- Воды хватит.
Воды и вправду немного, воду всегда нужно было экономить, любой житель степи это знает. Но она делает то, что он говорит. Берёт всю свою одежду в охапку, а он ей на неё льёт воду. Она начинает её выжимать… И вдруг замирает голая, с мокрой одеждой в руках, не шевелится…
- Что? – спрашивает её Горохов, а сам машинально откидывает правую полу пыльника, открывая револьвер.
- Тихо! – шепчет она и проделает стоять, не шевелясь. Только голову чуть наклонила на бок.
Он закрывает крышку и ставит канистру на землю, взводит курки на обрезе, тоже прислушивается. И почти сразу слышит монотонный звук. Лёгкое гудение. Сначала он не понял, что это, но это непонимание длилось всего пару секунд. Это не гудение, это жужжание.
- Оса! – тихо говорит инженер.
- Да нет здесь ос, - также тихо отвечает Самара, - их тут уже давно шершни пожрали.
Она, выжав одежду, быстро начинает надевать её на себя. А Горохов, присев на корточки, нашаривает рюкзак, в нём быстро находит немаленький флакон. Вытаскивает его… Но звук, жужжание, уже рядом, совсем рядом. Шершень. Вызывающе чёрный цвет этого существа говорит сам за себя. Эта тварь будет похуже, чем осы, что водились в степи в далёком детстве рядом с его домом. Этот чёрный гигант в пять сантиметров жалит прямо с лёта, шлёпаясь на жертву и сразу вонзая иглу. Одного укуса, чтобы убить человека, конечно, мало, но вполне достаточно, чтобы устроить болевой шок и спазм мышц поражённой области.
А Самара стоит на одной ноге полуголая и пытается вставить ногу в штанину. Горохов встаёт, делает шаг на звук. Кидает флакон в карман, прихватывает обрез в левую руку… Три, два метра, вот он уже на расстоянии вытянутой руки. Инженер замахивается на тяжёлый, пугающий, приближающийся звук, и попадает прямо раскрытой ладонью по насекомому. Он почувствовал колючее естество этого насекомого кожей. Оно падает и продолжает жужжать откуда-то с песка. И пока оно не очухалось, пока возится там внизу, обиженно жужжит и не взлетело, инженер начинает топтать песок сапогом. Он, конечно, не видит шершня, топает по песку на звук. Топает, топает и наконец находит подошвой сапога страшную тварь. Всё, стало тихо. Самара почти оделась, он, свернув крышку на флаконе, подходит к ней и прямо на голову, на непокрытые волосы, на плечи, на руки, на ноги начинает выливать инсектицид. Он вылил на неё, кажется, две трети флакона, остальное выплеснул на себя. Только после этого поднял с земли канистру и коробку с коптером:
- Пошли, надо уходить отсюда.
- Тебе надо помыться, - отвечала Самара, но свой рюкзак подняла и ружьё взяла в руки.
- Эти твари ориентируются на запахи, они почувствуют своего убитого, он уже воняет на всю степь, его родственнички тут будут через пару минут. Пошли быстрее, - инженер пошёл первый, взяв направлении вдоль реки на юг, к старой дороге, - отойдём на пару километров, и помоюсь.
Самара закинула свой рюкзак за спину и поспешила за ним.
Глава 41
Два километра. Они много всего тащили на себе, но прошли это расстояние достаточно быстро. Прошли и поняли: здесь тоже оставаться не нужно. Как только остановились, Самара сразу произнесла:
- Шершень.
Инженер замер, чтобы не издавать лишних звуков, прислушался и тоже услыхал тяжёлый и монотонный звук, жужжание большого насекомого. Оно было где-то рядом, и от более близкого знакомства их, конечно же, уберегал запах едкого инсектицида.
- Пошли дальше, - негромко сказал он, шея уже начинала чесаться, но оставаться здесь было никак нельзя.
Шли быстро, стараясь держаться как раз посредине между рекой и ближайшими барханами. Уходить поглубже в степь опасались, он не хотел набрести на гнездо шершней. Одного шершня-разведчика инсектицид, конечно, отпугивал, но кто знает, будет ли он так же эффективен с роем охотников, которые кружат рядом с гнездом. Инженер проверять силу инсектицида не хотел, поэтому шёл невдалеке от берега, а утренний ветерок теперь был западный и как раз нёс пыльцу с реки. И им приходилось быстро идти в респираторах и с замотанными головами. От подобной нагрузки даже очки потели, но останавливаться было нельзя. Инсектицид выдыхается.
Вся одежда на нём давно просохла. Зато пот, выделяющийся в результате большой работы, пропитал её, и теперь эта, казалось, привычная для него ситуация начинала изрядно досаждать. Там, где на его одежду попала вода, то есть на затылке, на шее между лопатками, на левой руке то и дело возникало желание как следует почесаться. Самара заметила это и сказала:
- Может, остановимся?
- Чуть дальше, отойдём вглубь, - ответил он, почёсывая шею, – тут весь песок от грибка красный.
Им пришлось пройти ещё метров двести, прежде чем они нашли нормальное место. И пока он раздевался, она, взобравшись на небольшой бархан, слушала, нет ли тут шершней.
Инженер, экономя воду, помылся и промыл одежду, но было уже поздно, спину между лопаток, и особенно шею заметно жгло. Начинало светать, а ему нужно было пройти ещё несколько километров на юг, к старой дороге. Поэтому он не стал тратить время и пошёл дальше. Но, пройдя некоторое расстояние, они уже не только услышали, но и увидели в первых утренних лучах очередную опасную чёрную тварь. Насекомое-разведчик покружило невдалеке; конечно, оно видело их, но приблизиться не решилось. Зависло в воздухе, пожужжало и улетело, решив, что они малопригодны в пищу.
- Всё побережье в норах шершней. Поэтому тут никто не кочует? – спрашивал Горохов, внимательно глядя насекомому вслед: лишь бы не вернулось.
- Тут и раньше были пустые места, тут были тропы даргов, они кочевали вдоль реки на север, – отвечала Самара. – Так что даже не знаю, кто хуже.
- Ну, в таком случае я предпочитаю шершней, – произнёс инженер, продолжив движение. - От пули инсектицидов ещё не придумали.
В пять часов утра уже начало припекать, и они остановились. Нашли хорошее место в полукилометре от реки. Песок белый от большого количества тли, богатый. Видно, здесь хватало влаги, скорее всего, тут под землёй были полости, но бурить здесь в поисках воды было бессмысленно, она здесь будет, но вкус у неё будет не многим отличаться от речной. Зато кругом все возвышенности, что не были занесены песком, заросли отличным белым и синим кактусом. Тут его были целые поля. Густые, обильные заросли колючки в низинах прямо между барханами. Всё покрыто вьюном-горохом. Они встали в ложбине между двумя недлинными дюнами, которые опирались на какие-то развалины древних.
- Обалдеть, какие тут огромные гекконы, - заметила Самара, разглядывая стены из бетона и торчащую из них коричневую арматуру. – Таких жирных на нашем берегу не водится.
Он и сам это заметил, ящерицы были непуганые, ленивые. Им было уютно и сытно в развалинах, хорошая тень от толстых бетонных стен, судя по всему, и корма было достаточно.
Самара, сбросив рюкзак, отошла по делам и через пару минут вернулась с пригоршней сладких побегов синего кактуса.
Горохов, уложив поклажу на песок, сел под стену отдышаться, потом достал тесак из ножен, запустил его себе за шиворот, с облегчением стал чесать себе между лопаток. После взял флягу, стал пить, а казачка села рядом, протянула ему кактусы. Инженер взял парочку небольших круглых побегов. Они были тяжёлые, насыщенные влагой и по-настоящему сладкие. Он запил их водой, произнёс:
- Ничего на песке не видела?
- Дрофы полно, козодой тоже есть, саранчи море. Молодой варан прошлым днём бродил здесь недалеко, помёт видела.
- Как этого варана ещё шершни не сожрали?
- Угу, - согласилась она. - Гороха очень много. Вся колючка им поросла. Такой сильный, собрать бы. Да тащить далеко.
- Богатая земля?
- Очень, - она кивнула. – Тут большой курень запросто прокормиться сможет. Всё есть.
- Ещё и колодцев можно нарыть, тут вода неглубоко стоит, – добавил инженер.
- Эх… Нам бы с Васильком сюда откочевать, тут одним горохом можно прокормиться, - мечтательно говорит Самара.
- Достань-ка коптер. Собери и приготовь к работе, - произносит инженер, им некогда мечтать о гороховых угодьях. Он смотрит на неё. – Сможешь с ним разобраться?
Казачка встаёт, молча берёт коробку с дроном. Она не уверена, но готова попытаться. Горохов знает, что у неё должно получиться, он хочет, чтобы она сама вставила аккумуляторы, включила планшет управления, проверила камеры, передатчик и джойстик.Чуть-чуть погоняла машинку вверх-вниз, вправо-влево.
Но Самара до его приезда не видела такой техники, это была последняя модель подобных коптеров. Она не понимала поначалу, даже как закрепить аккумуляторы в пазах, не знала, как включить планшет. Но инженер терпеливо ждал, ему была необходима её помощь, и он не спешил ей помогать, хотел, чтобы казачка разобралась сама. После он просто говорил, что нужно делать, и сидел, привалившись к древней бетонной стене, заглядывал в монитор планшета да почёсывал шею или плечо. И говорил ей из-за плеча:
- Аккуратнее, подними чуть выше, не ударь его об песок. Не спеши и не делай резких движений, поднимай, поднимай до двух сотен, теперь отрегулируй камеру. Теперь разверни, всё время лети камерой вперёд. Да, так. Бери ровно на юг. Нет, на юг. На юг. У тебя же там, в правом углу монитора, нарисован компас, вот он. Ну, вот же красная стрелочка, она всегда указывает на юг, знаешь об этом? А синяя на север! Там же всё подписано.
Она немного тупила, но старалась, а тупила, наверное, не больше, чем другие в её случае, потом потихоньку разобралась, теперь он только командовал:
- Триста метров, теперь увеличь скорость, зависни, сделай панораму на триста шестьдесят.
У ней не всё получалось, но его радовало, что Самара не психовала, не огрызалась, когда у неё не получалось, не бросала всё, на всех обидевшись, а терпеливо пыталась понять, что и как тут работает. Она очень хотела научиться управлять дроном, и главное… главное, женщина не задавала ему лишних вопросов. Ну а память у неё была хорошая.