Горохов всегда пытался предугадать все варианты развития событий и быть готовым к наихудшим. Время ещё было, и он не поленился обойти всё здание, заглянуть в комнату ботов, которая, к его удивлению, была пуста. Не поленился он и спуститься на первый, технический, этаж, взглянуть на двери, которые он вскрывал. Двери уже успели поставить новые, мало того, теперь их ещё и усилили. Теперь их только взрывать. После этого он вернулся в комнату охраны. Достал кое-какую еду, налил себе холодной воды из кулера и уселся перед камерами. Морозов говорил, что сыновья приедут после четырёх часов дня. Жаль, что не спал сегодня. Если бы с ним был кто-нибудь… например, Самара, он мог бы поспать пару часов. Перед делом отдых очень важен. Но её с ним не было. И правильно сделал, что не взял её. Это не женское дело. Да и второго противогаза у него не было.
Он жевал сухой хлеб и смотрел в мониторы, наблюдая, как на улице под камерами копошатся дарги.
Жара уже начала спадать, когда камера на западной стене показала клубы пыли. Дремота, которая мучала его последние два часа, испарилась тут же. Горохов встал, разминая ноги, зачем-то взял в руки обрез. Потом положил его обратно на стол. Он не отрывал глаз от левого монитора. И с удивлением понимал, что с запада к комплексу едет не два квадроцикла, а… четыре!
Он лезет в карман, там гаранты, лезет в другой, там противогаз. Всё на месте. Оружие. Он давно всё проверил, и пистолет, и обрез, и револьвер. Всё заряжено. Всё готово. Фляга на плече, сумка с медикаментами на столе. Рюкзак там же. А рядом с обрезом на столе стояла зажигалка. Та самая зажигалка, которая активировала детонатор на баллоне.
Дарги, до сих пор прятавшиеся в тени здания и навеса на стоянке, потянулись к дороге. Они тоже видели приближающиеся машины. Бабы выносили на солнце своих детей, некоторые влезали на барханы, все смотрели в западном направлении.
Четыре квадроцикла. Он уже видел их отчётливо. Три из них были открыты, только один был с кабиной. И чем ближе они подъезжали, тем отчётливее инженер понимал, что легко ему не будет. Нет, он с самого начала знал, что дельце будет не из лёгких, а теперь он это видел воочию. Машины подъехали так близко, что инженер уже разглядел, что в двух из них на задних сиденьях сидят великаны, двухсоткилограммовые глыбы, точно такие же, как тот, которого он встретил на барже с трупами.
Он взял в руки зажигалку, достал противогаз, подошёл к двери и крикнул:
- Морозов, выключай свой кондиционер.
Тот открыл дверь кабинета.
- Что? – не понял он.
- Выключи свой кондиционер и не включай, пока не скажу. И закрой дверь.
- Хорошо.
Горохов вернулся к мониторам и, глядя, как квадроциклы, набитые опасными существами, заезжают под навес стоянки, достал противогаз и открыл крышку зажигалки.
«Надеюсь, это на них подействует».
Он видел, как под навесом остановилась последняя машина, как тяжело вываливаются с задних сидений лысые великаны в одних штанах и ботинках. Их было трое. И что ему особенно не понравилось, так это то, что у двух из них в руках было какое-то неизвестное ему оружие немалого размера и калибра. Ещё из кузовов высыпалось несколько более мелких ботов, но и среди них далеко не все были похожи на ботов-рабочих или ботов-техников. И наконец отрылись двери первого, дорогого квадроцикла, из кабины которого, из разных дверей, появились и они…
Без пыльников, в одних рубахах, без головных уборов, без масок, без очков. И ни один из них не был похож на бота. Просто два высоких человека в отличной физической форме, в возрасте тридцати лет. Камеры были не самые лучшие, но и они позволяли заметить сходство. Большое сходство между ними. Они были похожи на братьев-близнецов, один из которых русый, а второй почти белый. Они вылезли, и тот, что был русый, стал отдавать какие-то команды ботам, окружавшим его. И все они, и те, что помельче, и боты-глыбы, и сами сыновья, и дарги стояли сейчас как раз так, как ему было нужно. Как раз рядом с тем квадроциклом, на котором приехали Горохов и доктор Морозов. И за креслом которого лежал тот самый баллон, который он считал главным своим оружием. Всё складывалось как нельзя лучше. Он вытащил из кармана противогаза, открыл крышку зажигалки и нажал кнопку.
Глава 72
И… и ничего не произошло. Тот из сыновей, который отдавал какие-то приказы, что-то ещё говорил. А второй, белобрысый, стал уже выбираться из-под навеса, и к нему со всех сторон кинулись дарги, одни сгибались в почтительности, другие, особенно бабы, тянули свои пятнистые руки, чтобы прикоснуться к рукаву его рубахи.
«Что за бред?».
Горохов быстро захлопнул крышку зажигалки, открыл и, выждав пару секунд, снова нажал кнопку. Он уже понимал, что ничего не произойдёт, но надеялся, надеялся на чудо.
«Что это? Что за отказы? Не сработал взрыватель? Эти взрыватели не дают сбоев, они самые надёжные. Растаяла взрывчатка? Да нет, чушь, она в любой жаре разносит всё в клочья. Так что же это? Может, доктор как-то вытащил из пластида взрыватель, пока я не видел? Исключено. Я не упускал его из вида. Он всегда был у меня на глазах».
Всё это пронеслось у него в голове за секунду, за две, он уже вспотевшими пальцами в третий раз нажал на копку, пытаясь послать сигнал на взрыватель. Но сигнал не прошёл.
«Сигнал?». Теперь у него вспотела спина. И ему стало ясно. Толстые бетонные стены, куча железного оборудования, провода… Они экранировали сигнал, посылаемый зажигалкой-передатчиком.
Горохов бегом кинулся прочь из комнаты охраны, он побежал к двери, добежал до мины, не забыл, отключил её и побежал дальше. Ему казалось, что за дверью уже гремят по железной лестнице тяжёлые шаги. Но он открывал дверь. Если что, придётся работать пистолетом прямо сейчас, но баллон нужно взорвать, иначе ему отсюда не выбраться. Никогда не выбраться.
Замок открыт, он толкает тяжёлую дверь, и в полумрак коридора вместе со слепящими лучами света врывается раскалённый воздух пустыни. Дверь открыта…
А затем… Он видит прямо перед собой бота. Горохов сразу его вспомнил, точно такому же боту-охраннику, один в один, он разнёс голову из дробовика в славном городе Губахе. А у этого бота в руках ключи от двери, он собирался её открывать. Их глаза встретились. И если бот замер и думал, что делать, то инженер уже нажимал кнопку на зажигалке-передатчике.
Вот теперь всё пошло как надо. Резкий хлопок разнёс пластик кабины его квадроцикла в разные стороны. Крыша кабины чуть не снесла пластиковый навес парковки. С визгом дарги кинулись разбегаться прочь, и Горохов с удовлетворением услышал режущий ухо звук вырывающегося газа, напористое шипение. Дело было сделано, он потянул дверь, хотел запереть.
Куда там, бот-близнец убитого им в Губахе уже вцепился в неё. Он одной рукой держал дверь, а вторуютянул к инженеру. Неужели уродец понял, что этот взрыв и всё это шипение неспроста? Медлить было нельзя, мгновение - и зажигалки в руке инженера уже не было, а вот револьвер был. Первый выстрел боту в грудину.
Бах. Мощный патрон, тяжёлая пуля, громкий звук.
По идее, за грудиной должно быть сердце, но выстрел только чуть оттолкнул уродца. Пока бот ошеломлён, Горохов стреляет в локоть той руки, которая держит дверь.
Бах. Вот это уже лучше, здоровенная пуля разломала боту сустав, забрызгав всё кровью.
Инженер тянет дверь… Но тварь успела другой рукой перехватить её. А по лестнице бежит ещё один бот, и это уже та самая двухметровая глыба весом в два центнера. От так бежит, что стельная лестница под ним ходит ходуном.
Всё, надо уходить, и Горохов кидается прочь от двери, а за ним в дверь почти сразу с грохотом вваливается это чудище, дверь едва не слетает с петель. Огромный лысый бот в здании, остановился на пороге и зачем-то… Ревёт, ревёт страшно. Инженер тоже остановился на секунду у ограждения, активировать мину, и не удержался от того, чтобы обернуться назад. Он увидал это чудовище, оно заслонило весь проход и озиралось по сторонам, а за ним в двери уже толкались другие боты. Горохов нажал кнопку активации мины. И, натягивая противогаз, побежал в комнату охраны.
Мина сработала, когда он был ещё на полпути к своей цели.
Резкий звук, как выдох:
Пуффф…
И звуки россыпью… Звонкие щелчки бьющей в бетон картечи. И рёв. Крики, рык, обиженный вой. Даже не оборачиваясь, он понял, что поставить мину перед входом было решением правильным. Горохов влетел в комнату охраны уже в противогазе. Сразу запер дверь. Толкнул её с усилием.
«Пластик крепкий…Жаль, что не железо».
Да. Всё пошло совсем не так, как он планировал. А за дверью шум, кто-то огромный пробежал мимо. Ничего-ничего, газ, вырывающийся из баллона, действует не сразу. Он не имеет ни цвета, ни запаха, как сказали специалисты, ничего, кроме привкуса жареного чеснока, не выдает его. Для воздействия на организм достаточно полуторапроцентной концентрации, и уже через пятнадцать минут в зоне действия газа у всех, кто его вдыхал, будут поражены, начнут отекать лёгкие, сразу начнутся кашель и спазмы диафрагмы. Три процента ускоряют процесс поражения многократно.
Ветра днём, в жару, почти не бывает, тяжёлый раскалённый воздух днём почти всегда стоит. Газ не разнесёт по окрестной степи, весь он стоит тут, вокруг санатория, или затягивается внутрь здания системой вентиляции. Горохову нужно просто ждать. Двадцать-тридцать минут ждать, пока газ не окислится от соприкосновения с кислородом в атмосфере и не станет безопасным. Конечно, непросто в этом противогазе, с маленьким, компактным фильтром, через который тяжело дышать, просидеть полчаса в жару в не кондиционируемом помещении. Но он уже сидел так, когда готовился к этой операции. В общем, чтобы хватало кислорода в маске, нужно поменьше суетиться. Замереть и ждать, ведь время работало на него. Ну а потом, когда он выйдет отсюда и найдёт того, кто будет ещё жив… Ну, так для них у него в пистолете есть прекрасные пули с зелёными головками.