол бумаги. Сердце ее подпрыгивало, руки стали ледяными.
– Встретимся прямо в полиции, – проговорил Игорь. – Это будет быстрее. Я возьму такси и приеду.
– Ладно, давай так. – Елена отложила телефон и включила динамик внутренней связи. – Маша! Срочно ко мне!
Через минуту влетела Маша, с круглыми от испуга глазами.
– Да, Елена Витальевна! Что-то случилось?
– Мне надо ехать. Меня вызывают в полицию. Что-то срочное.
– Ой, хоть бы что-то хорошее! – Маша прижала к груди ладошки. – Вы езжайте, Елена Витальевна, езжайте, не волнуйтесь. Мы справимся.
– Спасибо. – Елена пошла к порогу. – Если будут звонить из округа, скажешь, что я ушла по семейным обстоятельствам. Они в курсе. И проверь новую воспитательницу из средней группы, мне кажется, она плохо детишек одевает на прогулку.
– Обязательно. – Маша пропустила Елену в коридор и закрыла дверь кабинета.
14
…Ей снова снился все тот же сон. Огромная серая и пустая комната. Бесконечные ряды облупленных деревянных кроватей. Такие же облупленные белые оконные рамы. Открытые полки-стеллажи, а на них дешевые и старые игрушки: одноглазые медведи, куклы с наполовину выдранными волосами, машинки без колес, пластмассовые кубики со следами детских зубов. Отвратительно пахло кипяченым молоком. Этот запах наводил на нее тоску.
Тоска жила в животе, где-то под самыми ребрами, холодная, похожая на скользкую лягушку. Холод от нее распространялся по всему телу, проникал в сердце, в голову. Она жалась к батарее, стараясь согреться. Стояла в углу, прижав к себе одного из одноглазых мишек. Смотрела в окно – там была ранняя весна, черный снег с проплешинами грязи, блеклое голубое небо, стая встрепанных воробьев, атакующих лужу. Тоска была и там, за окном. Она была везде с того самого момента, как она услышала громкий, насмешливый голос: