Самара сидит молча рядом, внимательно смотрит в монитор. Она ничего не говорит, но даже по её молчанию ясно, что казачка ждёт, когда инженер наиграется в игрушки и займётся наконец делом.
Картинка становится заметно лучше, пыль осела, да и луна потихоньку выползла, теперь камера выдаёт хорошее разрешение.
Он чуть опускает коптер. Метров до десяти. Теперь перед камерой мелькают куски порубленных лопастями винтов мотыльков, и небольшая саранча на такую высоту иногда залетает. Мелькает перед камерой, слышен звук шуршащих крыльев. Да, теперь всё видно гораздо лучше, хотя ночной режим «монохром» даёт только чёрно-белую картинку. Тем не менее, всё явственнее можно различать то, что творится внизу, на барханах. Одно плохо, быстро тает зелёная полосочка зарядки батарей, через пятнадцать минут аккумуляторы начнут умирать, и чтобы не потерять дрон, его придётся возвращать.
- След, - вдруг говорит Самара и с излишней силой пальцем тычет в экран монитора, - вот. Вот он, вернись обратно. За этот бархан, он там, на южном склоне.
Так и есть, на южном склоне длинного и высокого бархана - косой и размазанный длинный след, его хорошо видно на волнообразной песчаной рифлёнке поверхности. Чья-то большая лапа съехала вниз со склона. Горохов, скорее всего, даже заметив эти полосы на песке, не подумал бы, что к этому нужно приглядеться. Но он тут же сообразил, что такой большой след могло оставить только большое существо. Но это был явно след не варана.
- Сюда, сюда…, - она показывает ему на край дисплея, указывает, куда сместить коптер. – Вот ещё! Дальше, давай…
Так и есть, тонкая цепь редких и больших характерных трёхпалых следов тянется от бархана к бархану. Горохов уже знает, что найдёт это место, он понял, куда движется прыгун. Он бежит на юго-восток от того места, где нападал на тягач. Инженер поднимает коптер и, уже не экономя энергию в батареях, на максимальной скорости направляет дрон к себе. Самаре тоже неймётся, она встаёт. Ждёт, пока коптер прилетит, стоя, когда тот прилетает, ловит его. Инженер складывает дисплей и спускается к квадроциклу казачки, она уже там и аккуратно кладёт дрон в коробку, а коробку ставит в кузов, всё делает умело и быстро, уже хочет завести мотор, но он ловит её за руку, останавливает.
- Что? – сразу спрашивает казачка.
- Возьми мой мотоцикл, езжай к Васильку. Скажи, что я поехал за прыгуном, следы были в семи километрах на юг отсюда.
Тут было достаточно светло от прожекторов, что освещали участок, их не выключали, так как собирались заливать бетон, и инженер видел, как она даже оскалилась от злости и почти прошипела:
- Казаки так не делают.
- Как? – сухо спросил Горохов.
- Слов назад не берут, сказал сначала, что возьмёшь, велел кольчугу надеть, а теперь отсылаешь за помощью, не нужна, мол.
- Глупая, это не развлечение, не охота в удовольствие. Прыгун - зверь опасный, быстрый, видела же, что он с водилой сделал?
- Ты обещал! – цедит она, и в её понимании этого достаточно. – Казаки данных слов обратно не берут.
Меньше всего ему сейчас охота препираться.
- Какая же ты противная баба, Самара, - говорит он, лишь бы не выяснять тут отношения. Он садится на сиденье водителя, - вот распорет он тебе горло, кто за тебя твоих детей вырастит?
- Не распорет, - она показывает ему высокий ворот кольчуги, который прикрывает ей всю шею. Лезет на сиденье, обхватывает его сзади. Вцепилась крепко: всё, я готова, поехали.
Горохов вздыхает и заводит двигатель.
Глава 36
взял чуть южнее того места, где нашёл след, но это оказалось ошибкой. Там следов прыгуна они найти не смогли, видно, прыгун изменил направление. Побродив по барханам, инженер понял, что им ещё повезло, что глазастая Самара увидала следы через камеру коптера. Зато, когда уже хотели уезжать, едва не налетели в темноте на засаду сколопендры. Она шевельнулась раньше времени, молодая была. Горохов чудом увидал её, убил первым выстрелом. После этого они отправились к тому месту, где были следы. И даже там найти следы оказалось труднее, чем он думал. Луна уже вползла на небо и сияла не хуже киловаттного прожектора, но даже при её свете было нелегко найти нужный бархан, все они почти одинаковы, и одно дело - найти след на склоне бархана, глядя на него сверху, и совсем другое - объезжать каждую кучу песка, чтобы проверить, не там ли оставил свои следы опасный прыгун. А время-то шло, он уже начинал думать о том, что затея выслеживать эту тварь ночью не такая уж и хорошая. Хоть опять дрон запускай.
Они стали методично обходить барханы один за другим в поисках тех следов, что они увидели на мониторе, пока всё-таки не обнаружили нужное место. Горохов давно уже не получал большого удовольствия от охоты. Но тут старый забытый азарт проснулся в нём. Он обернулся к Самаре:
- Веди квадроцикл.
Винтовка за спиной, обрез в руках, тесак на поясе, револьвер на бедре, ещё и фляга через плечо. Но инженер чувствовал себя прекрасно и был полон сил. Ему хотелось достать эту опасную тварь, он пошёл по следу. Следы вели на юго-восток. Горохов совсем не удивился бы, если бы прыгун привёл его к той самой каменной гряде, где в изобилии водились гекконы и где Самара с казаками отыскали первого прыгуна. Три метра – след. Три метра - след. Размашисто бежит гад. Редкие трёхпалые следы, он научился находить их даже в свете луны. На светлой стороне бархана они были особенно хорошо видны. Но было неудобно идти по ним, зверь не сильно задумывался насчёт барханов, два метра песка, три, он легко запрыгивал на вершины, даже и не думая обходить их. Горохов лез за ним на вершины песчаных волн, хотя теперь это было и не так легко, как в начале пути, а Самара крутилась вокруг, ища путь для квадроцикла. Инженер спешил, уже силёнок не хватало, но он старался карабкаться по песку в хорошем темпе. Думал лишь о том, что они и так отстают от прыгуна на пару часов.
Наконец он остановился у склона большого бархана и крикнул:
- Самара, дай свет!
Она, объехав бархан, встала невдалеке от него так, чтобы свет фары падал на место, которое ему необходимо было осветить.
На сухой пыли четко отпечатался след прыгуна.
- Он тут прилёг, что ли…, - Горохов сел на корточки рядом с отпечатком.
Она подошла и присела рядом.
- Устал, наверное. Отдыхал.
- Я бы на его месте прежде серьёзно подумал, перед тем как лечь тут отдыхать, - инженер стволом обреза убил большого белого паука, что проворно катился к его сапогу с верха песчаной волны, – но у него, судя по всему, выхода не было, - Горохов пальцем покатал тёмные катышки слипшегося песка. – Кажется, водила не соврал, что напихал ему железа в брюхо.
- Хорошо бы; если он не ранен, упаримся мы его по барханам ловить, - произнесла казачка, - Василёк с казаками такого же на квадроциклах пять часов гоняли, пока он устал.
Он снова пошёл по следу, вверх на бархан, вниз, вверх на бархан, вниз. Уже и не кажется ему, что ночь прохладна, что всего тридцать пять на градуснике. Давно Горохов так не бегал по песку.
- Подожди, - кричит ему Самара, объезжая длинный бархан.
Он сразу останавливается – ждёт. Немного волнуется: не случилось ли с нею чего-нибудь. Но женщина, подъехав, говорит, кидая ему флягу:
- Ты бы не бегал так, не мальчик уже.
- Не мальчик? – инженер открывает флягу и выпивает достаточное количество невкусной и тёплой воды. Поначалу ему кажется, она над ним издевается. Ну, шуточки у неё такие.
Но потом она продолжает, и при этом серьёзно:
- Не мальчик, вон, на висках седые волосы уже видны, а бегаешь, словно сердце у тебя запасное есть. А степь-то суеты не любит.
«Вот тебе и на…». Он, признаться, удивился, услышав такое. Но виду не показал. Стянул на подбородок маску.
- Надо найти прыгуна, утром поднимется ветерок, все следы заровняет, - он кидает ей её флягу обратно и сбегает с бархана, торопится дальше.
След, ещё след… Пауза. Следующей отметины на песке не видно. Луна уже в полном своём величии, хоть садись читай. Но в тени следы без фонаря не разглядеть. Приходится додумывать: куда отсюда он двинулся дальше? Но ему теперь не нужно было много думать, прыгун шёл к каменной гряде. Горохов в этом уже не сомневался. Он даже подумывал о том, что можно и в лагерь вернуться, а утром отправить Самару к Васильку, чтобы атаман сам дело завершил. Но в этот раз простая и логичная предпосылка не завершалась разумным решением, в этот раз он почему-то хотел непременно закончить дело сам, и его желание проистекало из этакой смеси охотничьего азарта и желания себя показать. Показать себя и людям в лагере, и, кончено же, этой глупой Самаре, которая, как оказалось, считала его едва ли не стариком. Глупая, глупая показуха, которую он всегда в себе подавлял, сейчас одерживала верх над благоразумием.
Он снова нашёл след и снова убедился в правильности выбора направления. Зверь шёл на юго-восток, к каменной гряде.
Он снова идёт быстрым шагом с бархана на бархан, в промежутках останавливаясь, оттягивая маску, чтобы отдышаться, и приглядываясь к следам. Ему уже стало казаться, что характер следов меняется, и, как подтверждение этого, тут же на следующем бархане опять большой отпечаток. Прыгун снова приваливался к песку, он уставал.
- Самара!
Она тут же подъехала, заглушила двигатель, но фару не выключила, теперь в свете фары след от лёжки был ещё контрастнее. Она присела рядом.
- Только что встал, - сразу произнесла казачка, едва взглянув на отпечаток на песке. – И всё ещё истекает кровью.
Он встал во весь рост и прислушался. В воздухе стоял такой знакомый с детства шелест. Саранча. Она летала в темноте во всех возможных направлениях в поисках такой замечательной песчаной тли, которой тут, на песке, было в избытке.
- Он слышит мотор и уходит, - сказал инженер, - подними фару вверх и не выключай её, чтобы потом найти было легче, дальше пойдём пешком.
Инженер делает большой вдох, надеясь, что не вдохнёт с пылью слишком много тли, натягивает маску и идёт дальше. Самара делает то, что он приказал, хватает из кузова дробовик, мощный фонарь и спешит за ним следом.