Моё сердце так сильно стучало, что почти неслышно было речи старика.
— И так как мы постоянно с успехом работаем над продлением жизни, результат будет ещё более выгодным. Сегодня вы уже можете прожить до двухсот лет. Скоро до 250.
Камера быстро метнулась к Тинненбауму и Дорис, которые смотрели вниз, будто тоже наблюдали за речью. Они вежливо посмеялись, прежде чем камера вернулась обратно к Старику.
— Вы можете наслаждаться лучшими годами своей жизни, пока ваше тело проживает ваши двадцатые и тридцатые годы, — сказал старик. — Прайм Дестинэйшенс позволяет воплотить все ваши желания в реальность.
В кабине выключился свет, и камера вернулась к Дорис и Тинненбауму.
— Мы как всегда придерживаемся правил, чтобы сохранить конфиденциальность, — сказал Тинненбаум. — И мы и от вас ожидаем молчания. Мы пока находимся в фазе планирования, но так как вы Премиум-клиенты, вы можете уже сейчас записаться в список ожидания, чтобы быть среди первых, кто протестирует новинку.
Дорис улыбалась.
— Наплыв будет большим. Поэтому не раздумывайте слишком долго, и соглашайтесь на вечную молодость.
Экран погас. Последовал бесконечный список предупреждений, прочитанных женским голосом так быстро, что невозможно было понять ни слова. Мэддисон убавила звук.
— Немыслимо!
— Не то слово, — мне не хватало воздуха.
— Не могу дождаться, — её глаза загорелись. — Этот человек просто супер.
Я вскочила с дивана.
— Что ты говоришь? Ты бы приняла это предложение?
— А почему нет? Конечно, это весело пробовать разные тела, но после этого всего хочется уже определиться.
— Мэддисон, ты в своём уме? Мы говорим не о покупке машины, дома или платья. Ты здесь имеешь дело не с вещью, а с человеком. С подростком, у которого ещё вся жизнь впереди. Но не в том случае, если ты её у них заберёшь!
Она надулась.
— Ты действительно хочешь прожить всю жизнь в другом теле?
Она помолчала немного, прежде чем ответить.
— Когда я заключила договор и переселилась в молодое тело, у меня наконец-то возникло чувство, что я пришла домой. Я снова была самой собой. Молодой, подтянутой и полной жизни. У тебя нет такого чувства?
Я скрестила руки на груди.
— Нет. Это всё было не более чем игрой. Короткая перемена. Если ты всегда переселишься в чьё-то тело, то это будет значить, что тот человек никогда больше не освободится. Это не так, как если бы она пожертвовала одним месяцем, а потом бы её жизнь вернулась в нормальное русло. Она никогда не узнает, каково это — пойти в колледж, влюбиться, пожениться, родить детей. Ты сможешь во второй раз пережить это, но не она. Её мозг заснёт. Навсегда.
— О боже, — Мэддисон опустилась обратнона диван. — Так, как ты об этом говоришь, звучит ужасно. Нечеловечно.
— Ты своруешь у молодого человека самое важное — жизнь, — я оглядела комнату и нашла в углу мою сумку.
— Это звучит как... похищение.
— Хуже, чем это, — я взяла свою сумку и направилась к выходу. — Это убийство.
Глава 20
Я была так зла, что не могла даже нормально думать. Кинув свою сумку в машину, я стремглав выехала с въезда в дом Мэддисон и припарковалась подальше рядом с изгородью, окружающей всю собственность Мэддисон. Была уже половина девятого и начало смеркаться. Я откинулась назад и заперла двери.
— Ты была права, Хелена. По поводу Харрисона. Я не хотела тебе верить, но теперь знаю, что ты говорила правду.
Всё намного хуже, чем я думала.
— Они обращаются с нами, как с их собственностью. Как с рабами. При этом мы не виноваты в нашей участи. Виной всему война, которую никто из нас не хотел.
Точно.
— Я видела, что они делают с нашими телами. Трюки, проверки на смелость. Они прыгают с мостов в пропасти. Называют это Джойрайдинг. Да они со своими машинами обращаются лучше, чем с нами. И Эмма...
Я резко вздохнула и прижала ладонь ко рту, когда мне пришла в голову ещё одна возможность.
Что...Что ты имеешь ввиду?
Я смотрела на лобовое стекло своей машины. Я могла разглядеть каждый отдельный листик на кустах в закате.
— Возможно... — начала я медленно. — Её взяли на продолжительный срок. Навсегда.
О боже!
— Они должны были протестировать свою идею, прежде чем предложить это клиентам. Может быть, она ещё жива. Так же, как и все остальные пропавшие дети.
Ох, Кэлли, что если это...
— Что мы можем сделать?
Моё время почти прошло. Нет никакой возможности предотвратить исход. Я должна выполнить договор. У меня есть ещё только один день.
— Ты права, Хелена. Харрисон ужасный человек, если хочет такое причинить бедным детям без семьи. А Старик, что стоит за всем этим, в сто раз хуже. Когда я увидела его измененное лицо и услышала тот изменённый голос... Было такое чувство, как будто тарантулы пробежались по моей спине. — Дрожь пробрала меня, и я потёрла свои руки.
Мы выработаем план. Как только я завтра вернусь в своё тело... Она прервала ход своих мыслей.
Я подождала какое-то мгновение.
— Что тогда? — спросила я.
Тишина. Затем его голос возобновился. Впервые в нём звучала паника.
Нет. Нет. Прекратите!
Я замерла.
— Хелена! Хелена, что случилось?
Пожалуйста... Нет... Её голос был паническим, но очень слабым.
— Что там происходит? — крикнула я.
Я чувствовала, как её силы исчезали. Я попыталась добраться до неё мысленно. Прошла вечность, прежде чем я добилась реакции, тихое шептание.
Беги!
Это было последнее слово. Ничего не последовало. В моей голове была абсолютная пустота, как будто нашего контакта с Хеленой никогда и не существовало. Связь была оборвана.
Холодный страх сковал моё тело. Я дрожала всем телом и не могла успокоиться. Было только одно объяснение всему этому.
Хелена была мертва.
И я осталась одна.
Я сидела в своей машине и думала о случившемся, когда услышала громкий свистящий звук, сопровождаемый скрежетом. Я посмотрела направо. Ни одного Ренегата.
Но когда я повернулась налево, то увидела огромный внедорожник, исчезающий в ночи. Вздрогнув и вновь посмотрев туда, я увидела красные огни внедорожника. Он разворачивался. Они возвращались.
Поспешно я огляделась вокруг. Ни одного человека в столь поздний час не было видно. Заведя машину, я свернула на дорогу. Внедорожник встал у меня на дороге. Затормозив, я дала задний ход. Полный ход. Внедорожник ослепил меня светом из фар дальнего видения, из-за чего я не смогла увидеть, кто был за рулём.
Всего пара метров разделяла бамперы машин. Кинув взгляд на зеркало заднего вида, я молилась, чтобы там не стояло никакого препятствия. Мои руки были жутко вспотевшими, и мне было сложно держать руль.
Дома и газоны проносились мимо меня справа и слева. По крайней мере, в этом тихом округе не было едущих мне навстречу машин.
Внедорожник зацепился за меня и наехал на меня спереди. Я крутила руль туда и сюда, не снимая ноги с педали газа. На короткое мгновение я освободилась от внедорожника, но секунду спустя его перед опять въехал в мою машину. В зеркале заднего вида я увидела маленький перекрёсток. Решительно я крутанула руль и задом наперёд заехала на соседнюю улицу, а внедорожник по инерции проехал дальше. Так как я предположила, что ему понадобится некоторое время, чтобы развернуться, я переехала через перекрёсток. Поддав ещё газу, я свернула налево, а потом сразу направо. Для начала я, должно быть, ускользнула от него. Выключив все огни, я искала уголок, чтобы спрятаться. У одной виллы были широко раздвинуты створки ворот. Заехав на участок, я выключила мотор и стала ждать.
В скором времени послышался внедорожник со скрипящими шинами, а затем этот звук отдалился,и в квартале вновь воцарилась тишина.
В доме, во въезде которого я стояла, включился свет.
Быстро я завела мотор и уехала оттуда. Но куда мне деться? Мой брат был в отеле, Блейк в Вашингтоне, Майкл черт знает где, а к Мэддисон я больше не могла поехать. Как бы я ни хотела спрятаться у своего брата и Флорины, но подвергать опасности их было последним делом, в котором я сейчас нуждалась. Хелена сказала мне бежать.
Но куда? Прежде чем я решу, мне всё равно надо было возвратиться в дом Хелены. Чтобы забрать пистолет.
Я добралась до виллы и направилась самым коротким путём в спальню. Отворив шкаф, я начала рыться в шарфах и платках в поисках оружия, но там ничего не было.
Евгения его нашла?
Выйдя в коридор, я позвала её.
— Евгения!
Её тяжёлые ботинки раздались на лестнице.
— Сейчас приду.
Её голос звучал скучающе. Не дожидаясь, когда она пройдет до конца по коридору, я крикнула ей:
— Вы что-нибудь вынимали из ящиков?
Евгения задержала ответ, пока не встала прямо передо мной. Она негодовала. По-другому нельзя было объяснить её выражение лица.
— Вы знаете, что я не приближаюсь к шкафам.
— Но вы же вынули пистолет, да?
Она прижала руку ко рту.
— Пистолет? О нет. До такой штуки я никогда в жизни бы не прикоснулась.
— Иногда ничего не остаётся сделать, кроме как изменить своей привычке.
— Оружие было здесь? В вашей спальне?
Я развернулась и оглядела всю комнату, а затем вздрогнула. Я вспомнила, где оставила пистолет. Подойдя к шкафу с одеждой, я открыла его и увидела ту вечернюю сумку. Евгения стояла на пороге. Не поворачиваясь к ней, я сжала сумочку. Пистолет можно было хорошо нащупать. Я развернулась.
— Моя ошибка. Извините меня, пожалуйста.
Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
— Слава богу, это всё завтра пройдет.
— Что пройдет?
— Эта вся история с телом, — она сморщила нос и мрачно осмотрела моё тело. Если бы она узнала, что Хелена мертва, она бы меня выкинула из дома. Я должна была выиграть время.
— Договор был продлён. Я всё не успевала вам об этом рассказать.
Она сощурила глаза, и начала было что-то говорить, но я прервала её.