Но я должна была что-то сделать.
Я въехала на гравийную дорогу рядом с забором, который окружал всё ранчо семьи Блейка, и повернула машину в сторону дороги. Мне бы не помешало всё подготовитьдля быстрого отъезда. Когда я открыла дверь машины, заметила, как сильно дрожала моя рука. Собравшись, я вышла из машины и пошла по гравию к главному входу, перекинув лямку моей сумки через плечо накрест, чтобы иметь доступ к пистолету в любой момент.
Экономка впустила меня и провела в гостиную, красивую комнату с высоким потолком и тёмными балками.Обычно домашний запах кофе и табака при этих обстоятельствах заставил меня вздрогнуть.
Сенатор Харрисон был для меня олицетворением денег и власти. Блейк и его дедушка удобно устроились в кожаных креслах, пока не заметили меня.
— Что этот человек здесь делает? — вскочил сенатор.
— Всё в порядке, дедушка. Я её пригласил. — Блейк так же поднялся на ноги.
— Почему ты это сделал?
— Потому что она должна сказать тебе кое-что очень важное. — Блейк подошёл ко мне, обхватив мою руку.
Сколько же он рассказал своему дедушке?
— Немедленно убери её отсюда! — закричал сенатор. Я чувствовала, как кровь стучала у меня в висках.
— Говори, Кэлли! — Блейк отпустил мою руку. — Объясни ему!
— И что она должна мне рассказать?
— Вы в курсе, что то, что вы делаете — это убийство? — спросила я.
Его лицо покраснело от злости.
— Не смей со мной разговаривать в таком тоне, старуха!
Я вытащила пистолет из сумки и нацелила на него.
— Я не старуха. Мне шестнадцать лет. Перед вами не клиентка, а донор.
Боковым зрением я увидела, как челюсть Блейка столкнулась с полом. Я попыталась сконцентрироваться на оружии. Чтобы перекрыть дрожь в руке, я встала за один из диванов и опёрлась рукой. Он стоял на расстоянии от меня в три с половиной метра. На его лице было удивление.
— И почему же вы хотите меня убить?
— Этот договор между властями и Прайм Дестинэйшенс, который продаёт невиновных подростков, не имеющих семей, Прайм. И Прайм предлагает синьорам снимать тела не просто на некоторое время, а покупать их до конца своей жизни.
Выражение лица сенатора было сложно разобрать. Его лицо выражало потрясение, но я не могла понять, были ли мои слова для него новостью.
— В этом театре ты виноват, — он указал на Блейка. — Так что сделай же что-нибудь!
— Её слова звучат разумно, дедушка, — ответил Блейк. — То, что она говорит — правда?
— То, что она говорит — правда? — передразнил сенатор своего внука.
— Вы сейчас же отведете меня к этому капитану, — приказала я сенатору. — К этому таинственному незнакомцу, который руководит Прайм Дестинэйшенс.
Его челюсть встретилась с полом.
— Нет. Я не могу.
Мои ладони были потными от нервов. Ещё немного, и оружие бы у меня выпало из рук.
— Отведи её к нему, дедушка, — сказал Блейк. — Ты знаешь, где он работает.
— Послушайте, милая девушка! Я хочу это так выразить: если я отведу вас к нему, то он меня убьёт.
— А если вы этого не сделаете, то я убью вас, — я потрудилась спокойно держать пистолет. — Я предупреждаю вас. Моя рука постепенно устаёт. Поэтому я даю вам ещё три секунды. Ведь так же всё случается в фильмах, не так ли? Сейчас я считаю до трёх.Если вы к тому времени не направитесь к двери, я стреляю. Один.
Он облизал губы.
— Два.
Его адамово яблоко подрагивало.
— Три, — он всё ещё не сдвинулся с места.
Я должна была стрелять, хотя и не хотела. Я могла себе представить, как пуля врезалась в его тело, и разрывало ткани, как фонтан крови прыснет и распространится по всей комнате. Дрожащими пальцами я нащупала курок. В последний момент я ещё попыталась снять палец с курка, но было слишком поздно, и поэтому я выстрелила. Вероятно, я всё же хотела этого. Пистолет выстрелил со звонким грохотом. В тот же миг я увидела, как Блейк бросился к своему деду и оттолкнул его.
— Блейк! — крикнула я.
Оба приземлились на пол. Кровь текла из руки сенатора. Я смотрела поражённо на красное пятно, которое растекалось на дорогом чёрном ковре. Сенатор застонал.
Блейк сорвал со своего дуда пиджак и прижал обе руки к ране. На какой-то момент он поднял на меня глаза и смотрел недоверчиво и шокировано.
— Ты выстрелила в него. Это могло стать его смертью.
Я не знала, что на это ответить. Блейк был прав. Если бы он не вмешался, сенатор был бы уже мёртв.
— Он должен был послушаться меня. Я его предупреждала.
— Я не думал, что вы это серьёзно говорили, — выдавил из себя сенатор голосом, полным боли.
В этом я была с ним согласна. Моё сердце стучало, как бешенное. Я нацелилась дулом пистолета на сенатора.
— Помоги ему подняться.
— Что? — спросил Блейк.
— Задеты только мышцы. Сделай так, чтобы он поднялся на ноги.
Блейк перетащил своего дедушку на кресло.
— Я этого не хотела, но вы не оставили мне другого выбора, — я помахала оружием. — И чтобы это всё не было бессмысленно, вы меня сейчас же отведёте к капитану.
Лицо сенатора было бледным. Он управлял своим бентли одной рукой, я сидела на пассажирском сидении и целилась в него пистолетом, а Блейк находился на задних местах и следил за тем, чтобы сенатор не предпринял никаких попыток бегства.
— В какую часть города мы едем? — осведомилась я.
— Даунтаун, — ответил сенатор между плотно сжатых зуб. Мы одели на него снова пиджак, чтобы рана не так сильно бросалась в глаза.
— Я не преступница, — сказала я ему. — Но мой брат болен. Я должна узнать, кто его похитил.
— Но он может быть где угодно, — сенатору было тяжело говорить.
— Это верно. Я понятия не имею, где он находится. Поэтому я должна начать его искать, а капитан — одна из остановок в моём маршруте, и наверняка не худшая.
— Кажется, вы очень интеллигентная девушка. Очень изобретательная. Почему бы нам мирно всё не решить? Я остановлюсь, дам вам уйти и не скажу ничего полиции.
— Я выгляжу, как будто только что упала на голову?
Он оглядывал Блейка в зеркале заднего вида. Только сейчас я заметила, что он на протяжении всей поездки был очень молчалив. Точнее сказать, он не выговорил ни одного слова. Что же происходило внутри него? Наверняка я его втянула в невозможную ситуацию, но когда я хотела уже развернуться, машина сделала резкий поворот.
Сенатор вжал педаль газа и помчался по дороге. На другой стороне улицы мы врезались в пустую будку ожидания. Воздушные подушки взорвались и ударили меня пистолетом по голове. Машина остановилась, а подушка передо мной сдулась. Мне было плохо, перед глазами всё плыло. Сенатор отворил заднюю дверь и вытащил Блейка здоровой рукой наружу. Я не могла разглядеть, был ли он ранен. Всё двигалось как в замедленной съёмке.
Сторона моей головы была влажной. Дотронувшись донее, я поняла, что это кровь. Блейк с дедушкой отдалялись в шаговом темпе от машины. Я могла разглядеть, что сенатор поддерживал Блейка.
Блейк же указывал на меня и пытался развернуться, но дедушка беспрекословно тащил его вперёд. Я должна была покинуть машину. Где же здесь кнопка разблокировки?
Рукой я нащупала её и нажала. Пассажирская дверь отворилась, и я вывалилась на дорогу. Всё вокруг меня кружилось.
Какие-то фигуры бежали по направлению к машине. Последнее, что я увидела, прежде чем меня накрыла чёрная пелена, был мужчина в форме.
Маршал.
Глава 24
Было так ярко, что мне пришлось поморгать. Внутривенная трубка тянулась от моей руки к капельнице.
— Она проснулась, — сказал женский голос
— Эй? Вы слышите меня? — мужской голос, который звучал также старо, подошёл ближе.
— Я слышу вас, — тяжело произнесла эти слова я. — Но я не вижу вас.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — Это нормально. Подождите немного и подержите глаза закрытыми, если для вас это нормально. Мы только зададим вам пару вопросов. Хорошо?
Я кивнула. Мой мозг был утяжелённым. Затуманенным. Интересно, какие же медикаменты они вводили мне через ту трубку?
— Имя? — спросила женщина.
— Кэлли.
— Фамилия?
— Вудлэнд.
— Возраст?
— Шестнадцать.
— Ваши родители ещё живы?
Её голос был мне как-то знаком.
— Нет.
— У вас есть дедушки или бабушки, или же другие опекуны?
— Нет.
— Тогда вы бездомная несовершеннолетняя?
Моя голова болела.
— Как давно я без сознания?
— Недолго. Ответьте только на мои вопросы, — настояла она. — Вы бездомная несовершеннолетняя?
У меня не было сил выдумать какую-нибудь ложь.
— Да.
Кажется, допрос окончен. Я услышала, как та женщина поднялась. Аккуратно я открыла глаза. Видимость всё еще была замутнена. Я только увидела, что мужчина носил зелёный халат. Вероятно, врач. Тогда женщина, вероятно, была медсестрой.
Но на ней была серая одежда, не белая. У неё был в руках маленький аппарат. Сначала я подумала, что это телефон, но нет, это был диктофон.
— Хотите воды? — спросил врач.
Я кивнула. Он протянул мне стаканчик, и я выпила при помощи трубочки.
— Я должен был зашить рану на вашей голове. Так как она находилась под линией волос, так что шрам будет виден.
— Пластинка, — сказала женщина.
— Точно. Зачем эта пластинка в вашем затылке?
Я осмотрела комнату. Постепенно моя видимость улучшилась. Это был не современная светлая больничная комната, а холодная тёмная комната с серыми стенами.
— В какой мы клинике? — спросила я.
— Вы не в клинике, — объяснил он. — А в лазарете.
— В институте, — добавила женщина. — А теперь расскажите нам о той металлической штуке.
Теперь я вспомнила её. Миссис Бэтти, охранник.
Я хотела подняться, но что-то меня удержало на месте. Только сейчас я заметила, что мои руки и ноги были привязаны к операционному столу.
— Развяжите меня! — внезапно я смогла чётко думать. — Это всё заблуждение. У меня есть удостоверение личности. В моей сумочке. Я действительно Кэлли Винтерхилл. Вы наверняка меня помните.