- О! Значит, тёрся об Людмилку-то нашу? – инженеру даже показалось, что Дулин задал этот вопрос с каким-то злорадством.
- Она вела меня по коридору в своём ресторане, держала под руку, - сразу придумал инженер.
- Врёт! – снова пищит человек-ноздри и трясёт своей мерзкой башкой. – Он воняет ею, её промежностями. Промежностями, промежностями! – теперь он, кажется, улыбался. – Я знаю запах её промежностей.
«Вот тварь какая противная! А Люсичка, дура, тоже хороша, не могла предупредить, что здесь вот такое вот водится».
Горохову нечего было сказать, он только покачал головой, был уверен, что его словам Папа не поверит, он поверит этому уродцу.
- А ещё он пахнет пауком, ядом. Ядом.
- Ну, неделю, кажется, назад, я раздавил паука, он залез мне на пыльник, - произнёс инженер, - но не знаю, этот ли запах вы чувствуете. Это ж давно было.
- Чувствую! – резко крикнул нюхач. – Я всё чувствую.
Горохов только плечами пожал.
- Он говорит, что ты стреляешь часто, - прорычал Папа, на сей раз он всё-таки отпил из своего огромного стакана.
- Сколопендры одолели, их на участке просто тьма, вчера, кажется, последнюю убил.
- Сколопендры? – на сей раз Папа обращался к нюхачу.
- Воняет, - коротко подтвердил тот, ещё и кивнув при этом.
- А чем болел, что лечил лекарствами? – интересовался папаша.
- Да подцепил клеща по глупости, - пояснил инженер, - два дня с температурой провалялся, пил всё, что было. Про другие лекарства не помню. Ну, витамины ещё.
- Резкий запах, - орёт нюхач, - пусть скажет! Химия, пахнет химией!
«Неужели он чувствует запах вещества из герметичного баллона? Это нереально, стыки вентиля и он сам ещё и залакированы».
- На буровой много химикатов, растворители, смазки, краска есть, - поясняет Горохов.
- Нет! - орёт человек-ноздри.
– Может, это запах взрывчатки? У нас есть взрывчатка, в горном деле она часто бывает нужна.
- Нет, это не тот запах!
- Ну, тогда я не знаю, - инженер пожал плечами.
Это уродливое существо, кажется, не знало, что ещё сказать, оно стало подскуливать, хлюпать своим вывернутым носом и ежиться от холода. Папаша своей огромной ручищей делает ему знак: убирайся. Нюхач тут же уходит.
А Папа, скривившись в непонятной для инженера гримасе, произносит:
- Значит, трёшься… Об нашу Людмилу.
Горохов не отвечает. Отрицать, судя по всему, бессмысленно, Дулин верит нюхачу, ну а как ему не верить, если он такие фокусы демонстрирует, Горохов и сам бы ему верил, но и соглашаться нельзя. Так что лучше молчать. А Дулин продолжает:
- А откуда ты её знаешь?
«Эх, нужно было согласовать с Люсичкой ответы. Но теперь-то нет смысла сокрушаться, нужно уменьшать варианты разногласий, если вдруг и её будут допрашивать».
- Ну, я с ней… кажется, лет пять назад познакомился в Губахе, - отвечает Горохов. – Я там на буровой работал, а она в банке.
- М… В Губахе? – басит Папаша. – И тут в Полазне встретилась, значит, случайно.
- Абсолютно случайно, зашёл в ресторан, а она вдруг подошла, я сам опешил.
- Сама подошла? – Папа сделал паузу. – Она такая, она сама подойдёт и сама предложит, - он изобразил на том, что осталось от его лица, подобие усмешки, - если ей нужно будет. А ты, значит, решил её натянуть, по старой памяти?
- Извините, я не понимаю, о чём вы, - ответил Горохов.
- А ты передо мной не извиняйся, мне-то на костлявый Люськин зад плевать, - Дулин, кажется, опять усмехался, - ты за неё будешь перед моим старшеньким извиняться, если он узнает, конечно, что ты его бабу натягиваешь. Её-то он не тронет, она ему крепко в мозг вцепилась, а вот тебя… Вывезет он тебя в полдень за стену, разденет и уложит на песочек жариться, вот тогда и будешь извиняться.
Горохов только вздохнул, но ничего не ответил. Это был не первый раз, когда он серьёзно влипал из-за баб. Сколько раз зарекался не связываться с ними на задании.
- Ладно, - вдруг примирительно произнёс Дулин, - Миша, налей ему выпить.
Один из тех, что сидел в кресле с правой стороны от Папаши, стал не без труда, но торопливо выползать из кресла, а главный бандит юга продолжал:
- А чего это вся эта тупая саранча от тебя хотела?
- Это вы о встрече с местными предпринимателями, что состоялась в ресторане Людмилы Васильевны?
- С предпринимателями, - в это слово Папа вложил всё своё презрение, это было очевидно.
- Они предложили мне работу.
- Работу? Какую ещё работу?
- Господа хотят, чтобы я нашёл и добыл им воду. Или хотя бы поискал. Они готовы авансировать разведку.
- И что? – глаз Папаши, что ни говори, был страшен, особенно когда он направлен прямо на тебя. – Ты думаешь найти им воду или слинять с их деньгами?
- Я им говорил, что на юг от города, на сорок километров, воды, скорее всего, нет. Ну, на этом берегу реки.
- А на том берегу?
- На том берегу… Тот берег пологий, думаю, что есть смысл там поискать. Но без всяких гарантий.
- Значит, будешь искать без гарантий? – спросил Папа.
- Я хотел закончить с этой скважиной и уехать, мне тут не очень нравится, со мной тут мой инвестор, думал, что он закончит дело и без меня… Но Людмила Васильевна уговорила, я взял задаток.
- Значит, Людмилка уговорила тебя, – удовлетворённо прорычал Дулин. – Да, она может, она такая. А на сколько ты согласился?
- Мне дали олова на тысячу рублей, без всяких обязательств. На расходы. Если я найду воду, обещали ещё четыре.
Тут и огромный Миша перестал колдовать у стола с напитками и принёс Горохову полулитровый стакан со спиртным и льдом. Сунул ему:
- На.
Горохов взял стакан и попробовал выпивку. Жуть. Спирт, в котором ещё не растаял лёд.
- Олова на тысячу? – Папа смотрел на Горохова и, кажется, думал. Наконец он произнёс: – Верни им деньги. Скажи, что я приказал.
- Вернуть? – инженер сделал паузу. – Понимаете, господин Дулин… Это будет некрасиво с моей стороны, я всё-таки взял некоторые обязательства на себя. Люди на меня рассчитывают. Они вложили в меня деньги.
- Люди? – прорычал Папа. – Люди в тебя и железной копейки не вложат, если узнают, что ты натягиваешь бабу моего Юрки. Так что верни им аванс. Возвращай, не жадничай. И не бойся. Ты не прогадаешь.
- Вы знаете, я так и сделаю, на этом берегу воды нет, а на том… Скорее всего есть. Но я поговорил с местными, мужики говорят, что на том берегу дарги. Дарги… Это не по мне. Мне рисковать неохота, даже за тысячу. А если они будут настаивать, я скажу, что вы мне не рекомендовали вести разведку.
Папаша манит его своею огромной лапищей: подойди сюда.
Горохов со своим полулитровым стаканом в руке идёт к столу, а Дулин на край стола небрежно бросает свёрток, в котором звякает что-то тяжёлое. Инженер ставит на стол стакан, берёт свёрток, разворачивает его. Золото. Пять брусочков по двести рублей каждый.
- Условия такие же, как и с ними, тысяча – аванс на разведку, а если найдёшь воду, ещё пять, – говорит Папа Дулин.
- Хорошо, но если предприниматели будут спрашивать причину моего отказа от сделки, я скажу, что это вы мне порекомендовали.
- Да, так и скажи, скажи им, тупорылым, что я тебе порекомендовал - произнёс Папаша. – И кстати, если нужно, езжай на тот берег, дарги тебя не тронут.
- Не тронут? - удивлённо переспросил инженер.
- Я же сказал тебе! – прорычал Дулин, повышая голос. – Не тронут.
- Через месяц я сообщу вам результаты разведки, – произнёс Горохов, пряча в карман свёрток с золотом.
Глава 64
Только выйдя из этого огромного и холодного дома, он понял, какое напряжение испытывал, его словно душили всё это время, и мягкие пальцы освободили горло лишь сейчас. Инженер перевёл дух, достал сигарету и, остановившись как раз напротив насаженных на штыри голов, он закурил. На головы ему смотреть не хотелось. Он боялся узнать в них черты людей, которых знал. Горохов просто пошёл вдоль навеса, под которым стояли квадроциклы. Со стороны это выглядело так, словно человек после важного разговора курит и прогуливается. Пусть так это и выглядит. На самом деле он дошёл до западной стены дома, именно оттуда доносился характерный шум работы кондиционеров. Да, на стене, на высоте третьего этажа, висели шесть кондиционеров. Они были огромны.
«Киловатт по пять каждый», – определил он, стараясь не задирать голову, эти кондиционеры по кромкам были черны от влажной пыли. Именно отсюда, через эти мощные машины, в дом поступал воздух. И, судя по тому, что он видел внутри дома, циркуляция воздуха там начиналась именно сверху, с третьего этажа.
- Значит, мой лёд Папе не нужен, - тихо произнёс инженер, выпустив дым после большой затяжки. -Ладно, попробуем по-другому.
Он пошёл к своему квадроциклу, на котором всё ещё тарахтел рефрижератор.
Информации было много, один нюхач чего стоил, и Горохов сразу поехал на пристань, но лодки Палыча ещё не было. Зато пришла баржа с трубами, которые они ждали. Он перебросился парой слов с капитаном баржи и поел невкусной еды в припортовой забегаловке, раз уж приехал. И только после этого направился на участок.
Приехал, а там, в тени камня, вдалеке от палаток, стоит уже так хорошо ему знакомый квадроцикл с чёрными стёклами в кабине. Люсичка.
Она сразу вышла из кабины и пошла к нему. И, не поздоровавшись, начала:
- У Папы был?
- Был, – инженер не стал спрашивать, откуда она это знает. Он просто почувствовал, что женщина взволнована.
- И что он?
- Я сказал, что получил у вас аванс на геологоразведку, Дулин сказал, чтобы я вам его вернул, и дал свои деньги.
- Ты согласился?
- Почему ты мне не сказала, что у него есть такой тип, который чувствует запахи?
- А, Димасик, я и забыла про него, - произнесла Люсичка.
- А вот он про тебя помнит, - сказал инженер, внимательно глядя на неё, - хорошо помнит, он сказал Папе, что от меня пахнет твоими промежностями.