тоской огляделась вокруг.
– Дамочка! Эй…
Елена обернулась в ту сторону, откуда раздался голос. У обочины притулился совсем древний «Запорожец» с разноцветными дверками. Из окошка выглядывал старенький дедуля с носом картошкой и смешной клочковатой бородой.
– Покажи свою картинку. – Он протянул трясущуюся жилистую руку.
Елена молча подошла и отдала ему фоторобот. Он долго разглядывал его, затем уверенно произнес:
– Видал я ее.
– Правда видел? – У Елены тоже затряслись руки.
– Кривда, – добродушно передразнил дед. – Ее легко запомнить. Яка гарна дивчина. На жинку мою похожа в молодости. Та первая красавица на селе была. Померла рано, царствие небесное.
– Вы ничего не путаете? – Елена напряженно уставилась на его сморщенное, обветренное лицо.
– Да чего мне путать? Я ее хорошо запомнил. Совсем недавно возил ее, с месяц назад. Она груженая была, как ишак, вся пакетами обвешенная.
– Вы помните, куда везли ее? – не веря удаче, выдохнула Елена.
– А то. – Дед гордо приосанился, ощущая важность своей персоны. – У меня память ого-го какая, для своих-то лет.
Елена, уже не слушая его, дергала дверцу машины.
– Отвезите меня по этому адресу! – Она заранее протянула ему деньги.
Старик с живостью схватил их и спрятал в карман засаленной куртки.
– Отвезу. Что ж не отвезти. – Он газанул.
Раздался рокот, словно самолет взлетал. «Запорожец», звеня и лязгая всеми внутренностями, тронулся со стоянки и покатил по проселочной дороге. Елена напряженно и машинально смотрела в окно. Внутри у нее все клокотало от волнения и тревоги. Она включила телефон, и тут же раздался звонок.
– Ляля! – Голос Игоря оглушил ее. – Ты где, Ляля?! Я звонил тебе на работу, мне сказали, ты уехала!
– Игорь, слушай… – Елена покосилась на шофера. – Все в порядке, не волнуйся. Я… я скоро вернусь.
– В каком смысле «вернусь»? Где ты? Я с ума схожу, куда ты делась?
– Я перезвоню тебе позже. – Елена отключила вызов.
Игорь тут же перезвонил. Она сбила звонок, потом еще и еще. Дедок кидал на нее любопытные взгляды, но ничего не говорил. Наконец Игорь перестал звонить. От него пришла эсэмэска: «Если через час не объявишься, буду искать тебя с полицией».
«К черту полицию», – Елена глубоко вздохнула и снова выключила телефон.
«Запорожец» тем временем остановился у высокой зеленой ограды.
– Вот. Приехали. – Старик кивнул на трехэтажное кирпичное здание, видневшееся невдалеке.
– Что это? – Елена с удивлением глядела за ограду.
– Интернат наш, – ответил старик.
– Интернат?
– Ну да. Или, как говорят, детдом.
– И что, именно туда ехала женщина, о которой я вас спрашивала? – Елена смерила водителя недоверчивым взором.
– Так точно. – Дед смешно наморщил нос-картофелину. – А вы бы, мадам, добавили чуток, за информацию. Мне б поправиться после рабочего дня.
Елена сунула ему сторублевку. Он тут же хищно схватил ее и поместил туда же, куда и предыдущие купюры.
– Вот спасибо, благодарствую. Надоть будет назад доставить, так вы скажите. Я подъеду. А то прямо здесь подожду, ежели коротко.
– Спасибо. Ничего не нужно. – Елена вылезла из машины.
«Запорожец» с грохотом и скрежетом умчался обратно. Она подошла к ограде и толкнула местами проржавевшую калитку. Та легко поддалась. Елена прошла по узкой асфальтовой дорожке между кустов рябины ко входу, поднялась на крыльцо.
У дверей сидел охранник, хмурый усатый мужик с заспанным лицом.
– Вы куда? – Он с неприязнью уставился на Елену. – Посторонним нельзя.
– Я… мне… к директору.
– Она ушла. – Мужик зевнул.
– Как ушла? – Елена снова почувствовала, что задыхается. – Еще же совсем рано.
– Ну и что, что рано? Галина Иванна работает без выходных и круглыми сутками. А сейчас ушла. Надо человеку, имеет право. – Усатому было явно скучно, ему хотелось с кем-то повздорить. Елена отлично подходила для этой цели.
– Послушайте, ну есть же кто-то из администрации? Заместитель, например. Я сама заведующая детсадом, и…
В это время дверь, ведущая на лестницу, открылась, и из нее вышла женщина лет пятидесяти, высокая, с темными, без проседи, волосами, закрученными в узел на затылке. Одета она была в черное длинное пальто и короткие полусапожки, на плече висела лакированная сумочка. При виде Елены женщина чуть подняла красивые круглые брови.
– Валера, кто это?
– О, Галина Иванна! – Усатый просиял и приосанился. – Тут какая-то вас спрашивает. Я говорю, вы уже отработали, а она ни в какую.
– Вы директор? – Елена бросилась навстречу женщине.
Охранник Валера сначала оторопел, затем выскочил из-за своей стойки и приготовился схватить ее, но женщина сделала ему знак остановиться.
– Да, я директор. А вы кто? Что хотели? – Тон ее был сдержанным, но вежливым и спокойным.
– Пожалуйста! Мне нужно поговорить с вами! Очень! Это просто необходимо! – Елена перевела дух, стараясь унять отчаянное сердцебиение.
Вид у нее, вероятно, был не фонтан, потому что директриса поглядела на нее с тревогой.
– Да что с вами? На вас лица нет. Успокойтесь. Валера, – обратилась она к охраннику. – Мы поднимемся ко мне в кабинет.
– Хорошо, Галина Иванна. – Усатый подобострастно кивнул и вернулся на свое место.
– Пойдемте, – директриса сделала приглашающий жест и толкнула дверь.
Елена проследовала за ней на второй этаж. Они вошли в маленький, но уютный и светлый кабинет. Стены были увешаны фотографиями ребятишек. «Как в «Джентльменах удачи», – машинально отметила про себя Елена.
– Присядьте. – Галина Ивановна кивнула на стул, стоявший у стола. – Может быть, вам воды налить?
– Да, пожалуй, – согласилась Елена.
Директриса налила из графина воды в стакан и протянула ей. Елена с жадностью выпила.
– Я слушаю вас, – все тем же миролюбивым голосом сказала Галина Ивановна.
– Вот. – Елена, торопясь и волнуясь, достала из сумки фоторобот.
– Что это? – удивилась директриса.
– Портрет, составленный на компьютере в полиции. Эта женщина – преступница, она украла мою дочь. Я узнала, что она недавно была здесь, у вас. Вы знаете ее?
– Откуда такие сведения? – Лицо директрисы стало напряженным. – Вы работаете в полиции?
– Нет. Нет, я работаю совсем в другом месте. Просто я… я хочу найти свою девочку! Пожалуйста, помогите мне… – Елена почувствовала, что не может больше сдерживать слезы, и разрыдалась.
– Ну что вы… – растерялась Галина Ивановна. – Успокойтесь, бога ради. Давайте еще воды…
– Не надо… Посмотрите, вы знаете эту женщину? Я умоляю вас!
Директриса осторожно взяла портрет из рук Елены. Брови ее снова взлетели вверх. Она несколько секунд помолчала, потом произнесла с недоумением:
– Ну да. Я знаю ее. Это наша бывшая воспитанница, Ульяна.
– Бывшая воспитанница? Она жила у вас в детдоме? – Елена судорожно сглотнула и приложила обе руки к груди, пытаясь остановить подпрыгивающее сердце.
– Да, жила. А потом и работала здесь.
– А сейчас? Сейчас тоже работает?
– Сейчас уже нет. Она год назад уехала в Москву.
– Зачем же она приезжала к вам?
Взгляд директрисы потеплел.
– Видите ли, тут такая история… я сама удивлена.
– Пожалуйста, не говорите загадками, – взмолилась Елена. – Что эта Ульяна делала у вас в детдоме?
– Уля часто приезжает во Льгов. Она очень привязана к одной из наших бывших воспитательниц. Та ей как мать. Ульяна навещает ее, гостинцы привозит. А примерно месяц назад вдруг нагрянула к нам. Да не просто так, а с полными сумками подарков для малышей. Сладости всякие привезла, игрушки. Я спросила ее – с чего вдруг такая щедрость? А она ответила, что нашла в Москве подработку и хочет помочь детдому. Ну, я не стала отказываться, взяла. Знаете, нас ведь не часто балуют. – Галина Ивановна вздохнула и еще раз взглянула на фоторобот. – Да, точно, это Ульяна Золотова. Она поступила сюда из областного дома малютки совсем малышкой, года в четыре. Ей несладко пришлось – ребенок был с целыми букетом болезней, почти инвалид. Ее клевали, обижали. Я всегда говорила, что лучше бы ей было остаться там, в Курчатове, у них есть специализированный интернат для таких детишек. Но кого интересовало мое мнение…
Елена слушала директрису, затаив дыхание. У нее вдруг возникло ощущение, что она видит какой-то фильм. Странное кино, где каждый кадр кажется смутно знакомым.
– Откуда, вы сказали, приехала девочка?
– Из Курчатова.
– Ее фамилия…
– Золотова. Ульяна Золотова…
Елена обхватила руками голову и зажмурилась.
– Господи, да неужели… не может быть…
21
…Как же давно это было, кажется, в другой жизни. Елена только окончила пединститут. На ее специальность, логопедию, был приличный конкурс, и, чтобы поступить наверняка, сведущие люди посоветовали ей взять целевое направление из какого-нибудь провинциального города, чтобы после окончания института три года отработать в тамошнем учреждении. Елена договорилась с одним из детсадов Курчатова.
Ей предоставили квартиру на окраине города, в старенькой блочной четырехэтажке. В квартире напротив жила Женя Золотова, худенькая светловолосая девчушка, ей едва исполнилось восемнадцать. Родители ее умерли, она осталась одна-одинешенька, устроилась санитаркой в больницу, вечерами мыла туалеты, а днем пыталась учиться в колледже. Получалось у нее это с трудом – после бессонной ночи глаза слипались, голова отказывалась работать. Елене было жаль девчонку. Денег той явно не хватало, как и родительской любви и тепла.
Они очень быстро сблизились, стали проводить вечера вместе. Елена незаметно, потихоньку подкармливала Женьку, стараясь сделать это по возможности деликатно. Ей самой было несладко: вдали от отчего дома, друзей, привычного столичного быта она чувствовала себя одиноко и неуютно.
После работы они с Женькой сидели на Елениной пятиметровой кухоньке, ели жареную картошку с солеными огурчиками и «докторской» колбасой, потом пили чай с сушками и конфетами «Ромашка», смотрели телевизор и болтали обо всем на свете.