Тренер запаздывал. Председатель профкома и физрук смотрели друг на друга и никак не могли понять, в чем дело. Несколько минут назад тренера видели в библиотеке, он не мог уйти, не предупредив. Физрук не выдержал и отправился выяснять, в чем дело. Он тоже долго не возвращался. Председатель сидел как на иголках, смущенно поглядывая на Дико, в конце концов вскочил со стула и выбежал из кабинета. Дико остался один, снова навалилась тоска, и ни о чем не хотелось думать. Наконец вернулся председатель, лицо у него было угрюмое, холодное. Он сухо бросил: «сейчас» — и уткнул нос в бумаги. Прошло еще четверть часа — никто не появлялся. И Дико понял: они не хотят брать его. Наверно, говорили с тренером или игроками, и те сказали «нет». Они ведь наверняка узнали, как он вел себя на последнем матче «Зари»…
Пробормотав нечто невразумительное, он вышел из кабинета. Надо было одолеть бесконечный, холодный коридор. Где-то внизу ритмично стучали машины, глухо гудели человеческие голоса…
Быстро пройдя через бюро пропусков мимо сторожа, даже не глянувшего в его сторону, Дико очутился на улице. Белое здание завода возвышалось строго и величественно и было похоже на неприступную крепость. Дико почувствовал себя так, будто его вытолкали отсюда взашей…
Второй попытки Дико не сделал — довольно и одного позора. Надежда на то, что кто-то вспомнит о нем, угасла, и он перестал тренироваться. «Действительно ли я никуда не гожусь и ничего не могу или это какое-то ужасное стечение обстоятельств и передо мной стена непонимания?» — день и ночь Дико мучил этот вопрос. На смену ожесточению и тоске все чаще приходили отчаяние и пустота… Он стал мрачным, угрюмым.
Теперь он все чаще ходил с компанией в самые дорогие и шумные рестораны, где играла музыка и элегантные мужчины и женщины танцевали новые танцы. Там, среди нестройного галдежа и вариаций саксофона, ему удавалось погрузиться в странное состояние — без мыслей, без чувств, без желаний.
Однажды он оказался дома в одиночестве. Пелин ушел с Пенкой в парк. Не зная, чем заняться до вечерней встречи с компанией, он решил проверить, сколько денег у него осталось. Открыл ящик серванта, где обычно держал купюры, и ахнул: оставалось совсем немного. Даже если экономно тратить, их хватит всего на два-три месяца. А потом? С работы он ушел — считал нечестным получать там зарплату, уже не играл в их команде.
Что же теперь делать, что придумать? Может быть, определить оставшиеся деньги в какое-нибудь дело, чтобы они дали проценты? К кому в этом случае можно обратиться?
Дико отправился в кафе и решил: если Биги там нет, нигде больше искать его не буду, брошу все и подумаю о другом способе зарабатывать деньги. Но, как на грех, Биги оказался здесь и сразу подскочил к Дико — нет ли чего новенького? Совсем захирело дело! Ни товара, ни клиентов! Дико было неприятно разговаривать с Биги, видеть его хитрые бегающие глазки, его острый красный язычок, облизывающий влажные губы, но делать было нечего — деньги нужны. И он предложил Биги сделку, которая заключалась в следующем: Биги находит человека стоящего, которому надо помочь, получает, от него товар по небольшой цене, деньги дает Дико, а товар они постараются продать чуть подороже, не особенно зарываясь. Биги был счастлив и тут же принес две пары великолепных часов необычной, очень красивой формы с золотым циферблатом и стрелками. То, что называется «ретро». Их с удовольствием купят солидные люди, которым осточертели мигалки из грубого белого металла…
Но кто и кому будет предлагать этих красавцев? К тому же надо бы проверить их у мастера — бывали случаи, когда прелестные экземпляры за границей стоили неизмеримо дешевле, нежели их невзрачные соседи, потому что внешность оказывалась обманчивой, и качеством они отнюдь не блистали. Проверили. На этот раз все было в порядке, и Биги с обычной своей нагловатостью предложил Дико самому толкнуть товар.
Дико растерялся. Когда он покупал что-то за границей, чтобы потом продать в Болгарии, он не испытывал угрызений совести — все так делают, тем более что у него буквально из рук вырывали все, что он привозил. А здесь он впервые готов перепродать свои, отечественные изделия и, значит, становится на одну доску с Биги… Торгаш, спекулянт… С какой скоростью он катится вниз…
Прошла целая неделя. Дико видел, что его коммерция трещит по всем швам. Он не знал, где и кому предлагать часы, носил несколько пар в карманах — авось повезет и представится случай, кому-нибудь понадобятся эти красивые игрушки. Биги опять сгинул, помощи ждать было неоткуда.
Однажды вечером, бродя бесцельно по городу, Дико очутился у дома Эмила. Старый друг давно приглашал его в гости. Интересно, если ли свет в окне? Да, есть… Ну зачем же медлить? Ведь ничего плохого нет в том, что ему наконец захотелось навестить старого друга, верно? Тогда — вперед!
Дико поднялся на третий этаж, остановился перед дверью с блестящей латунной табличкой «Инженер Эмил Димитров». Он нажал на кнопку звонка.
В квартире было тихо, потом послышались шаги и дверь отворилась. В полуосвещенном небольшом коридорчике стояла молодая женщина с ребенком на руках. Она удивленно взглянула на Дико, мило улыбнулась и заговорила ласково и просто:
— Прошу вас, проходите! Эмил очень обрадуется…
— А… а он дома? — тихо и смущенно пробормотал Дико.
— Да, да, дома! Но что же вы стоите? Проходите, пожалуйста!
Она посторонилась, давая ему дорогу, и он увидел, что она среднего роста, стройная, с несколько резковатыми чертами свежего, умного лица. Что ж, в сущности, красивая женщина…
Дико потрепал бледную щечку ребенка и переступил порог. Мать нежно пригладила малышке волосики и объяснила:
— Она у нас немного поболела, худенькая стала…
Таким образом женщина деликатно помогла Дико избежать неловкого вопроса, мальчик это или девочка. Как все-таки нелепо. У него не было друга ближе Эмила — на одной парте сидели, первые сигареты вместе выкурили (и у обоих одинаково закружилась голова), оба с девчонками задирались, вместе в «Заре» играли, и вот Дико даже не удосужился поздравить Эмила с рождением дочки!
Из глубины квартиры послышались голоса.
— Но… у вас гости?
— Это коллеги Эмила, очень хорошие люди! Все будут вам рады…
— А может, лучше я приду в другой раз?
— Ни в коем случае!
Дико вошел в большую светлую комнату, обставленную добротной мебелью. Человек двенадцать удобно расположились вокруг удлиненного стола и на тахте. Лакированный пол был настолько гладким, что Дико, ступив на него, от неожиданности проехался, как по катку, и только мгновенная реакция тренированного тела помогла ему избежать падения.
— Видели? Вот что такое хороший спортсмен! Разрешите представить вам члена национальной сборной по баскетболу Дико Дикова! Да вы наверняка его видели!
Эмил подхватил под руку Дико и повел к гостям. Лицо Эмила сияло.
— Бывший… — скромно отметил Дико, но никто, похоже, его не услышал.
Эмил хотел посадить Дико посредине, между мужчинами, но Дико предпочел сесть с краю, поближе к женщинам. Однако и здесь Эмил не оставил его в покое:
— Ты знаешь, мои коллеги никак не хотят поверить, что я был хорошим спортсменом, хоть я им и газеты показывал, где про нас писали, и журналы с фото, и значки, и медали! Скажи им, Дико, ты! Тебе они поверят!
Дико улыбнулся:
— Он даже землю ел.
— Землю?! — послышалось со всех сторон.
Эмил, видимо, вспомнил, о чем речь, губы его еще шире растянулись в улыбке.
— Да, да! Горстями землю ел! — со смехом продолжал Дико. — Это было на финальном матче на первенство лет десять назад…
— Ты спутал, Дико. Не десять, а одиннадцать, но это неважно.
— Да, ты прав… В общем, ждать оставалось несколько минут, мы вели с очень небольшим перевесом очков — четыре или пять…
— Слушай, Дико, пожалуйста, рассказывай точно! — опять перебил его Эмил. — Мы были впереди всего на два очка, а времени оставалось всего три минуты…
— Да, верно… Времени мало, противник наседает, а на площадке осталось только четверо, остальных удалили за нарушение правил. Эмил как лев бился в обороне, но и его отстранили без права возвращения… А я был среди этих четырех, и мы должны были сделать почти невозможное в таких обстоятельствах — удержать разрыв и выиграть. И вот я бегу мимо нашей половины, случайно глянул на Эмила — и что я вижу? Наш друг хватает руками землю, мнет ее, потом прикладывает ладони к лицу и качает головой, как китайский болванчик! Это он нервничал, волновался за нас! Представляете, какое у него было лицо!
Мужчины громко расхохотались.
— Нет, не может быть! — странно тоненьким голоском пропищала какая-то толстая усатая дама.
— А я верю — может! — мощно пророкотал полный лохматый мужчина в расстегнутой на груди рубашке. — Вы видели когда-нибудь шефа в фабричном физкультурном зале? Как начнет кипятиться, прыгать туда-сюда — молодые просто дрожат, не смеют приблизиться.
— Я в последнее время не вижу вас на поле, — обратился к Дико худощавый парень с умным, тонким лицом. — Впрочем, я нерегулярно хожу на матчи, и может быть, мне это только показалось…
— Нет, вы правы, — как можно спокойнее ответил Дико. — Я просто решил немного отдохнуть. Может быть, потом, позже…
— Эх, стареем мы, дружок, стареем!.. И как это все быстро проходит… — Эмил покачал головой и легко вздохнул.
— Так оно и есть… — согласился Дико с улыбкой, но про себя с неприязнью подумал: «Почему он опять равняет меня с собой?»
Жена Эмила бережно передала девочку одной из женщин, подошла к серванту и вынула оттуда рюмку для Дико. Лохматый налил ему золотистую настойку. Мужчины пили мало, налегали в основном на пышный салат из овощей и зелени. Сразу видно было, что они пьют лишь для веселья, а не для того, чтобы напиться. Женщины медленно, по глоточку тянули анисовую и вели какой-то неспешный разговор…
Дико заметил, что один из гостей нервно поглядывает на хозяина — видимо, его прервали и он жаждет продолжить разговор. Дико повернулся лицом к женщинам и готов был принять участие в их споре об опере — многие из них были явными любительницами этого жанра и обсуждали последние спектакли. Как только нервный гость увидел, что Дико больше не является предметом забот хозяина, он повысил голос и нетерпеливо произнес длинный-предлинный монолог с массой технических терминов. Все слуша