— А как ты их… порасспрашиваешь?
— Есть способы, но мне нужна санкция…
— Считай, что ты ее получил.
— Еще люди нужны, я хотел бы несколько человек привлечь из Баку и Тбилиси, но только на время: там работы им всяко хватает. Но повод… разве что их вызвать на учебу?
— Вызывай. Средства… я попробую из партийных денег…
— Не надо, скоро Старуха вернется, она деньги найдет. Вот ведь девчонка хитрая, из всего прибыли умудряется извлечь! Да, кстати, она теперь знает, что мы знаем о ее возрасте.
— И что говорит?
— Ничего. Как я понял, ей на это наплевать. Да и, откровенно говоря, лично мне тоже: работу она делает, на страну работает не щадя сил…
— А зачем тогда ты ее в Германию отправил?
— Просто повод подвернулся, а поехала она… если у нее получится, что СССР, считай, пару миллиардов сэкономит.
— А не получится?
— Она сказала, что сотню тысяч крон, которые мы на ее поездку потратили, она за пару месяцев вернет.
— Что так дорого?
— Пришлось задействовать болгарских… бандитов, а их услуги не очень-то и дешевые. Нужно было документы для Старухи сделать, причем настоящие: как она выразилась, не стоит привлекать внимание буржуев к не совсем нормальной советской девочке.
— А эти… бандиты?
— Контрабандисты, и они сами не знают, для кого документы добывали. Это через людей Димитрова было проделано, причем через тех, о ком очень мало кто знает…
Вообще-то Васил Петров был не совсем Петровым, он даже не совсем болгарином был. А был он скорее греком, хотя его покойные родители его греческой фамилии тоже никогда в жизни не слышали. Отец — болгарин родом из Смирны, всю жизнь был простым рыбаком, мать — полугречанка-полутурчанка — вообще только семьей занималась, но благодаря им Васил свободно говорил на четырех языках, знал все национальные обычаи — и в любой стране (то есть и в Греции, и в Турции, и в Болгарии) мог легко сойти за своего. Что очень ему помогало в работе, а работал он контрабандистом. В молодости работал, а подзаработав заметный капитал и повзрослев, переквалифицировался в солидного бизнесмена и владельца судоходной компании из Салоников. Но связей со старыми товарищами он не потерял — что помогало ему уже в новой работе.
Компания его преуспевала в том числе и потому, что экипажи всех его четырех пароходов (состоявшие как раз из «бывших» контрабандистов) неплохо использовали свои старые навыки при исполнении заказов клиентов. Иногда довольно странных заказов — но не Васил не Петров никогда на задавал вопроса «зачем». Клиент за заказ платит — и этого достаточно. А когда пару лет назад появился новый денежный клиент, то работать стало уже совсем выгодно.
Правда, иногда у клиента возникали просьбы, с перевозками всякого по морю не связанные — но «скорее грек» обычно их исполнял даже не требуя отдельной оплаты: уважаемого клиента нужно именно уважать. Вот только последний его такой заказ выполнить оказалось ой как не просто: все же Швейцария — страна не морская, это французский или британский паспорт можно за пару дней достать, а этот… но — получилось, хотя пришлось заказчику назвать сумму, обычно порадовать платящего не способную. А вот зачем… хотя такого вопроса он клиентам никогда не задавал, не задать его хотя бы самому себе у него иногда не получалось. И сейчас он раздумывал над тем, кому и зачем потребовался этот не самый доступный, а потому и очень дорогой паспорт добыть для какой-то девочки…
В Софии Вера Андреевна бывала неоднократно, и город — то есть, конечно, его центральную часть — знала прекрасно. Так что найти указанный Лаврентием Павловичем дом для нее труда не составило, а квартиру в доме… Вера обратила внимание на то, что эта квартира в явно доходном доме была единственной, у которой был отдельный выход во двор. А еще заметила, что она — несмотря на очень приличную обстановку внутри — была явно нежилой. То есть в принципе ничего особенного — но вот запах… дома, в которых люди все же живут, пахнут иначе.
Зато хозяин квартиры ей понравился — не задавая лишних вопросов он выдал ей паспорт и предупредил:
— Если вы собираетесь покинуть Болгарию самолетом, вам не стоит лететь рейсами в понедельник или в четверг: в паспорте штамп и подпись служащего пограничной охраны, который в эти дни там и работает. А у него очень хорошая память на лица…
— То есть сегодня можно?
— Сегодня, если я не путаю, рейсов в Швейцарию нет. Разве что вы закажете спецрейс…
— А это возможно? Я имею в виду, в Софии?
Мужчина поглядел на нее взглядом, в котором уже читалось уважение:
— Думаю, что да. Особенно если оплачивать наличными…
— Надеюсь, у них найдется автомобиль, чтобы съездить со мной в банк. Спасибо, я пойду…
С паспортом в кармане Вера прогулялась до Витоши, а оттуда, поймав такси, доехала до аэродрома. Конечно, заказывать себе чартер она не собиралась — но она заранее выяснила, что в час отправляется рейс до Вены через Белград, а со швейцарским паспортом в кармане такие путешествия ограничивались лишь количеством денег в кармане. Денег же у нее было достаточно — и уже через два дня Гретхен Милнер вышла из аэропорта Лондона. А еще через три дня Вера Андреевна Синицкая села на поезд до Ленинграда, отправляющегося из Берлина…
В Москве ее прямо на вокзале встретил Лаврентий Павлович:
— Старуха, у меня к тебе один простой вопрос: у тебя случайно не родилась идея как нам заработать у буржуев кучу денег? Вариант «украсть» тоже принимается, если ты скажешь, как это сделать не привлекая излишнего внимания.
— Дайте хотя бы до дому доехать и душ принять, в этом поезде двое суток болтаться было, прямо скажу, не особенно приятно. А зачем вам еще деньги? То есть я понимаю, что лишние деньги никогда лишними не окажутся, но все же?
— Твой Пальчинский выдал очень интересную идею по использованию стали с Керчинского завода. Идея заключается в том, чтобы там же, рядом с городом, выстроить завод уже судостроительный…
— А что по этому поводу сказал товарищ Орджоникидзе?
— Ты еще маленькая такие слова слушать. Но если НТК финансирование из бюджета на такое строительство не запросит, то товарищ Куйбышев постановление о начале стройки подпишет. Вот только строить-то завод нам не на что, вот я и подумал… а еще было бы неплохо поставить в Керчи и рельсопрокатный стан, там же буквально на днях две новые печи запускать будут.
— И вы подумали, что Старуха в своем ридикюле покопается и вынет оттуда миллионы рублей.
— Ну, примерно так я и подумал. Но судостроительный нам на самом деле очень нужен, да и рельсы, чтобы ко всем новым заводам дороги прокладывать… так что если ты что-то придумаешь…
— А кроме Старухи в стране думать уже некому.
— Да думают все, кто еще думать способен! Проблема в том, что буржуи в СССР ничего покупать не хотят. Страна валюту зарабатывает только продажей хлеба и твоего стирального порошка, а все остальное… то есть и червонные рубли для нас лишними не будут, но в Ленинграде в проект судостроительного столько иностранных станков записали…
— А с Алексеем Николаевичем вы говорили?
— С каким Алексеем Николаевичем?
— С Крыловым. Он судостроитель от бога, но, насколько я его… о нем слышала, большой патриот и прекрасно разбирается и в том, с помощью чего суда строить можно. Может он отечественные станки вместо этих иностранных посоветует…
— А… считай, что говорили. Там иностранные нужны для изготовления деталей судовых машин, гребных валов и прочих особо точных деталей большого размера, в СССР пока ничего подобного не делается. В Иваново, правда, строится новый станкостроительный завод, может там… но когда его еще запустят — а судостроительный нам уже сейчас нужен. Сама понимаешь, если мы его даже завтра строить начнем, то минимум пару лет потребуется на его обустройство.
— Это вы верно заметили. Но у меня загашника за границей нет, Марта тоже деньгами свободными не располагает, а кредит… сейчас в Европе кредит получить — проблема почти нерешаемая. Разве что… нет, это вообще не вариант.
— Почему? В смысле, что именно «не вариант»?
— Да так, посетила мысль дурацкая, но что она дурацкая, я не сразу сообразила.
— Все же изложи ее, вдруг и в ней рациональное зерно есть?
— Немцы, да и бельгийцы с голландцами очень даже с удовольствием могут покупать удобрения, карбамид тот же, а установки по его производству из метана сделать недолго. То есть малой мощности и которые прослужат всего пару лет, недолго…
— А почему считаешь, что мысль твое дурацкая?
— Потому что удобрения нужно на свои поля сыпать. Есть такая наука статистика, которая говорит, что у нас засуха каждые одиннадцать лет случается, это как-то с циклами солнечной активности связано… в общем, через год у нас эта засуха случится и может даже голод настать — если запаса продовольствия не создать. А чтобы его создать, нужно поля как следует удобрить. Так что продавать буржуям удобрения значит себя на голод обречь.
— А ты насчет засухи уверена? — встревожился Лаврентий Павлович, причем встревожился настолько, что машина, в которой они ехали с вокзала, задергалась. Почему-то, как он сам с удивлением осознал, слова Веры он воспринимал очень серьезно.
— Уверена. И уверена, что нужно сильно продажу зерна за границу сокращать. Так что будем не судостроительный завод строить, а элеваторы и зернохранилища.
— Не было печали… Тут и без этого проблем выше крыши, а еще и ты с засухой…
— А какие проблемы?
— Дома расскажу. В гости пригласишь чаю попить?
В гостях у Веры Лаврентий Павлович слегка расслабился, и вовсе не от чашки с очень вкусным чаем, который Вера привезла с собой из Лондона. Просто он подумал, что Вера, скорее всего, по своей давней привычке «нагнетает» — чтобы после успешного решения очередной задачи все вокруг радостно вздыхали с облегчением. Да и мысли его все же переместились в другую сторону:
— Я тебе обещал веселые истории рассказать по возвращении? Ну так слушай. Мы тут кое-кого порасспрашивали кое о чем… со скополамином порасспрашивали. И кое-что интересного узнали… много, гораздо больше, чем хотелось. Если, как ты говор