«А впрочем, ещё есть время, есть шанс остановиться! - на пару секунд, всего на одну пару секунд Горохов почувствовал себя одиноким и усталым. – Ну как я буду работать без плана, да ещё в состоянии усталости?».
Сразу, это уже рефлекс какой-то, он лезет за сигаретами в карман. Хотя тут курить-то нельзя, здесь нельзя снимать респиратор, он понимает это и просто крутит сигарету в пальцах. Стоит, смотрит на медленно уходящий от берега катер. За спиной бесконечная серо-жёлтая пустыня, перед глазами ядовитая река, бурые воды которой катятся до самых северных морей, на берегах которых он давно мечтал поселиться. А впереди у него опасное, очень опасное дело. И сразу как будто сзади наваливается на плечи тоска, от неё, похлеще чем от усталости, опускаются руки. Но эти пара секунд проходят. Он тут же берёт себя в руки.
«Мерзость какая, – хуже для него и быть ничего не могло. Инженер очень не любил эти секунды, когда сомнения выискивали в нём зёрна слабости. Он отогнал от себя все глупые и трусливые мысли. – Жаль, конечно, что не поспал сегодня. Ладно, ничего, не впервой. Всё, надо ехать, не дай Бог, доктор уедет без меня, тогда придётся самому переправляться на тот берег».
Он пошёл к мотоциклу и завёл его. И, только отъехав от берега подальше, стянул респиратор и с большим удовольствием закурил, не снижая скорости.
Уже становилось жарко, когда, объехав верхний город с востока, он добрался до самой южной его части: до моста, что вёл в Пермь.
Там, у бетонного блокпоста, собиралась группа старателей, человек десять. Мужички собиралась на тот берег. Они стаскивали с тягача огромные рюкзаки и оружие к мосту. О чём-то переговаривались. На него внимания особого не обращали. Хорошо бы, если бы и охрана блокпоста тоже его не заметила, впрочем, и не должна, она там для того сидит, чтобы смотреть на юг, на мост, на Пермь.
Он проехал дальше на запад метров двести от моста, нашёл заросший колючкой овражек и загнал в него мотоцикл. Заглушил мотор. Отсюда ему всё было прекрасно видно. А его можно было увидеть только с реки. Прекрасное место, если не считать красной пыльцы, которая покрывала всё вокруг.
Инженер снял с багажника канистру и долго пил. Всё было хорошо, обе лодочки стояли у маленькой аккуратной пристани. Доктор был ещё тут, если, конечно, не нашёл себе другого транспорта. Горохов не спеша выпил литра два. Это было не лишним, температура уверенно ползла к пятидесяти.
Инженер был человек предусмотрительный и особо не доверял доктору. Поэтому он достал пистолет с глушителем. На сей раз он снаряжён стандартным боеприпасом, а не специальным. Боеприпас с зелёной головкой нужно беречь, он оставит его на самое сложное дело, на «десерт». А пока он снял оружие с предохранителя и оттянул затвор. Патрон в патроннике. Пистолет готов к стрельбе. Горохов прячет пистолет в левый рукав пыльника. Стоит только опустить руку, и пистолет сразу скользнёт вниз и окажется в ладони. А в надёжности этого оружия он был уверен. Армейское оружие само по себе было надёжным, а этот образец был ещё и отрегулирован оружейниками в центре до идеала. Так что самопроизвольный спуск курка был исключён.
«Успел вовремя».
Инженер увидел, как к небольшой пристани беззвучно подкатил электроквадроцикл. И из него вышел доктор, он узнал его по крепкой фигуре, а за ним вылезла и миниатюрная медсестра, которая вытащила огромную сумку с заднего сидения и без всякого видимого напряжения поволокла её к лодкам. Тут уже и инженер снял с багажника мотоцикла свой перегруженный рюкзак. Закинул его на правое плечо, чтобы левая рука была свободна. Взял свою неизменную флягу и повесил её на плечо. И быстрым шагом, едва не переходя на бег, пошёл к пристани.
Медсестра уже поставила сумку в лодку и стояла ждала, когда и доктор сядет в лодку. И тот уже поднимал ногу, когда рядом с ними оказался инженер.
- Еле успел, - выпалил Горохов, подходя к ним.
Ему не нужно было стягивать с Морозова маску, чтобы понять, что у того от удивления раскрыт рот. Тут и его вылупленных глаз было достаточно.
«Испуган? Несомненно… Но ещё и… удивлён! А с чего бы тебе так удивляться, дорогой мой доктор? Не ожидал меня тут увидеть? Не ожидал. Не ожидал. И не думал даже, что я тут могу появиться. Думал, я просто так с ним болтал в приёмном покое? Или… или предупредил кого-то, и тот пообещал, что он меня больше не увидит?».
- Здравствуйте, доктор! Извините, что так спонтанно. Вы ведь на тот берег, вот я и подумал: а не составить ли доктору компанию? Возьмёте?
- Вы… На тот берег…? Со мной…? – сказал молодой врач.
- А что, места в лодке хватит.
- А зачем вам туда…? Там шершни…, - продолжал доктор всё ещё растерянно.
- Шершни? Ерунда… Ну, тут как раз жара намечается, они все попрячутся в норы, да и с вами мне будет не страшно.
- А что вы хотите…? Там… на том берегу.
- Да ничего особенного, хочу познакомиться с Виктором и Тесеем.
- Наверное… это вы зря, - кажется, растерянность проходила, и Морозов становился увереннее в себе. – Они могут… Вы им не понравитесь.
- Хорошо, посмотрим… А вам волноваться всё равно не о чем, скажете, что я вас заставил. Так что давайте уже грузиться, а то стоим тут у всех на виду, – предложил инженер.
А молодой врач повернул голову в сторону медсестры, и, заметив это, Горохов сразу его осадил:
- Доктор, доктор… Не надо этого… Спокойно! – он дождался, пока Морозов повернётся к нему, похлопал по обрезу и взвёл курки. - Я знаю, что эта ваша медсестра - охранный бот, так что не делайте глупостей.
- Да, - Морозов покосился на оружие, - я понял.
- Садитесь в лодку.
Горохов сел на нос, рюкзак положил на дно лодки перед собой, сапог поставил на него. Обрез положил на колено. Он сидел спиной к носу и видел и доктора, и бота, который сел на руль. Он не хотел упускать медсестру из вида. Уж кто-кто, а он отлично знал, что из себя представляет это небольшое на вид создание, внешне неотличимое от молодой женщины.
Моторчик электрический, его почти не слышно. Жужжит тихонечко. А солнце жарит уже не на шутку. Медсестра бесстрастно таращится вперёд. Она уверенно управляет лодочкой.
«Охраняет, сидит в приёмном покое, водит квадроцикл и лодку, наверное, имеет навыки и в медицине. Интересно, что она ещё умеет? Маску и очки не носит, от солнца лица не прячет, мордашка очень даже смазливая. И грудь ей сделали заметную. Зачем? Для достоверности? Или для дела?».
Они едва пропыли середину реки, и до берега ещё оставалось больше ста метров, и Горохов завёл разговор:
- Доктор, а эта… Ну, вот этот ваш бот… он… у него всё, как и у других ботов-женщин? Всё то же самое?
- Простите? – не понял Морозов.
- Ну, он оказывает услуги…? Ну, в смысле, не услуги… Он способен к близости? - наконец закончил мысль инженер.
- Да, - без охоты ответил Морозов, - но узкий комплекс услуг, он не такой, как у сервис-ботов, у тех функции намного шире. Это скорее персональный мед-бот.
- А…, - понял инженер и встал. – Доктор, а можно я разгляжу его поближе, а то в тот раз, когда меня такой же бил, я его не разглядел.
- Пожалуйста, разглядывайте, - сказал молодой врач и убрал ноги с прохода, давая Горохову возможность пройти на корму.
- Тот, кажется, имел азиатский вид, – сказал инженер, подходя к боту поближе.
- Азиатские черты были у всех первых ботов этого класса, а сейчас вы можете заказать себе любые габариты.
- Ах вот оно что…, - Горохов уже был в метре от медсестры.
А та, чуть отклоняясь в сторону, только выглядывала из-за него, чтобы видеть приближающийся берег. На него внимания не обращала… Горохов быстро поднял обрез… и…
Пахх…
В жарком мареве речного воздуха разнёсся резкий звук.Жакан ударил боту точно в шею, в горло. Скорее всего, перебил ему позвоночник. Брызги фонтаном во все стороны и, конечно же, на инженера. Человека выстрел убил бы сразу, но бот ещё умудрился вскочить на ноги. Его рука оставила румпель, и лодка почти потеряла ход.
Пахх…
Картечью туда же в шею. Теперь голова была почти оторвана, и бот с грохотом падает на дно лодки.
«Шея. Как и предполагал. Двенадцатый калибр, но даже после этого он ещё успел вскочить. Это пипец, какие они крепкие. Это в шею. А голова, а сердце? Сомневаюсь!».
Инженер, на автомате перезаряжая обрез, кидает быстрый взгляд на Морозова: не попытается ли напасть? Нет. Сидит смирно. Глазки таращит. Это хорошо. Пусть боится. Горохов хватает бота за ногу и не без труда переваливает его через борт. Садится на забрызганную банку, на румпель и, кладя руку на руль, говорит вежливо:
- Извините, доктор.Но мне так будет спокойнее.
Морозов молчит. Он через дорогие очки смотрит на инженера, на его пыльник в чёрных пятнах разных размеров, на его обрез и ничего не отвечает.
На раскалённых бортах лодки, под раскалённым солнцем бордовая кровь бота быстро высыхает и чернеет. А инженер управляет лодкой и ведёт её к берегу. К близкому уже мыску, на котором под навесом их ждут дорогие квадроциклы.
Говорить у доктора, судя по всему, желания не было, и они молча доплыли до берега, выгрузили свою поклажу из лодки, всё так же молча добрались до двух квадроциклов, спрятанных от солнца под навесом. Горохов дождался, пока Морозов начал укладывать свою сумку в багажник одной из машин, и тут же сказал, указывая на другую:
- Давай-ка поедем на этой, доктор.
Молодой врач только взглянул на него и, не произнеся ни слова, стал перекладывать свою сумку в багажник другого квадроцикла.
- Постой, – Горохов остановил его. – Ты уж извини.
Он начал с профессиональной сноровкой обыскивать молодого врача. И сразу нашёл у него рацию, а затем и пистолет.
- Это для безопасности, - пояснил Морозов.
- Тебе нечего волноваться, я с тобой, - успокоил его инженер.
Врач стал садиться на водительское кресло.
А Горохов уселся на задний диван, вытащил из своего рюкзака тяжёлый баллон, вентиль которого был обмотан пластидом. А из тайника фляги достал детонатор и специальную зажигалку, с которой этот детонатор активировался. Детонатор он вставил во взрывчатку, обратив внимание на то, что пластид от жары стал мягче. После этого он аккуратно уложил баллон за пассажирское кресло. Там ему было самое место. Рюкзак же и сумку с медикаментами он положил на сиденье рядом с собой, противогаз, с уже прикрученным к маске фильтром, - в правый карман пыльника, «зажигалку-передатчик» спрятал в правый карман галифе, поудобнее уселся на задний диван, чтобы Морозов был всё время у него на виду, и произнёс тоном как можно более беспечным: