Следом другая картинка: пятилетняя Светка стирает в тазике кукольное платьице. Мордашка у нее мокрая от брызг, светлые бровки деловито сошлись на переносице. Елена стоит рядом и любуется дочкой: «Умница моя, хозяюшка».
И еще: Светке пятнадцать. Она только что вымыла голову, скрутила тюрбан из полотенца. Смотрит на себя в зеркало. «Мам, я красивая?» – «Очень. – Елена обнимает ее за плечи. – Ты самая красивая девочка на свете». – «Почему тогда меня никто не пригласил танцевать на «огоньке»?» – Светка оборачивается и доверчиво смотрит на Елену. «Прямо вот так никто?» – «Никто». – Светка вздыхает и опускает голову. Елена добродушно усмехается. «Дурачки они все, ваши мальчишки. Оттого и не приглашают. Подожди, пройдет года два, и они все будут бегать за тобой». – «Точно?» – Светка глядит на нее с надеждой. Елена кивает: «Точно. Вот увидишь». Светка улыбается, показывая ровные белые зубки. «Ма!» – «Что, родная?» – «А за тобой кто-то ухаживал в пятнадцать?» – «Ох… сейчас и не вспомню. Кажется, был один. Первый двоечник в классе». Светка радостно хлопает в ладоши, заливается звонким смехом. «Двоечник! Ма! Ты же была отличница?» – «В том-то и дело…» – хитро подмигивает Елена…
Барабан прокрутился последний раз и застыл. Зажурчала вода, наполняя бак. Елена очнулась и машинально глянула в зеркало. Лицо было мокрым от слез. Она сдернула с крючка полотенце и с ожесточением вытерла щеки. Вышла из ванной. Снова зашла к Светке. Ее бил озноб. В ванной было тепло, даже жарко, а в комнате топили плохо, батареи едва теплились.
Елена поежилась и подошла к распахнутому шкафу. На опустевших полках лежали пара толстовок, малиновый джемпер и теплая темно-серая вязаная кофта – то, что Светка носила независимо от времени года. Елена протянула дрожащую руку, взяла кофту, накинула на плечи. Ей показалось, что ее обнимают теплые Светкины ладони. На глаза опять навернулись слезы.
– Доченька моя, где же ты, – прошептала Елена.
Ноги ее ослабели. Она двинулась к кушетке, на ходу запахивая кофту. Села. Замерла, утонув в бесконечном страдании и тоске.
Кофта удивительным образом согревала, в ней даже было жарковато. Однако Елене не хотелось снимать ее, наоборот, закутаться бы с головой, вдохнуть едва уловимый Светкин ландышевый запах, идущий от шерсти, забыть обо всем.
Елена отыскала кармашек и сунула туда руку, стараясь полностью погрузиться в оставшуюся от Светки ауру. Но что-то мешало этому. Под пальцами нащупывалось инородное тело. Елена извлекла его на свет: это был скомканный листок бумаги. Она хотела кинуть его на стол, чтобы потом выбросить, но отчего-то вдруг передумала. Разгладила, поднесла к глазам.
Бумажка оказалась железнодорожным билетом. Елена с недоумением смотрела на плохо пропечатавшиеся буквы: Москва – Льгов. Остальные строчки полностью стерлись. Откуда это у Светы? Она никогда не ездила во Льгов, больше того, вообще никуда не ездила одна на поезде. И тут же Елену словно подбросило: это Натальин билет! Девчонки менялись одеждой, Елена не раз видела на Наталье Светкину кофту. Значит, Наталья из Льгова!! Или, по крайней мере, ездила туда по каким-то делам. Стало быть, есть хоть какая-то зацепка, маленький, но след!
Она вскочила и бросилась в спальню. Распахнула дверь и замерла на пороге: Игорь крепко спал, сжимая в одной руке пульт, а другую приложив к груди с левой стороны. Лицо его во сне было перекошено страданием. Елена сделала шаг к кровати и остановилась. Ей стало жалко мужа. Что она скажет ему? Зачем разбудила? Сообщить, что Наталья ездила во Льгов на поезде? Мало ли куда она ездила? Может, каждую неделю моталась куда-то по своим преступным делишкам.
Она махнула рукой и плотно прикрыла дверь спальни. Застыла на месте, размышляя, как быть. Позвонить Степанову? Потребовать, чтобы он немедленно связался с льговской полицией? Что это даст? Сейчас вечер пятницы. Стало быть, в ближайшие два дня никто не будет заниматься розыском Аникиной. Драгоценное, на вес золота, время уйдет впустую.
Елена выхватила из кармана телефон и открыла расписание поездов. Вот он, поезд до Льгова, отправляется в 21:44. У нее в запасе час с небольшим. Ноги сами понесли ее в прихожую. Хорошо, что она не успела переодеться в домашнее, на ней брюки и джемпер.
Елена лихорадочно сорвала с вешалки пальто, сунула ноги в сапожки. Схватила с галошницы сумочку. Потихоньку открыла дверь и выскользнула на площадку. Бесшумно провернулся ключ в замке.
Через пять минут такси уже мчало ее на Киевский вокзал. В сумке у нее лежала копия фоторобота, составленного экспертом, – ее, по их с Игорем просьбе, когда-то сделал Степанов. Она оплатила электронный билет, и ее охватило невероятное спокойствие. Что бы ни случилось, она поедет во Льгов, поедет одна, не будет впутывать в это дело ни Игоря, ни Степанова. Судьба дает ей шанс, и она не упустит его…
20
На вокзале Елена купила бутылку воды и шоколадку. Отыскала свое купе – оно было пустым. Села у окна, поставила бутылку на столик. Достала телефон, набрала эсэмэску Игорю: «Меня срочно вызвали в сад. Там ЧП. Придется остаться до утра. Не переживай, переночую в кабинете, там все условия. Целую. Ляля». Отправила сообщение, убедилась, что оно дошло до адресата, и выключила телефон.
– Отправляемся! – сообщила проводница, заглядывая в купе. – Вы одна? – обратилась она к Елене.
Та кивнула.
– Ну, ночью вам поспать не удастся – подсядут пассажиры. – Проводница сочувственно развела руками и пошла дальше по коридору.
Вагон вздрогнул, перрон за окном медленно поплыл в обратную сторону. По стеклу скользили дождинки, оставляя за собой извилистые дорожки. Елена приготовила постель, сняла джемпер, оставшись в легкой футболке, и легла. Стук колес навевал уютную дрему. Впервые за много дней Елена чувствовала себя живой, не оледеневшей в безнадежности, не опустившей руки в смирении, а полной сил. Она будет бороться, пройдет по следу, как гончая, если надо – проползет на брюхе. Во всяком случае, у нее есть шанс…
…Ей снилась Светка. Живая, веселая, как всегда, розовощекая. Она смеялась и протягивала Елене букетик каких-то полевых цветов, наподобие незабудок.
– Доча… – Елена не могла поверить глазам. – Светочка! Ты нашлась? Где ты была?
Вместо ответа Светка захохотала, откидывая назад пушистые волосы.
– Что смешного? – не выдержала Елена. – Мы ищем тебя столько времени! Плачем каждый день. А ты…
Светка, не слушая ее, продолжала смеяться. Плечи ее тряслись, цветы выпали из рук и рассыпались по земле. Елене вдруг сделалось страшно до жути. Как будто перед ней была не Светка, а какое-то чужое, дикое, непонятное существо.
– Перестань, доча. – Она умоляюще взглянула на нее.
Та хохотнула последний раз и смолкла. С ее лица сбежал румянец, оно стало белым как полотно.
– Мама… – Светка сделала шаг назад. – Мамочка, прости… помоги мне…
– Куда ты! – вскрикнула Елена. – Не смей! Не уходи! Нет!
– Прости… – Голос Светки делался все тише, а сама она словно таяла в дымке.
– Стой! – Пальцы Елены схватили пустоту. – Света, стой! Пожалуйста, не уходи, не оставляй нас. Доча…
– Прости… – тихим эхом отозвалась пустота…
…Елена вздрогнула и проснулась. Лоб ее был в испарине. Дверь купе с шумом отъехала в сторону.
– Льгов через полчаса! – крикнула проводница. – Встаем, умываемся, собираем белье.
Елена с трудом пришла в себя и огляделась. На соседней полке сидел босой мужик в майке и трениках и жевал бутерброд с колбасой.
– Доброе утречко, – приветливо поздоровался он.
Елена рассеянно кивнула. Она была всецело во власти своего сна. Что он может означать? Что Светы больше нет? Она приходила проститься с ней? Цветы принесла. Или… или это была не Света? Кто-то, кто рядится под нее. Кто-то фальшивый, гадкий, нежить, одним словом. А настоящая Светка в беде. Зовет ее, просит о помощи. Боже милосердный, хоть бы это было так…
– Чай будете? Я принесу, – предложил мужик и с готовностью встал.
– Нет, нет, спасибо. Я не хочу. – Елена поспешно вскочила и принялась снимать постель. Потом сходила в туалет, умылась холодной водой, почистила зубы.
Когда она вернулась в купе, мужик уже был при полном параде – в костюме и ботинках. Он с интересом оглядывал Елену, намереваясь завязать разговор, но в это время за окном показалась платформа. Поезд затормозил и остановился.
– Приехали, – прокричала проводница.
Елена глотнула воды из бутылки и поспешно двинулась к выходу.
На перроне было темно и немноголюдно. Елена поежилась и подняла воротник – осенняя стужа пробирала до костей. Она вышла из здания вокзала, осмотрелась по сторонам и увидела стоянку с маршрутками и рейсовым автобусом. Невдалеке виднелась цепочка магазинов, возле них притулились стайкой старенькие, потрепанные отечественные автомобили – это водители-частники дожидались пассажиров. Елена, недолго думая, направилась к ним. Постучала в первую же машину. Шофер, дремавший за рулем, пожилой, смуглый кавказец, открыл глаза и уставился на нее в ожидании.
– Куда едем, красавица?
Вместо ответа Елена достала из сумочки фоторобот.
– Скажите, вы случайно не возили эту женщину? Она была здесь не так давно. Может, видели ее?
Смуглый недовольно поморщился, взял темными пальцами листок, всмотрелся в него и покачал головой:
– Нэт, нэ знаю такого. Ты ехать будэшь?
Елена молча вытащила у него из рук фотографию и пошла к следующей машине.
– Зачем тогда разбудила, слюшай! – донеслось ей вслед.
В соседней тачке также сидел южный мужчина, молодой черноволосый красавец. При виде Елены он улыбнулся, обнажая два ряда золотых металлических зубов.
– Садитесь! Домчу с ветерком.
– Пожалуйста, поглядите, вам знакома эта девушка? – Елена сунула ему в лицо фоторобот. Золотозубый скосил глаза на портрет.
– Нет, не видел.
– Точно нет? – Она поглядела на него с надеждой.
– Точно, – проговорил парень.
Елена почувствовала, как к горлу подступают слезы. Куда она пойдет в этом чужом городишке, где будет искать следы Натальи? Она с