«Ишь ты, да у вас тут такой трафик движения по реке, что позавидуют! Каждый вечер по барже. И что же вы в них возите? Цемент? Но где вы его грузите? На пирсах я таких барж не видел». Сумерки сгущались быстро, а баржа шла так медленно, что он не смог разглядеть, это вчерашняя баржа плыла на юг, или какая-то другая. И три вопроса по поводу этих барж у него сформировались: Кто? Что? Куда?
Да, в этом южном городке для него было много всего интересного.Инженер не стал ждать пока баржа поравняется с ним, уже начинало темнеть, он завёл мотор и поехал в гостиницу.
То, что в его номере кто-то побывал, он не сомневался. Вещи трогали, аккуратно, но трогали, кровать двигали. Палочка из колючки лежала. Карту смотрели. Горохов был не против, тем более, что он намеренно исказил в ней широту и долготу, если кто-то и переписывал с карты данные, он в итоге поедет копать песок совсем не в то место, где есть вода. Конечно, опытный геодезист разобрался бы с ошибкой и нашёл бы нужную точку, помотался бы по тем местам, и набрёл бы низину, с цепью камней, но это инженера волновало мало. Пусть. Он всё равно уже скоро привезёт туда оборудование и начнёт бурить. А то, что его действия вызывали у кого-то интерес, так это было ему на руку. Главное выяснить, кого так интересуют его дела: Тарасов?
Только ли его?
Он поднялся, вышел из комнаты, запер дверь, после чего, подсвечивая себе зажигалкой, внимательно осмотрел замок. Нет, и намёка на вскрытие замка не было, дверь, в его отсутствие, определённо, открывали ключом.
В заведении, после того как жара спала, народу почти не осталось, посетители разошлись по своим делам, девицы-боты ушли в своё помещение, а в зале ловко орудовал тряпкой и шваброй странный, полуголый мужик. Горохов, поглядев на него пару секунд, подумал, что, наверное, это тоже бот. Он был не таким большим как боты-разнорабочие, но на настоящего человека, этот ловкач, был совсем не похож. На кухне было почти тихо, разносчица улеглась на лавке под кондиционером, решила выспаться, перед ночным наплывом людей. Инженер огляделся, и заглянув на кухню спросил у кухарки, что колдовала над большим тазом, полным мелких кактусов, где хозяйка, и та ему ответила, что она пошла прилечь к себе. Выяснив, где комнаты хозяйки, инженер, и не подумав о какой-то там вежливости, решил её поднять, и настойчиво постучал в нужную дверь. Он уже знает, что будет делать.
Хозяйка явно не ожидала его увидеть, он сразу заметил тревогу в глазах этой уже немолодой женщины. И она спросила:
- Я тут отдохнуть легла… Что вам?
- Уж извините, что беспокою, - не очень дружелюбно начал Горохов, - я хотел узнать, кто убирал мою комнату?
Она растерялась, не знала, что сказать:
- Что? Кто…?
- Кто убирал мою комнату? – Говорит он, повышая тон. - Слышите меня? Ну? Кто?
Она рот раскрыла, но не отвечает. Глаза испуганные. Он уже понял, что хозяйка в курсе всех дел, скорее всего она сама давала ключи от его комнаты. Надо выяснить кому, но выяснить так, чтобы не очень на неё давить.
- У меня там на столе лежали бумаги, - врёт инженер,- пара листочков, все исписаны, там всё перечёркнуто, они похожи на мусор, - он говорит это раздражённо и при этом грозя ей пальцем, - но это не мусор, это черновики! Я хочу знать куда вы их дели, у меня там были расчёты, и они мне нужны. Куда вы их дели?
- Черновики? – Тупо переспрашивает женщина, так, видимо, и не находя ответа на его вопросы.
- Бумаги! Бумаги! – Он не собирается отступать. – Мало того, что вы убираетесь плохо, всё в пыли, весь стол в пыли, а нужные бумаги вы выбросили! Кто убирался у меня? Это тот болван, что сейчас моет столовую?
- Нет, - женщина трясёт головой.
- А кто? Вы что ли? – Напирает инженер, подбрасывая ей идею.
- Я, я, - соглашается она, - извините.
- А где они, вы можете их вернуть? Давайте посмотрим в мусоре. – Предлагает Горохов.
Но это конечно невозможно, и она мямлит:
- Вы знаете, их уже нет, сожгла их в печи, - женщина расскажет ему, что угодно, но тех, кто копался в его вещах, она не выдаст, кончено же от страха. – Извините.
Она боится, Горохову это уже ясно, так боится, что даже готова взять на себя вину. Скорее всего у него в комнате были люди из службы безопасности. Значит Тарасов. Инженер смотрит на неё всё ещё с неприязнью:
- Вы уничтожили целый день моей работы, мне придётся всё переделывать, - он делает паузу, и его как будто озаряет, - поэтому
я за сегодняшний день вам платить не буду.
- Ну… - она, конечно, согласна, лишь бы он больше не заводил разговор про бумаги. – Хорошо. Ладно, - в её голосе даже слышится облегчение. - За сегодня вы не платите.
Он поворачивается и уходит в свою комнату, больше не сказав ей ни слова. Но этого ему мало. Все выводы, к которым он пришёл всего на всего умозаключения, а нужны знания. И тут, около заднего выхода из дома, Горохов видит девочку.
- Нина, - окликнул он её, она выносила какой-то хлам в большой корзине на улицу.
- Да, - обернулась к нему девочка.
- Как освободишься, забеги ко мне на минутку, - произнёс он. -Дело для тебя нетрудное есть.
- Хорошо, сейчас и забегу, пока клиенты не начали собираться. А что за дело?
Он только покачал головой: не сейчас, и стал подниматься к себе. Конечно, она зайдёт, он уже давал ей денег, девчонка это помнит и наверняка захочет подзаработать ещё.
Придя к себе, он вытряхнул из карманов всю мелочь, которая у него была. Тут главное не жадничать. Инженер отобрал несколько небольших серебряных монеток. Три штуки по двадцать копеек. Выбрал самые новые, с хорошо сохранившейся чеканкой. Положил монетки на стол, себе под руку. Вскоре девочка, стукнув в дверь один раз, ввалилась в его комнату, взмокшая и запыхавшаяся.
«О, торопилась, значит заинтересована». – Думает Горохов и рукой манит девочку к себе.
- Слушай, у меня к тебе дело, - говорит он и подталкивает на край стола первую монетку.
Нинка косится то на него, то на монету, явно – красивая серебряная монета ей нравится:
- А что нужно-то? – Спрашивает она, но деньги не берёт. Умная девочка: сначала, дядя скажи, что нужно, а я уже потом решу, брать или не брать.
- Да ничего особенного. – Горохов не хочет на неё давить. – Тут ко мне кто-то приходил сегодня пока меня не было. Вот узнать хотел…
Лицо девочки сразу поменялось, инженер даже договорить не
успел, раньше было насторожённое, но заинтересованное, а теперь весь интерес как ветром сдуло, она уже на деньги и не глядит. Горохов понимает: девчонка-то в курсе. Он пододвигает к краю вторую монету:
- Что, Тарасов был?
Она взглянула на него быстро. Губёнки поджала.
Он стучит пальцем по монетам, чтобы привлечь её взгляд и повторяет:
- Тарасов?
Она взглянула на монеты. Да, от деньжат девочка не отказалась бы.
Нужно немного додавить, и инженер говорит проникновенно:
- Да ты не волнуйся, я никому о нашем разговоре не скажу, слово степняка. А мы, степняки, молчать умеем, веришь? Скажешь кто был – денежки твои.
И опять она молчит, поэтому инженер поверяет:
- Тарасов?
И тут она, к его радости, качает головой: нет. Он доволен и пытается развить успех:
- А кто тогда?
- Тарасов раньше к вам ходил, а сегодня у вас Коняха в комнате рылся, - негромко произносит девочка.
- Сегодня Коняха, значит... А Коняха это кто? – Он сдвигает монетки
к самому краю стола – бери.
- Витёк Коняхин. – Девочка нерешительно берёт одну за другой монетки со стола.
- Витёк Коняхин, - Горохов должен выяснить всё, - если он не с Тарасовым, то с кем он, или может быть он сам по себе?
- Не сам он по себе, - девочка зажала монеты в руке, - он у Юрка работает.
Кончено Горохов знал кто такой Юрок. Прежде чем сюда отправиться, он полистал опросы людей тут бывавших и имел некоторое представление о главных людях Полазны, об их взаимосвязях, об их занятиях, их доходах. И в той информации, конечно, не раз всплывало имя Юрка, но, всё равно, он должен был спросить, для поддержания легенды, хотя бы:
- А Юрок это кто такой?
Нинка смотрит на него почти с удивлением: как же можно этого не знать!? И говорит:
- Юрок Дулин, это сын Папы Дулина, второй или ещё какой-то там.
Горохов протягивает ей последнюю монету:
- Если этот Коняха тут появится, ты мне его покажешь?
- Угу, - Нинка забирает монетку, и прячет деньги, - покажу, он сюда приходит иной раз. Если сегодня появится, я к вам забегу.
- Отлично, договорились. – Он поймал её за руку. – Нина…
- Что? – Он смотрела на него с тревогой: ну что вам ещё, дядя?
- Ты об этом нашем разговоре, никому не говори, даже матери.
- Нет у меня матери, - строго отвечала девочка.
- А хозяйка… Она тебе… - он не знал, как закончить.
- Жанат? Она мне работу дала, работу дала. И на том спасибо, папка-то у меня в Перми сгинул, ходил с самим Якутом, много ходил, всегда удачно, а один раз так и не пришёл. Никто из их артели не пришёл, то два года назад было, а мамка давно от грибка померла, брат тоже. А я одна осталась. Вот у Жанат и прижилась. Горохов погладил её по голове, но сказать ему было нечего. Ну разве что:
- Слушай, когда этот Коняха тут появится, ты мне дай знать. Ещё копеечку тебе подкину.
- Хорошо, - кивнула она, - он у нас гость не редкий.
Он отпустил её, и она быстро и с радостью, денежки-то получила немалые, вышла из его комнаты, а он закрыл за ней дверь, сел у стола, закурил. Сидел пускал дым в прохладную струю из кондиционера, поигрывал зажигалкой. Конечно, он кое-что знал о Юрке Дулине. Читал о нём доклады, знал, что это был один из сыновей Папы. Один из двенадцати. Как о нём говорили: самый способный из всех, такой способный, что не боялся с папой конфликтовать. Давно уже сам себе сделавший имя, промышляющий по всей реке всем, что только могло принести денег, от торговли оружием и полынью, до торговли людишками, которым не повезло. Да, Горохов, честно говоря, рассчитывал, не на его внимание. Этот Юрок был очень опасным типом. Он был из тех, которых считают напрочь отбитыми.