То, что шланг подачи топлива перерезал ему кто-то из людей Коняхина, в этом Горохов был почти уверен, а вот в то, что они же прицепили ему жучка, в это ему верилось с трудом. Тарасов? Тарасов. Даже думать об этом было неприятно, к тому же это походило на правду. Поставив передатчик, он поехал в город, если кто-то его пеленгует, то пусть думают, что он ездит вдоль реки.
Приехал в город и первым делом на пристань, поглядеть, не пришла ли баржа. Нет, лодки новые есть, но его баржи нет. Впрочем, волноваться ещё рано, она могла прийти сюда сегодня лишь в идеальных условиях. Реальные же сроки это завтра или послезавтра. Если Дячин не привезёт буровую через два дня, вот тогда можно будет начинать волноваться.
Горохов чувствовал, что в городе опасно, слишком всё непонятно. Но он воспринимал это чувство чуть иначе, чем другие люди. Нет, никакого удовольствия чувство опасности ему не приносило, но именно в этом состоянии тревоги он работал с наивысшей результативностью, что головой, что руками. Главное - не пасовать, не искать укрытие, а спокойно воплощать задуманное. Торчать на берегу, где ветер по пирсам гоняет красную пыль грибка, дальше смысла не было, он сел на мотоцикл и поехал в гостиницу. Предлог - он хотел помыться, причина – он хотел перекинуться парой слов с умненькой девочкой Ниной.
В гостинице народа ещё не много, или уже не много, хозяйка его увидела и обрадовалась:
- Ой, вы вернулись? Я как раз комнату помыла вашу.
- Нет… Мне комната не нужна, я уже в степи обосновался.
На лице хозяйки разочарование и вопрос, и он, видя это, продолжает: - Я бы хотел помыться, постираться, сколько это будет стоить? Кажется два литра копейка?
Ну конечно нет, это инженер опять читает на её лице:
- Ой, вы знаете, - с сомнением говорит женщина, и поджимает губы, - это у нас для постояльцев такие цены.
Цена и так была адская, но ему нужно задать пару вопросов девочке, и поэтому он предлагает хозяйке:
- Три лита – две копейки. – И не дожидаясь её согласия заканчивает
торг. - Давайте тридцать литров и кусок мыла.
- Ну хорошо, - как бы нехотя соглашается она, но Горохов насквозь видит эту прожжённую торговку.
Он начинает подниматься по лестнице, и как бы вспоминает:
- Да, кстати, пришлите мне Нинку, на пару минут.
- Может вам бота? – На всякий случай спрашивает хозяйка. - Ботов днём мы выдаём за треть цены.
Он поворачивается к ней, смотрит на неё неодобрительно, и произносит:
- Мне не нужен бот, пришлите мне Нинку, на пару минут.
И не слушая её ответа снова идёт вверх по лестнице.
Глава 16
Бот-прислуга приволок ему в моечную комнату небольшую бочку теплой воды. На вид литров тридцать, но зная жадность хозяйки он подумал о том, что и тут она скорее всего сэкономила. Горохов был почти спокоен, он, конечно, предполагал, что если им интересуется какой-нибудь «доброжелатель» из тех, что перерезают топливопроводы или лепят передатчики на мотоциклы, хозяйка уже послала такому весточку о том, что он снова в заведении. Поэтому, ему просто нужно быть начеку. Как и всегда. Он, не торопясь, разделся, осматривая и бросая вещи на старый вихляющийся стул. Потом разулся, остался в одном галифе, сел прямо на свои вещи, обрез положил себе на колени, закурил. Выкурил половину сигареты, прежде чем в дверь поскреблись.
- Кто? – Спросил он, беря револьвер и становясь рядом с дверью.
- Это я, - донёсся из-за двери девчачий голос.
- Кто я? – Ещё раз спросил он, хотя голос узнал.
- Я, Нина.
Он отодвинул засов, но открыл дверь ей не сразу, сначала приоткрыл, просмотрел в коридор за спиной девочки, убедившись, что никого там никого нет, впустил её.
Она смотрела на него молча и ждала: ну, чего? Горохов сразу достал из кармана маленькую монету в двадцать копеек. Да, деньги не малые, он ей уже много денег дал, но тут жадничать было нельзя. Ему нужны были её глаза и её молчание.
- Спасибо, - произнесла девочка, быстро хватая серебряную монетку своей натруженной рукой.
- Это тебе спасибо, хорошо, что ты мне сказала про человека Коняхина, который ходил в гараж. Кстати, а что было после того, как я уехал?
- Так Коняха и его дружки сразу за вами подорвались.
- За мной, значит, сразу уехали?
- Ага, - произнесла девочка, продолжая глядеть на него, - сразу как вы выехали, так они следом.
- Угу, угу, - задумчиво кивал он, размышляя: «Это Коняхин, что ли поставил мне «жучка»? Ну, а как иначе он собирался выследить меня в степи ночью? По следу? Или коптером?» И опять ничего не надумав, он спросил у Нины. – А кто-нибудь ещё про меня спрашивал?
- Конечно, - сразу ответила она, - много кто.
- Много кто? – Инженер удивился. – Тарасов? А ещё кто?
- Да, Тарасов приходил, - сразу начла говорить девочка, - спрашивал меня про вас, ещё спрашивал не убирали ли комнату за вами. Я ему сказала, что не убирали, он взял ключ и пошёл смотреть. Искал что-то. Матрас поднимал, углы осматривал, мусорку.
- Так, ну это понятно, это понятно, - задумчиво произнёс Горохов, - а ещё кто мной интересовался?
- А ещё один из-за стены, богатый.
- Богач из верхнего города? – Переспросил инженер. А вот это было, как раз то, на что он и рассчитывал с самого начала дела.
- Угу, - подтвердила Нина.
- И что он у тебя спрашивал?
- У меня ничего, он с хозяйкой про вас говорил, а я рядом песок в зале мела, краем уха слышала.
- Имени ты его не знаешь?Город-то у вас не большой, тут все друг друга должны знать?
- Не-а, не знаю, я тут недавно, тем более, эти из верхнего города у
нас тут редко бывают, нужно будет у хозяйки спросить. Только вы спросите сами, а то если я спрошу, она спросит, чего я лезу?
«Да, хозяйка так и спросит». Инженер был с ней согласен. Её слова звучали разумно, более чем просто разумно для девочки подростка, которая никогда не ходила в школу. Он уже был знаком с одной такой же умной девочкой, и итог того знакомства ему не очень понравился. Конечно, Нинка была другой, не похожей не ту, что он знал раньше, тем не менее Горохов приблизился к ней поближе, словно хотел её рассмотреть или даже понюхать.
- Чего вы? – Нинка чуть отшатнулась от него.
- Ничего, - ответил он, понимая, что будь она не той, какой кажется, он всё равно не сможет этого не определить. С той девчонкой всё стало ясно, только когда с её трупа приспустили штаны. С Нины штаны приспускать он не собирался. Да и с тех пор ещё и измениться всё могло. Он достал ещё одну монетку. - Если хозяйка спросит, чего я от тебя хотел, скажешь, что спрашивал про стирку вещей, хотел тебя нанять для стирки, так как скоро сюда приедут мои рабочие, и их нужно будет обстирывать. А ты пока, на это согласия не дала, так как цен не знаешь.
- Ага, поняла, - сказала Нинка кивая, и опять всё так же быстро хватая монетку, - значит вы мне стирать предлагали, если кто спросит.
Он думал спросить у девочки ещё и про цементный завод, про цемент, который тут производят явно в избытке, но решил, что на этот вопрос она вряд ли ответит, да и задавать его было… Опасно, если все дела, что он делал с девочкой, его касались напрямую, то цемент не имел к нему никакого отношения. Не дай Бог кто-то по добру или силой «разговорит» Нину, после этого и у него запросто могут спросить: какого это хрена, приезжий лезет в дела местных. За такое нигде по головке не гладят. «Ладно, после…»
- Всё, иди, - произнёс инженер, отпирая дверь. И девочка быстро выскользнула из моечной комнаты.
А он задумался, и стал смывать с себя пот и пыль. Тарасов, Тарасов, вот кто волновал его сейчас больше всего. Не отстаёт, не отпускает, роет и роет, словно чует что-то. Комнату после его отъезда опять обыскивал. Что ему там было нужно? Или просто такой служака, который не останавливается никогда? Которому никогда не бывает лень копать и ничего не найдя заново всё перекапывать. Эх… Знать бы, что у него там в его большой и лысой башке. Инженер домылся и в остатках воды на скорую руку простирнул самую грязную свою одежду. Выжал её и сразу надел - так даже лучше. И лишь после этого обулся, взял фуражку, накинул пыльник, по привычке проверил оружие, и вышел в коридор.
Спустившись вниз, он зашёл на кухню и нашёл там хозяйку, и без всякой хитрости спросил у неё:
- А меня тут никто не искал, просто ко мне должны приплыть люди с севера, я им писал, что остановился у вас.
- Ой, ой, простите, точно, искали вас, искали, сейчас, - она убежала на секунду в свою каморку, и тут же выбежала из неё, уже с квадратом твёрдой бумаги, вернее, даже белого картона, с красивой надписью, - вот, вас искал господин Мордашёв. – Она произнесла это имя почти с благоговением. - Вот он вам оставил, если вы друг вернётесь, по этой карте вас пропустят в верхний город к нему в контору.
Горохов повертел в руках эту бумагу без всякого уважения. Кроме слова «Мордашёв» и красивого золотого вензеля, больше на картонке ничего не было. Он сделал вид, что это его интересует мало и повторил:
- Ко мне должны приплыть люди с севера, я им писал, что остановился у вас. Никто с севера меня не спрашивал?
- А, приезжие? Нет, никого такого не было. – Ответила она.
Он поблагодарил её и хотел уже уезжать, но тут в почти пустое заведение вошли три человека. Запылённые мужики с оружием снимали маски, отряхивались, ставили стволы к стене, рассаживались с шумом двигая стулья. И Горохов направился к ним:
- Здарова, мужики, - произнёс он, подойдя к их столу.
- Здарова, здарова, - отвечали они.
- Вы, я вижу, в Пермь ходите? – Предположил инженер.
- Ну мы то может и ходим, а ты что, тоже туда намылился?
- Нет, я инженер, воду тут в окрестностях ищу.
- И что, нашёл? -Шепеляво спросил один из старателей у которого не было нескольких зубов в левой части рта.
- Сейчас буровую привезут и будет ясно, - отвечал Горохов.
- Ты уж найди воду, инженер, а то местную дрянь пить больше невыносимо, - произнёс сухопарый старатель. – Её тут три раза перегоняют, а всё равно, дрянь едкая.