Так, кому бы это поручить? Федорову? А что, для него в самый раз. Исполнителен и туповат, лично предан начальнику. Может ненароком подставить, но никогда не пойдет на осознанное предательство.
Виноградов нажал кнопку селектора:
— Зайди ко мне.
Федоров появился тотчас же, как будто дежурил за дверью.
Покачиваясь в кресле, Виноградов распорядился:
— Значит, так: Шилов, Роман Георгиевич. Временно исполняющий обязанности начальника убойного отдела. Все, что есть по нему, — мне на стол к семнадцати часам.
Выйдя в коридор, Федоров почесал затылок: «Во неделька началась! Что ж будет дальше?»
Шилов зашел в бюро пропусков Следственного изолятора № 4 на улице Лебедева, наклонился к окошку, за которым сидела симпатичная девушка в форме сержанта:
— Аллочка, привет! Выпиши мне в оперчасть к Егорову.
— Что-то я смотрю, ты к нему зачастил.
— Может, у меня с ним любовь?
— Любовь! Сразу видно, что любовь — вон, какие синяки под глазами. Ты когда женишься, Шилов?
— Только когда окончательно решу свести счеты с жизнью.
— Трепло. — Алла выдала пропуск, и Шилов направился к проходной.
Сдав удостоверение, оружие и сотовый телефон, он прошел на территорию изолятора и поднялся на второй этаж административного здания. Дверь в кабинет Егорова была заперта, но изнутри доносились приглушенные голоса. Шилов постучал и сказал, наклонившись к замочной скважине:
— Откройте, милиция!
Открыл Егоров — крепкий, выглядящий старше своих тридцати пяти лет мужчина в зеленой форме «внутренней службы» с майорскими звездами на погонах.
Шилов вошел в кабинет.
За столом на месте Егорова развалился какой-то лысеющий толстяк в спортивном костюме. Перед ним стояла початая литруха горилки, стаканы и какая-то закусь. Он вежливо поздоровался с Шиловым:
— Добрый день, — и кивнул на бутылку: — Горилочки?
— Можно чуть-чуть, — Шилов устроился перед столом, а Егоров занял место на диване у стенки.
Толстяк разлил по стаканам.
— Ну, за завтрашний день, — произнес тост Егоров.
— А что у нас завтра?
— Завтра у нас Борисыч выходит, — Егоров указал на толстяка, который с довольным видом кивнул, будто бы подтверждая, что не позже завтрашнего дня он действительно окажется на свободе.
Когда выпили, Егоров встал с дивана, хлопнул толстяка по плечу и указал на дверь.
Тот сказал:
— Не буду вам мешать. Пойду в медчасть, чаю попью, — и потопал к выходу из кабинета.
Глядя в его широкую спину, Шилов давился беззвучным смехом. Когда закрылась дверь, он посмотрел на занявшего свое законное кресло Егорова:
— Слушай, где-то я его видел.
— Да знаешь ты его! Суворов, из налоговой полиции. Помогал банкирам уходить от налогов.
— И что?
— Завтра дело закрывают.
— Что, не совершал?
Егоров поднял указательный палец:
— Не доказали.
— Я вижу, у тебя с ним дружеские теплые отношения.
— У меня же за год пять тысяч человек проходит, — Егоров наполнил стаканы. — Такое количество врагов я просто не потяну. Давай по маленькой, а потом о делах…
Егоров выпил, закусил лимоном. Шилов только пригубил.
— Значит, так, — Егоров решительно отодвинул стакан. — Селиванов на третьей «галере», Краснов в камере у Айдара. Айдар тебе с утра привет передавал, поговорить хочет о чем-то.
— Как он?
— Да как? Сидит, ждет суда. Говорит, по отсиженному дадут.
— Ну да, он четыре года уже отмотал, так что… Давай сперва его, потом Краснова.
Егоров ушел, Шилов остался один. Пересел на хозяйское место, убрал выпивку в тумбочку, вытряхнул пепельницу в корзину для мусора, где пивных бутылок было больше, чем разорванных бумаг. Долго ждать не пришлось, Егоров привел Айдара, а сам ушел, чтобы не мешать доверительному разговору.
Айдар — невысокий жилистый татарин в дорогом спортивном костюме, мастер спорта международного класса по вольной борьбе, — широко улыбнулся Роману:
— Салям!
— Салам, — они обменялись рукопожатиями.
Айдар сел на диван, закинул ногу на ногу. В левой руке у него были четки, которые он перебирал на протяжении всего разговора.
— Давно не виделись, — сказал Айдар, не переставая улыбаться и оценивающе разглядывая Романа.
— Да как-то возможности не было, — Шилов угостил Айдара красным «мальборо».
— Слушай, говорят, Петр Сергеевич умер?
— Да. Вышел на пенсию, и через месяц…
— Какой человек был, какой следователь. Никого у вас из стариков не осталось.
— А у вас?
Айдар вздохнул:
— Да, прошло время настоящих пиратов.
— Когда суд?
— Шестнадцатого. Представляешь, такого там накрутили, даже смешно. Слушай, ты же знаешь, я свое беру. А они мне чужие эпизоды пытаются вешать. Им, понимаешь ли, мало. Им бандитизм нужен.
— Ну, так показатели превыше всего.
— Вот у нас с тобой все по-честному было. Ты доказал, я взял. А сейчас — кричат, угрожают, жену оскорбляют. Некрасиво! Вменяют мне шесть «Лэндкрузеров»,(Популярная и дорогая модель джипа фирмы «Тойота».)хотя я ими сроду не занимался.
— Так это ж Коли Слепого тема.
— Ну, ты сам все сказал. А посмотри, чем занимается его фирма, и вообще все поймешь.
— Ладно, ты только за этим меня видеть хотел?
Айдар сразу посерьезнел и придвинулся ближе:
— Не только. Пацанчика твоего искали уже. Ночью кто-то из цириков приходил. Нет, пока он в моей хате, все нормально будет. Я его даже на прогулку не выпускаю. Но ты имей в виду.
— Что же, спасибо.
— Да не за что. Ладно, я пойду. За хатой пригляд нужен, а то как бы чего не случилось.
8
После Айдара Егоров привел Мишу Краснова. Присутствовать при разговоре снова не стал, сказав Шилову:
— Стукни в стенку, когда закончите. Я буду у ребят в соседнем кабинете.
Шилов поздоровался с Мишей за руку:
— Привет! Как устроился?
— Спасибо, вроде ничего.
Сели к столу, Шилов — на хозяйское место, Миша — напротив.
— Вы Айдару, как и мне, когда-то помогли?
— Он сам о себе позаботиться может.
— Я так понял, он очень вас уважает.
— А с чего ему меня ненавидеть? Мы не враги, хотя и стоим, как это называется, по разные стороны баррикад, — Шилов протянул раскрытую пачку «мальборо».
Миша сигарету взял, но прикуривать не стал. Сидел, мял ее пальцами, смотрел на свое отражение в треснувшей полировке столешницы. Спросил:
— Чибиса так и не взяли?
Шилов отрицательно покачал головой:
— Подумай, где он еще может быть?
— Я вроде все места уже назвал.
— Ты его часто возил?
— Нет. Чаще Катьку, девчонку его.
— Зеленцову? А она что, с ним?
— Я не пойму. Он мужик видный такой, а она — наркоманка убитая. Он с ней нянчился, лечил ее.
— На чем она сидит? На «герыче»?
— Думаю, да. Я ее пару раз к барыге возил. Кажется, у него Пистон погоняло.
— Адрес помнишь?
— На Петроградке. В квартиру я не заходил, но где дом стоит, нарисовать смогу.
Шилов придвинул к нему чистый лист и авторучку:
— Рисуй! — а наблюдая, как быстро Краснов чертит понятную схему, добавил: — Тебе в художественную школу без экзаменов можно устроиться.
Через полчаса Шилов вышел из Следственного изолятора, не глядя по сторонам сел в машину и поехал в отдел.
На освободившееся место у тротуара припарковалась служебная «Волга» начальника 7-го отдела УБОП.
Глядя вслед красной «Альфа-ромео», Арнаутов дернул щекой и с мрачным видом направился в бюро пропусков, крепко держа в руке папку с бумагами.
Настроен он был очень решительно.
В это же самое время Юля встретилась с подругой Наташей. Общение было решено совместить с делом, и они зашли в торговый центр, где Юля хотела посмотреть ткани для работы, а Наташа — выбрать сумочку под новое пальто.
— …Расплатиться мне было нечем, но тут появился он и проявил благородство, после чего мы поехали в ресторан, а потом к нему домой, — рассказывала Юля, когда они, осмотрев первый этаж, поднимались на эсклаторе в верхние секции. — И… В общем, я не знаю теперь, что мне делать.
Наташа всегда очень живо реагировала на любые перипетии в личной жизни подруг. Вот и сейчас она, округлив глазки и представляя, как будет пересказывать девчонкам эту историю, с готовностью рассмеялась:
— Ну и завернула ты, подруга! — Сойдя с эскалатора, они пошли по галерее, разглядывая витрины. — А всегда такой тихоней казалась… Все думали, у вас с Вадимом крепко.
— Я тоже так думала. Когда-то.
— Не пожалеешь?
— Не-а.
— Ну и правильно!
— Слушай, Нат, у меня к тебе одна просьба будет. Съездишь со мной за вещами? По крайней мере, при тебе Вадим не будет себя вести, как полная скотина.
— Ой, ты же знаешь, как не люблю я эти разборки!
— Я тебя очень прошу.
— Почему ты своего мента не попросишь?
— Не хочу я его впутывать. Наташа, пожалуйста!
— Ну что мне с тобой делать?
— Ничего.
— Ладно. Но только пообещай, что ты меня со своим Шиловым познакомишь.
— Если ты не будешь стрелять глазками, как ты это обычно любишь делать…
— Ты же знаешь, что менты не мой профиль. Ой, Юлька, смотри! Кажется, это то, что мне нужно. И стоит недорого…
Юля вздохнула и следом за подругой вошла в торговый отдел.
Арнаутов разговаривал с арестованными не в помещении оперчасти, а в следственном кабинете — обшарпанной комнатушке с привинченными к полу скамейками и столом.
Первым привели Краснова.
Всю дорогу Мишку терзали плохие предчувствия. Что за дерготня началась? Только пришел, после Шилова, в камеру, как снова команда: «На выход!». Если его так часто будут вызывать, то братва может и в стукачестве заподозрить. Может, Шилов забыл чего-то спросить? Но почему тогда ведут не в ту сторону?
Увидев за столом незнакомого мужика, лицо которого предвещало мало хорошего, Мишка совсем заскучал. Перед мужиком лежали толстая папка, лист бумаги и авторучка. Чего ему надо?