— Но сначала мне надо навестить техника. Он должен посмотреть на чип, потому что у меня из-за него постоянно болит голова, — это была игра в слепую и я молилась, чтобы она знала, кто был тот биочип-эксперт.
— Почему же вы просто не пойдете туда, где вам вставили этот чип? Вы достаточно много за это заплатили.
Она всё ещё была зла. Интересно, как бы она отреагировала, когда узнала бы, что находится в большой опасности? Я ей, может быть, и рассказала про обмен телами, но кроме этого она пребывала в совершенном неведении.
— Евгения! Послушайте меня! Не впускайте ни одного человека в дом! Если кто-то захочет поговорить со мной, скажите, что понятия не имеете, где я нахожусь.
Евгения гордо посмотрела на меня.
— То есть, всё как всегда?
Значит, Хелена была действительно аккуратной. Но всё же риск увеличился до одури. С каждой минутой, что я здесь находилась, угроза моей жизни росла. Тот факт, что Евгения пребывала в неведении, своеобразно защищал её.
— Мне надо идти, — сказала я. — Пожалуйста, будьте осторожны!
Я забралась в спортивную машину Хелены и завела мотор, а затем посмотрела в навигаторе список последних мест направления. Он был таким длинным, что я практически сразу захотела бросить это дело. Но затем я узнала имя: Редмонд.
Это был человек, о звонке которого мне доложила Евгения, когда я впервые пришла в этот дом. Когда я увидела, где он живёт, моё предположение что это тот самый биочип-эксперт, только усилилось.
— Редмонд. — указала я навигатору.
— Редмонд, — повторил он — Сейчас.
Навигатор привёл меня к складу промышленного района долины Сан-Фернандо. Это не совсем был тот район, куда бы ты хотела пойти ночью. За оградой из тонкой проволоки рычали чёрные собаки — явный знак того, что здесь лучше надолго не задерживаться. Выбранный адрес высветился в навигаторе, и я свернула на въездную дорогу целого комплекса складов. Вмонтированные на крышах прожекторы осветили участок. Последний склад был Редмонда.
Припарковав машину так, чтобы шайки ренегатов не смогли её увидеть с улицы, я подошла к входу. Дверь была закрыта. Я нажала на старомодный металлический звонок, над которым была маленькая дырочка со светлой точкой. Камера. То, как обтрёпанно и старо лаборатория Редмонда выглядела снаружи, говорила, насколько он умён. В следующую секунду дверь отворилась с приглушённым металлическим скрежетом.
Внутри царила строгость стиля. Бетонные полы, длинный коридор с голыми белыми стенами, далеко впереди холодный свет люминесцентных ламп. Я вытащила из сумки пистолет. Сердце громко колотилось. Была ли это ловушка?
Я очень хотела, чтобы Хелена вернулась. Она здесь всё знала и могла бы мне дать наставления. И я очень сожалела, что не расспросила её о Редмонде, пока ещё было время.
Дойдя до конца коридора, я повернула налево и зашла в просторный зал. Столы и рабочие скамьи плотно стояли друг к другу. Везде была электроника, компьютеры и мониторы, некоторые рабочие, другие наполовину разобранные. Было так много техники, что некоторые приборы, казалось, были прикреплены к потолку. Запах, витающий в воздухе, напомнил мне класс химии. Экран над заваленным рабочим столом показывал внешнюю дверь со звонком. Под ним сидел скрючившийся мужчина перед целым рядом компьютерных мониторов. По его серебряным волосам было понятно, что это был Эндерс. Но я не могла понять, жив он или нет. Он не пошевелился, когда я подкралась к нему сзади. Я держала пистолет двумя руками, направленным на него.
— Редмонд? — спросила я.
— Хелена, — промямлил он. — Ты так долго добиралась, что я почти заснул, — у него был британский акцент.
Он поднял голову. Его лицо было отражено в двух экранах. Затем он уставился на моё отражение и начал говорить, не оборачиваясь.
— Хелена? Что это?
— У меня есть к тебе задание.
— Обычно тебе для этого не приходится целиться в мою голову.
Он начал двигаться на своём крутящемся стуле, но я предотвратила это, остановив стул ногой.
— Подними руки, — сказала я.
Всему, что я делала, я научилась либо у моего отца, либо увидела в фильмах. Это сработало. Он сделал то, что я приказала. Один монитор запищал, и на нём высветилась картинка пульсирующей красной кнопки. Эта точка находилась в секторе карты, которая, очевидно, показывала склад.
— Что это? — я указала на неё пистолетом.
— Ну, а как ты думаешь? Это ты. Устройство слежения. Но это ты знаешь, — его глаза сузились. Он был тощим и имел запутанную гриву сумасшедшего ученого. А по его лицу можно сказать, что в молодости он выглядел очень привлекательно.
— Каждый знает о моём теле больше, чем я, — сказала я. — Но теперь я хочу, чтобы мне удалили этот чип. Время прошло.
— Как всё прошло?
— Что прошло?
— Твой большой план.
— Зачем использовать все эти большие мониторы, если не узнаешь, что там, на улице происходит?
Он посмотрел на меня и подъехал немного вперед на своем стуле, все ещё держа руки за головой. Он внимательно меня разглядывал, будто пытался узнать, кто находился в моём теле.
— О боже, — он опустил руки и подошёл ко мне так близко, что я могла почувствовать его мятное дыхание. — Вы не Хелена, правда же?
Рука, в которой я держала пистолет, начала дрожать.
— Хелена мертва.
Он наморщил лоб и уставился вникуда.
— Как такое могло случиться?
Я покачала головой.
— Я не знаю. Но она была у меня... в голове, когда это случилось. Я думаю, что её убили.
Он посмотрел на меня большими глазами.
— Мы с ней подружились, — продолжила я. — Ещё немного, и я бы познакомилась с ней в действительности.
— Хелена была, как динамит, — печаль опустилась на его лицо. — Мы познакомились в колледже. Должно быть, уже прошло более ста лет.
— Что вы знаете о Прайм Дестинэйшенс?
— Я знаю то, что должен знать.
— Тогда я вам сейчас расскажу версию для начинающих. Люди из Прайм виноваты в том, что случилось с Хеленой. Она успела предупредить меня, что они попытаются убить и меня, — я снова направила пистолет на него. — Я требую, чтобы вы удалили этот чёртов чип из моей головы.
— Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы вас нашли. Вы свидетельница смерти Хелены, которая всё видела.
— По крайней мере, слышала. Я умоляю вас — освободите меня от этой штуки!
— Я не могу.
— Я могла бы вас убить, — я указала на пистолет. — Вы должны это знать, как никто другой. Вы же убрали защиту от убийства.
— Да это возможно, — сказал он. — Но вы бы действительно смогли пойти на убийство? Я не могу сказать, был ли результат успешным, или же этоопять неудача.
— Вы хотите быть тем, на ком мы это протестируем? В последний раз: Удалите. Мне. Этот. Чип.
— Я бы с удовольствием. Правда. Но я боюсь, что они финальный приказ туда записали.
— Всмысле?
— Приказ, который заставляет чип взорваться.
Я на секунду закрыла глаза.
— Не волнуйтесь! Возможно и то, что они хотят потом ещё использовать этот чип. Для нового донора Прайм, который встанет на место тебя.
Я не могла решить, что меня больше испугало — что какой-то чужой человек станет контролировать моё тело, или что моя голова взорвётся.
— Но после второго изменения чипа, я всегда была в своём теле. Хелена не могла мной управлять.
— Это верно. Но кто-то может достичь уровня, на котором вы в последний раз имели контакт с ней — этой связи, что позволяла вам с Хеленой общаться.
— Тогда достаньте уже,наконец, эту штуку! — закричала я на него.
— Я бы много отдал за то, чтобы смочь это. Но это невозможно. Тот чип находится в вашем мозгу.
— Вы уже дважды смогли его изменить.
— И это было непросто. Но я,правда, не могу его удалить. Его так впутали в вашу нервную сеть, что он бы разрушился сам, если бы его попытались вытащить оттуда. Для этого больше не надо было бы послать сигнал. Это привело либо к обширному кровотечению, либо просто взорвало бы ваш мозг. Этот чип как маленькая бомба в вашем мозгу.
— Бомба в моей голове. Вы шутите.
— К сожалению, нет.
Кровотечение в мозгу.
Взрывающаяся голова.
— Это ужасно, — я опустила пистолет. — Почему они сделали такое со мной?
— Это они, вероятно, сделали со всем донорами. Чтобы предотвратить, чтобы кто-то из их конкурентов убил донора и своровал технологию.
— То есть, я должна ходить с куском металла в своей голове, который до конца жизни бы меня связал с этой фирмой?
— Пока что это так.
— Я больше никогда не буду такой, как раньше. Они никогда не оставят меня в покое. Той девочки, которая только зашла в Прайм, больше не существует.
— В этом деле есть и хорошие стороны.
— Какие же?
— Вы единственный донор с испорченным чипом. Это делает вас особенной.
Я горько засмеялась.
— И что в этом такого хорошего?
Он уставился на меня.
— Прайм Дестинэйшенс сможет быть заинтересованными в том, чтобы оставить вас жить.
Редмонд сделал ширму для меня, металлические вставки очень близко к чипу. Благодаря анестезии, я не чувствовала боли. Пока я в стерильной комнате сзади сидела на операционном столе, мне ничего не оставалось, кроме как восхищаться его работой. Редмонд казался молодой душой в старом теле. Я доверяла ему. Если честно, я даже не хотела никогда уходить из этой лаборатории.Это придавало мне чувство защищённости, находиться рядом с человеком, который знал обо мне то, что знает Редмонд. Он казался мне чем-то вреде личного нейролога. Он рассказал мне, что раньше был действительно нейрохирургом, после того, как ушел с работы вернулся к своему любимому делу — компьютерам. Развитие аппаратного обеспечения было для него как операция над пациентом, который никогда не жалуется. И если что-то пойдет не так, он сможет просто сделать ещё одну попытку. Я чувствовала себя защищено, но знала, что я представляю для него опасность, и он тоже знал это. Он не был сторонником плана Хелены. Он выполнял её просьбы, потому что получал за это деньги,которые помогали разработкам науки, или потому что их связывала с Хеленой столетняя дружба. Но для него я была чужой, и я знала, что он хотел от меня избавиться, как можно быстрее.